Через пару месяцев, прочитанная цитата, может показаться гениальной, своей.
Этот случай стал давно легендой.
На чужой афганской стороне
Жил один солдат с любовью бедной,
Доверялся он одной змее.
И змея его, видать, любила.
Но любовь та странною была.
Каждый день еду ей приносил он.
И она в камнях его ждала.
Его ждала.
А друзья ему всё говорили:
«Что тебе за прок змею держать?
Змеи всюду горе приносили.
И нельзя ни в чём им доверять.»
Только он не слушал разговоров.
Знай одно - ходил её кормить.
И никто не знал, что очень скоро
Той змее придётся отплатить.
Придётся отплатить.
И однажды в чёрный день недели
Навестить змею пришла пора.
Вдруг она обвилась возле шеи
И держала парня до утра.
А когда солдат, весь поседевший,
Поутру вернулся в свой отряд,
Он увидел лагерь обгоревший
И убитых всех своих ребят.
Вспомнил это я не для печали.
Но осталось в памяти моей:
Там, бывало, змеи выручали,
А здесь бывают люди хуже змей.
Хуже змей…
Перелистаешь жизни старую тетрадь
И ты поймешь, что это уж не черновик.
Все то, что смог от жизни взять,
Ты записал в свой памяти дневник…
Иногда, бывает, походка, облик,
Что-то всколыхнут во мне.
Потом, память подскажет больно:
Его уже нет…
Несколько лет.
Холодно, мне в этой жизни холодно,
Просто рядом нет тебя, мой единственный.
Горечи затягивает илистое дно,
Не вернуть, не повторить. Нужно выстоять.
Холодно, как в этой жизни холодно,
Без любимых глаз, улыбки, нежности.
И в висках пульсирует лишь одно:
Неизбежность, неизбежность, неизбежность.
Леденеет сердце, очень холодно,
И сквозь душу сквозняками боль сочится,
Очень рано ты ушел, родной…
А в мое окно опять рассвет стучится…
Холодно… Без тебя мне, милый, очень холодно…
«Поседев от беды неминучей,
Помяните нас павших, по-русски,
Слышишь, мама, мой голос беззвучный?
Я матрос с затонувшего «Курска».
«Это я из седьмого отсека
Бил кувалдой в могильные плиты,
В драной шкуре колымского зека,
Ждал свободы сквозь боль и молитвы»
«Я не верил, что эта махина
Захлебнётся, как ветхая шлюпка,
И турбины дыханье покинет,
И заклинит последние люки».
«Подступает вода и удушье,
Взрывом мощным друзей растерзало,
Святый Боже! Спаси наши души!
Свет надежды во тьме исчезает».
«Чтож вы медлите, братья по духу?
Нам, зачем этот гибельный опыт?
Сотни тонн ошалевшей Барцухи,
Наши крики расплющило в шепот».
«Мам, прости, я теряю рассудок,
Не смогли, чёрт возьми, не добрались,
Умирая к концу третьих суток,
Всё равно, к вам с отцом, собираюсь!»
«Чтобы вновь от свободы пьянея,
Закружить дорогих моих предков,
Что-то руки противно немеют…
До чего же мы видимся редко!»
Почернев от беды неизбежной,
Поминаем, вас павших, по-русски,
Слёзы рвут на куски побережье,
Но не всплыть убиенному «Курску!»
Прощайте, Дон. Такое воскресенье -
Не вырваться из смерти и жары,
При всём хотеньи или нехотеньи
Бесправия классической игры
В падлюку-жизнь стареющего тела
И вечно не стареющей души,
Которая сегодня отлетела
В бесплотные поля и шалаши
Молить о нас, убогих и незрячих,
Единого вселенского творца,
Душа из настоящих, не из мачех,
Что берегут любимых до конца,
До пуговки, до петельки, до края -
Под силу всё ей, чтобы не стряслось.
И можно смерть, как жизнь переиграя,
Начать сначала… Что ж, не удалось…
Прощай, Тевье. Не мудрствуя лукаво,
Тебя о смерти переговорить
Удастся вряд ли. То, что жизнь - отрава
И радость, и связующая нить
Прошедшего с незнаемым грядущим
Твоей необособленной вины,
Пока ты сущий в этом мире сущем,
А не участок некоей длины,
Где вертикален крест, а не походка
По новой, нецелованной траве
Земли Мазепы или Полуботка,
Или твоей, оставленной, Тевье.
Прощайте, Дядя Ваня. Всё случилось,
Скорее, даже больше, чем стряслось.
Познавший милость, веровали в милость,
Распределяя, коли довелось,
Божественное или же людское
Поверившим насмешливым глазам.
Иначе - лицедейство никакое
Не чудо, а из басни стрекоза
И дармоедство лгущего сословья,
Когда благая ложь не есть полёт,
А нечто - без надрыва, без любови -
Такое, что и Пётр не разберёт,
Распределяя души по сусекам:
Кому, за что и чем, но - аз воздам.
Прощаться вышло время с Человеком,
Единственным, як Ciч та Notre-Dame.
Прощай, Тарас. Здесь снова лихолетье:
Уже свои взялись за палаши,
Паны грабують, будто им бессмертье
Обломится с отсутствием души.
Ты это видел. Ты стоял на круче,
Свободный, над свободною рекой.
Реве та стогне твiй народ - могучий
Во время оно - нынче никакой.
Прощай, Артист Советского Союза.
И вся тоска обглоданной страны,
От Львова до пролива Лаперуза,
Вместилась в ящик некой ширины.
Великое вблизи настолько зыбко,
Что ощутить приходится не всем.
Успели ли? Нечастая улыбка,
Печальная окрашенность фонем
И тембр, располагающий к сомненьям,
Прожившего под тяжестью ролей,
Волхва непревзойдённого терпенья,
В нетерпеливых сценах Дю Солей.
Прощайте, Дон. Сгорающие крылья
Вернутся прахом в киевскую сыть.
Вас выставят к смотринам, камарилья
Обяжет близких, где похоронить.
А надо бы, наверно, рядом с мамой,
Чтоб по-людски, при общей-то беде…
Любая жизнь кончается, как драма…
Замолвите словечко о дожде…
Холодно мне
И тревожно в груди
Знаю Что потерял,
Знаю… уж не найти…
Темная ночь,
Больно… невмочь.
Вера в Любовь
Проиграла свой бой.
Где сил найти,
Что бы дальше идти
В конце ведь пути
Любимых глаз не найти…
Почему память никогда не спрашивает, какие воспоминания подсовывать?..
Я разбил об асфальт расписные стеклянные детские замки,
Стала тверже рука, и изысканней слог, и уверенней шаг,
Только что-то не так, если страшно молчит, растерявшись, толпа у Таганки,
Если столько цветов, бесполезных цветов в бесполезных руках.
И тогда я решил убежать, обмануть, обвести обнаглевшее время,
Я явился тайком в те места, куда вход для меня запрещен -
Я стучался в твой дом, в дом, где я лишь вчера до звонка доставал еле-еле,
И дурманил меня сладкий запах ушедших, забытых времен.
И казалось - вот-вот заскрипят и откроются мертвые двери,
Я войду во вчера, я вернусь, словно с дальнего фронта домой -
Я им все расскажу, расскажу, что с ним будет, и, может быть, кто-то поверит,
И удастся тогда хоть немного свернуть, хоть немного пройти стороной.
Но никто не открыл. Ни души в заколоченном брошенном доме.
Я не мог отойти и стоял, как в больном затянувшемся сне -
Это злая судьба, если кто-то опять не допел и кого-то хоронят.
Это - время ушло. И ушло навсегда. И случайно вернулось ко мне…
Как выстрел в тишине - Володя умер…
обидеться он даже ни успел.
на строй, что так враждебно его принял.
в пол силы жить он вовсе ни хотел!
как в горле кость - застрял в социализме,
таланты ни давая проглотить.
шлифуя грани, преломляясь в призме
Себя пытался миру подарить…
не приняла подарок та система
загнав в подвалы, «анти» окрестив,
а он все пел чуть хрипло, очень смело
Свой, душу рвущий струнами, мотив.
поэт, певец, талантливый от Бога,
жить ни давал генсекам и рвачам.
была короткой творчества дорога,
но что хотел - успел он, прокричал…
ушел, как жил - отрывисто и быстро!
оставил брешь - ничем ни залатать,
и голос хриплый, но хрустально чистый
зовет нас, заставляя познавать,
все то, что ценится ни только всеми нами
на чашу положив добро и зло…
«не теми ангелы поют тут голосами»
не понимал. и в этом-повезло…
Я шел по улице в Барселоне и вдруг открыл для себя ужасную истину: Европа умерла в Аушвице. Мы убили шесть миллионов евреев и заменили их на двадцать миллионов
мусульман. В Аушвице мы сожгли свою культуру, мышление, творческий потенциал, талант.
Мы разрушили избранный народ, избранный по-настоящему, ибо он породил великих и замечательных людей, изменивших мир. Вклад этих людей ощущается во всех областях жизни:
в науке, искусстве, международной торговле, но прежде в том, что они подарили миру понятие «совесть».
И вот, под маской терпимости, желая доказать самим себе, что мы излечились от вируса
расовой вражды, мы открыли ворота двадцати миллионам мусульман, которые принесли
к нам глупость и невежество, религиозный радикализм и нетерпимость, преступность и бедность, вызванные нежеланием работать и поддерживать достойное существование
своих семей. Они превратили прекрасные города Испании в часть третьего мира, тонущую в грязи и преступности. Они селятся в квартирах, предоставленных бесплатно правительством,
и в стенах этих квартир строят планы, как убить и уничтожить наивных «хозяев».
Таким образом, к нашему несчастью, мы обменяли культуру на фанатичную ненависть,
творческий дар на дар разрушения, интеллигентность на отсталость и первобытные предрассудки.
Мы променяли миролюбие европейского еврейства, его свойство заботиться о нормальном будущем для своих детей, его упорную привязанность к жизни, которая считается святой и неприкосновенной, на тех, кто ищет смерти, на людей, которые желают гибели себе и другим, нашим детям и своим детям. Какую ужасную ошибку совершила ты, несчастная Европа!
Статья была опубликована в одной из центральных газет Испании.
На этой неделе в Англии было удалено упоминание о Холокосте из школьных программ,
под предлогом, что это оскорбляет мусульманское население, которое утверждает, что Катастрофы никогда не было.
Это грозное предвестие того ужаса, который постепенно овладевает миром, устрашающее свидетельство той легкости, с которой страны сдаются передним.
Прошло более 60 лет с момента окончания Второй Мировой войны в Европе.
Этот файл посылается с целью создания цепочки памяти, в память о 6 млн евреев, 20 млн русских, 10 млн христиан, 1900 католических священников, убитых, замученных, изнасилованных, сожженных, умерших от голода и униженных фашистами! Теперь, более чем когда-либо, ввиду
усилий Ирана и некоторых других, объявивших Холокост 'мифом', крайне необходимо сделать все, чтобы мир никогда не забыл об этом.
Неповторима встреча вольных рек. двух судеб в жизненном прибое .Твоя безмерна гибель и на век не разделимы мы с тобою. Воспоминанья о тебе коплю. как скряга золотые слитки. И день за днем с тобой печаль делю. отмеренную мне в избытке. и даже радость без тебя горчит, как в старом парке гроздь рябинки. О молодости, о тебе кричит, здесь каждый поворот тропинки. У темного обрыва на краю я вижу дивное свеченье, я по тебе сверяю жизнь свою едва преодолев теченье. Разбит мой каменный причал, осталась я средь бури пыльной. не твой ли голось рядом прозвучал: Ты не озябла, ветер сильный? Не твой. я слышу голоса детей, в них отраженный, ближе снова, неповторимый мир души твоей, мир доброты и правды слово. ТЫ с нами, с нами близкий. как живой, единственный на целом свете. Не все насвете поросло травой, остались память, я и дети. Прощай единственный дорогою одной с тобой нам вместе не идти. Прощай ЛЮБИМЫЙ мой далекою звездой, ты ВЕЧНО будешь нам светить !!!