Я сейчас дружу с одной девушкой, в трезвом виде она почти неприступна. Но однажды опоил её, и до утра шептал в ухо непристойности, вплоть до Мандельштама.
Не в силах больше отражать мою страсть, она предложила съездить понырять на Крещение. Давай, говорит, очистимся. Сам я не сильно верующий мужчина, но когда фигура Скарлет Йохансон, купание хоть в вулкане выглядит интересной идеей.
Поехали в дальний монастырь, стояли службу. Креститься я стеснялся, сначала. Потом все вокруг так махали лапами, моя отстранённость стала подозрительной.
Сбоку старушка в чёрном торговала всякими волшебными пустяками.
Потом все мужики выстроились в очередь. Стало ясно, сейчас начнётся какой-нибудь торжественный обряд, например, обрезание. Мне не хотелось, я начал всем уступать дорогу. Но сзади так подпирали ободряюще, подумал, ну и ладно.
А это, оказалось, причастие. Мужики целовали икону и волосатые батюшкины пальцы. Ели булку. Я внимательно всё запомнил. Прицелился губами Иисусу в нарисованную ногу, промахнулся. Попал в ккую-то серебристую шишечку. Меня качнуло, ну. Батюшка посмотрел внимательно, но простил. Ткнул кулаком под нос, чтоб хоть этот поцелуй удался. В общем, всё хорошо.
И мы пошли купаться. Мальчики налево, девочки позже, может быть, если мальчики вернутся. Меня представили огромному такому Володе. Володя пообещал, что я никуда не сбегу.
Вообще-то, боялся другого.
Понимаете, если голого сантехника окатить водой на морозе, вряд ли он скажет вам малую Иисусову молитву. От его вскрика, скорей всего, завянут берёзы и заборам станет жарко и неудобно. Это рефлекс, мы не виноваты.
Проруби не было, повели к колодцу. Колодец в лесу. Темно. Снег и ёлки. Освещали путь мобильниками. В пути Володя рассказал, как однажды из ведра выпала ледяная глыба и это была настоящая опасность для здоровья.
Разгребли сугроб ботинками, натаскали воды. Минус двенадцать, ветер. Разделся, развесил свои всякие трусы на заборе. Всё в том порядке, в каком потом надевать. Чтоб после в беспамятстве не погибнуть, позорно путаясь головой в непонятных тряпках. Встал, перекрестился.
И тут Володя вылил первое ведро.
Ну что вам сказать.
Холодно - это слово из другого измерения. Здесь же просто гитлер капут и всё. Поскольку вы сейчас читаете глубоко духовный рассказ, я не могу выразиться точнее, извините.
Помню, воздух замёрз в груди. Ругаться стало нечем. Я показал Володе глазами, что давай второе.
Второе ведро показалось горячим. Организм сошёл с ума, рецепторы транслировали в мозг какие-то случайные числа.
- Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй меня, грешного - вдруг сказал я на вдохе, совершенно искренне.
- Вот и хорошо - улыбнулся Володя. И вылил третье ведро. Даже уже как-то обыденно. И я пошёл, хрустя по снегу чужими молочными ногами. Одеваться. Помню лишь, носки смешно примёрзли к тапкам.
Девушка, меж тем, купаться передумала. Зато прогрела машину и ждала меня, я б сказал, даже с волнением. Такая хорошая. И фигура. И очень надеюсь, ей нравится мой Мандельштам.
Заговор - такой обряд
Исполнения желаний,
Слов шептательных отряд
Для изгнания страданий.
Заповедные слова
Исцелят своею силой,
Чтоб и души, и тела
Жизни время удлинили.
Как на мягких лапах тигр
В миг добычу настигает,
Так и внутренний наш мир
Шлак болезней поедает.
От земли, воды, огня,
Воздуха берутся силы,
И они, живых храня,
Трудятся без перерыва.
Из земли растёт трава,
Да различные деревья.
И здоровие всегда
Прорастает, без сомненья.
В сите, дуршлаге вода
Как не держится, так горе
Утекает навсегда
Оставаясь в синем море.
В лаве огненной сгори,
Липкости смолы кипучей,
В торфе дымном пропади
Боль, и органы не мучай.
Ветр, ты силою метлы
Очищаешь всё пространство.
Хворь собою прогони
В дальнее, от счастья, царство.
Ножиком скоблю болезнь,
Бритвой, остротой опасной,
Ластиком стираю грязь
И наждачкой вид заразный.
Холода снежинки здесь,
Теплоты дождинки тоже.
Их вода морщинки все
Убирает с влажной кожи.
Водоросли принесут
Волны моря-океана,
Волосами прорастут,
Шевелюрой, без изъяна.
Кожа зарастает пусть
Как земля травой зелёной,
Листьями различный куст,
Хвоей колкой лес сосновый.
Пусть как свысока орёл,
Филин самой тёмной ночью
Я бы зрение обрёл,
Мир увидев весь воочью.
Уходи с ушей Оглох,
Возвращайся Слух скорее.
Слышь! - найди свой уголок.
Звук! - прошу, будь посмелее.
Лейтесь сопельки ручьём,
А козули убегайте
К морю, в лес своим чутьём,
Только носик оставляйте.
Боль в зубном дупле сидит,
Словно птенчик пищу гложет.
Подрастёт и улетит.
Зуб ничто не потревожит.
Уходи боль за порог
Из сеней, из дома в двери,
Из ворот двора, твой срок
Здесь гостить пришёл к потере.
Покидай давай скорей
Ты село, деревню, город,
Посети лес, мир полей,
Там в корнях найдёшь заботу.
Где больное место мы
Рук тепло своё приложим,
Мыслью призовём мечты,
Чем хворь тихо уничтожим.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2017
Жара.
Влажный ветер в тропических джунглях.
Она
Смотрит глазами животной дикости.
Словно
Вопрос её - что тебе нужно?
Покорно
колени склонив, я теряю контроль
над реальностью.
Глючит СИСТЕМА.
Вавилон умирает.
Корчится змеями лампочка…
А я очень медленно погружаюсь
Туда - в саму первозданность.
И змеи…
И змеи!
И змеи!
Драконы!
Узоры…
Как я понимаю индейцев!
Пирамиды…
я чувствую их всем телом!
Согреться…
Скорее! Согреться!
Я умерла…
сознание треснуло клочьями.
меня нет,
я - вселенная!
моё тело покрыто узорами…
Взорами…
Маленькой девочки джунглей…
я кричу, что есть сил -
АЙ-ЙАВАС-С-С-СКА-А-А!
Позволь!
Позволь мне вернуться!
Позволь мне остаться
с тобой…
мне пора?
я не хочу!
Я хочу быть узором
на телах танцующих майя!
я… я хочу быть твоим взором!
я…
я хочу стать этим светом!
я… я хочу стать ответом…
змеи.змеи…орнамент…
всё…
нет?
когда же…
а, вот!
и вновь сознание треснуло клочьями.
меня нет,
я - вселенная!
моё тело покрыто узорами…
Страдать по мужику, отнюдь, не глупость, а древний девичий обряд.))
Наливаю пол кружки горячей воды, завариваю чай и заливаю пол кружки холодной, я же не один делаю этот сатанинский обряд?
А ты яблонька, ты кудрявая,
Да люли, люли, ты кудрявая,
А и весело во саду шумишь,
Во саду шумишь рядом с грушею.
А ты год стоишь и другой стоишь,
А на третий год я срублю тебя.
А ты Марьюшка, ты Ивановна,
Ты сидишь, сидишь в родном тереме,
А ты год сидишь и другой сидишь,
А на третий год отдают замуж,
Отдают замуж за Ильюшеньку,
За Ильюшеньку да свет Петровича.
Дым жертвенного костра, согласно языческим поверьям - кратчайший способ доставки энергии жертв на «небо». Именно поэтому в ночь Купалы принято жечь костры - это остаточное явление древних культов, смысл которого уже не помнят и сами язычники.
С этим же связан обычай прыгать через костер - это то, что осталось от жеребьевки. Выбрать человеческую жертву иногда не решался даже жрец. Поэтому юноши и девушки прыгали через костер до тех пор, пока кто-нибудь не падал в него[2]. Считалось, что таким образом «боги» избрали себе жертву (интересно, знают ли те, кто сейчас сигает через костер о том, что они изображают потенциального мертвеца?).
Евреи странные люди: все платят чтобы увеличить, а они - чтобы укоротить
Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали;
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали.
Снег пололи; под окном
Слушали; кормили
Счетным курицу зерном;
Ярый воск топили;
В чашу с чистою водой
Клали перстень золотой,
Серьги изумрудны,
Расстилали белый плат
И над чашей пели в лад
Песенки подблюдны.
Таких мест для встреч у них было несколько. И каждое место свою имело задачу, свой обряд. Для делового разговора, но чтобы никто не проведал,-одно место. Для того, чтобы отобедать,-своё.Для того, чтобы, ну, чтобы…-своё.
Сидела читала про обряды в средние века - приносить в жертву девственниц. Вот же бабы - дуры…