Самое нелепое - это бояться сделать больно, и отталкивая родного человека, ухудшить все в тысячу раз.
В реакции украинских патриотов на агонию луганской женщины, которой оторвало ноги ракетой, пущенной с антитеррористического самолета, примечательно то, что украинские пользователи интернета существенно превзошли жителей Третьего рейха. Конечно, и на фронте, и в концлагерях творились ужасные вещи, но средний немецкий обыватель всегда мог сказать: «Я ничего не знал», а ведомство пропаганды ему в этом помогало. Фронтовая хроника включала в себя победные кадры, включала в себя картины того, как жители СССР приветствуют германских освободителей, включало сводки про то, как войска победоносного фюрера взяли Kharkov, Kursk, Wolchov, однако трупы мирных жителей, гибнущих под германскими бомбами, тем более преднамеренное уничтожение этих мирных жителей немцам не показывали, давая превосходную возможность промолчать, чтобы потом отговориться незнанием.
Украинские патриоты более напоминают жителей Лондона, описанных в романе Орвелла:
«4 апреля 1984 года. Вчера в кино. Сплошь военные фильмы. Один очень хороший где-то и Средиземном море бомбят судно с беженцами. Публику забавляют кадры, где пробует уплыть громадный толстенный мужчина а его преследует вертолет. сперва мы видим как он по-дельфиньи бултыхается в воде, потом видим его с вертолета через прицел потом он весь продырявлен и море вокруг него розовое и сразу тонет словно через дыры набрал воды. когда он пошел на дно зрители загоготали».
По справедливости, лондонцы 1984-го и украинцы 2014-го хуже граждан Третьего рейха.
Телевизор тошнит новостями-
Несварение медиамасс…
Люди! Родные, мы с вами!
Россия болит за Донбасс…
Что бы там не говорили,
Мы за войну лишь в кино.
Но если мы раз победили-
Вовек не сломить, знай одно!
Стены любые сломаем,
Границы свои возведём.
Донбасс, мы переживаем…
Если надо и в бой пойдём!
И в лицо не смотри мое…
Сжалься да отпусти, умирать или нет,
только боль моя чище смерти.
Я несу ее хрусталем у себя в горсти мимо,
мимо того, кто и так ее не заметил.
Сколько ж можно любить?
Сколько можно любить вот так - невпопад,
безнадежно ненужно, как будто скошен?
Так, как будто у тела отняли тень и стать,
что там тень - как будто с тела содрали кожу.
Разве можно терять на пути его, там, где стих ветер,
оземь разбился клекотом ястребиным
от того, что и не был моим он?
Прошу, пусти.
Никого ни больнее не было, ни любимей…
Я не понимаю тех парней, которые вроде любят и всегда рядом, но никогда не спросят: «Как дела?», «Ты устала?», но мне всегда было интересно, почему далекие от меня люди это спрашивают? Видимо, для далеких людей я роднее, чем для близких… Больно это чувствовать
А в моей душе снегопады и порывистый ветер с градом.
Ты - единственная отрада. Я безмерно рада, что ты есть!
Я иду сквозь снег тёмной ночью… Знаешь, я так устала, впрочем…
Одна мысль согревает очень - ты в конце пути встретишь меня.
И нальёшь как всегда чаю. Знаешь, я бесконечно скучаю…
По съёмным комнатам нашего рая, но потеряны адреса.
Мне так больно, мой свет… очень! Я не знаю куда идти, впрочем…
Если Бог мне помочь не хочет, главное, что есть ты у меня.
Не делай мне больно, когда ты уходишь.
На белых ладонях остывший мой пепел.
Душа так сгорает, и я, словно ветер, её забираю
И вновь по крупицам себя собираю.
Пытаюсь вернуть тебя - но невозможно.
И к боли своей я иду осторожно.
Пусть всё отболит и порвутся все нити,
По кругу вернётся она. - Извините.
Всегда тяжело, когда что-то заканчивается. Даже если никто не умирает, даже если вы расстаетесь мирно и в ваши отношения не затесался кто-то третий. Даже если вы первая решили уйти. Это нелегко. И всегда больно…
Тяжело - это когда пытаешься заново собрать себя по кусочкам… но инструкции нет, а еще ты не знаешь, где все самые важные детали…
Снега бы, небо…
Не жалуй лисьего меха - умоляю, декабрь,
Этот чтоб со мною жесток был и груб.
Снега бы, небо! - холодного, нервного смеха
На трещинах бледных, морозом обветренных губ…
Мне б гололеда - да так, чтоб больнее падать;
Да ты чтоб с горы покруче вернуться ко мне не мог.
Разбить бы колени, и тихо-притихо плакать,
На белом снегу умирая подле твоих ног…
Мне б инея в раны, чтоб боль успокоил холод,
На ровные швы, на руки бы полторы тонны льда.
И пусть замерзает… пусть гибнет во мне осколок
Разбитой моей надежды; наверно, она - вода…
Мне снега бы, небо! Чтоб волосы - словно пакля;
Вставать чтоб, скользить, падать и взять, наконец, разбег…
Я в шкуре убитого зверя глотаю слезу, как каплю…
И если любовь уходит - пусть будет хотя бы снег…
И если любовь уходит - пусть будет хотя бы снег…
Не говори, что всё остыло,
Если вчера кричал «люблю».
Не говори, что больно было,
Если не видел в ремне петлю…
Трудно, больно, даже сердце мается.
Потерплю и шрама не останется.
Будут новые строки в тетрадке,
Успокойся, я в полном порядке.
Не заплакать бы мне, умоляю.
Ну не стой, уходи, отпускаю.
И вновь мне не хватает слов,
Закончить эту грустную историю,
Да нет, какая тут любовь.
Был рядом иногда… не более.
А счастье наше будто понарошку,
Я все отдам лишь протяни ладошку.
Пройдут недели я опять поверю,
Лишь в этот раз ошиблась видно дверью.
Дай Боже подходящих слов,
Прогнать его, и нашу сжечь историю,
Да нет, какая тут любовь…
Был рядом иногда не более…
Мне Вас не жаль,
Вы били больно!
Вы мне мертвы,
Мне Вас довольно!
Это так больно.
Зачем они лгут?
Больно, как будто в спину пальба из ружей,
больно проснуться утром уже не нужным.
Больно, когда стреляя, уже бегут.
У тех, кто во лжи послабей, когда они лгут, опускаются вниз ресницы.
Да слово вот только не воробей. И я не совсем похожа на птицу.
Зачем они лгут, когда так уже через край?
Ведь это так больно…
А, может, они не знали?
И тогда ты похож на старый трамвай.
И тебя скоро спишут…
Уже списали…
Зачем они лепят пощечины по щекам?
Ведь это так больно, особенно в холод.
Зачем расставляют будто на зверя капкан,
и ждут тебя тихо…
и верный находят повод…
Это так больно! Зачем они лгут?
Потом убегают, куда - неизвестно.
А время, как доктор, наложит бинты и жгут.
Клади лучше трубку, раз ты не умеешь честно…
Зачем они лгут - каждый год, по привычке - в май?
Зачем они крутят на обе монеты медали?
И тогда ты похож на старый трамвай…
И Меня скоро спишут…
Да что там…
Уже списали…
Очень больно раставаться с близкими людьми, даже не на долго… даже с теми, кого знаешь очень давно. Даже с теми, кого не знаешь давно… и кого совсем не знаешь. И кого недавно знаешь. И кого … совсем не понятно почему… узнал.