И в лицо не смотри мое…
Сжалься да отпусти, умирать или нет,
только боль моя чище смерти.
Я несу ее хрусталем у себя в горсти мимо,
мимо того, кто и так ее не заметил.
Сколько ж можно любить?
Сколько можно любить вот так - невпопад,
безнадежно ненужно, как будто скошен?
Так, как будто у тела отняли тень и стать,
что там тень - как будто с тела содрали кожу.
Разве можно терять на пути его, там, где стих ветер,
оземь разбился клекотом ястребиным
от того, что и не был моим он?
Прошу, пусти.
Никого ни больнее не было, ни любимей…