Ну, давайте же, глупые - шагом… шагом…
Серой массой, покорно - за мною следом.
Этой дудочки голос - призывным флагом,
Этой дудочки голос - приносит беды.
От подвалов с зерном, от безбрежья воли -
Мы наивной ордой устремились в бездну.
Этой дудочки голос - медовый, что ли?
Этой дудочки голос - такой прелестный?
Видно, нужно спешить, раз идут толпою,
Раз сорвался народ за счастливой долей…
Этой дудочки голос - гудит судьбою.
Этой дудочки голос - для нас с тобою.
Восхищённо пищА, вы бредёте стадом.
Я - ваш новый пророк! Вы пророку верьте!
Этой дудочки голос - такой, как надо.
Этой дудочки голос - предвестник смерти…
Листок еще пока
никак не разлинован,
пока еще строка
нащупывает слово,
но где-то в глубине,
где теплится сюжет,
мелодия вполне
читается уже.
И женщина в окне
на том конце планеты
подсказывает мне
искомые ответы,
а значит есть резон
дописывать куплет -
уже за горизонт
цепляется рассвет…
Люди, люди - лес дремучий,
непролазный бурелом,
кто-то кручен, кто-то ссучен,
кто-то вовсе наизлом.
Сторонюсь и тех, и этих -
не остаться бы без глаз,
вроде тропочку приметил,
да и та оборвалась.
Не до шуток, не до смеха -
заплутал уже давно…
Люди! Люди! - только эхо
Хотите, душу, жизнью вымученную,
брошу на Ваших ладошек блюдце,
а в придачу стихи о любви вымечу
губами, которые не смеются.
Не потому, что они закисли
или не помнят жизни вкуса,
а потому, что в процессе жизни
жизнью этой покусаны.
Вы молодая и красивая, локон
обрамляет овал лица,
а у меня руки в жизни по локоть
и страшно до Вас дотронуться.
А хотите… помрачнел, угас,
замолчал, не закончив фразу, -
это сердце сегодня в первый раз
оказалось слабее разума…
Запах моря, ночь кромешна,
Напрямик по бездорожью,
В тень забора, чуть поспешно
Я проник с холодной дрожью.
Превратился в слух и пальцы,
Словно тать застыл у стенки,
Научился растворяться,
Чтобы стать её оттенком.
В сердце бледном страсть стучится,
Хоть нельзя, но всё же смею,
По звериньи просочиться,
Проползти бесшумным змеем.
Тише вздоха мимо стражи.
Волей слаб в любви безгрешной,
Пусть меня господь накажет,
Здесь твой раб, моя черешня
Жираф гуляет в валенках и шапке меховой,
Наверно очень старенький - не греет шерсть зимой.
Заплатки расползаются, ныряет в них сквозняк -
Бедняга очень мается, ведь он такой мерзляк.
Ему бы англиканское двубортное пальто,
А страсти африканские пусть тонут в Лимпопо.
Наелся он акации и разлюбил скакать,
И стал впадать в прострацию, и чаще стал икать.
Он длинными ресницами спасается от мух
И сплетничает с птицами…
А в общем он - лопух.
Дважды четырнадцать-двадцать восемь, так и сидишь, омывая кости Саше, Антону и дяде Косте, что не открыл тебе домофон. Вечер проводишь в корыстной власти, в пасти у зверя теряешь масти, вслед улетает навык и… Здрасте…снова в надежде ждет телефон.
Ночь. Тишина. И он на подходе. Виски. Цветы. И нервы на взводе. Влекут за собой интриги, обертки, было бы… жаль. Что не по плечу. Вечное дерби: чувства и мысли. Память теряется лишь в круглых числах, только не в деле и только не в жизни. [жизнь не рискнет за тобой по пятам]
Слишком опасны и чем-то несчастны, сны твои вещие тем, что прекрасны, только отчасти, в практической части, будут они только сны.
Тайные дебри чуждых фантазий. Почва прощупана наших простраций, в образе стервы/дряни и мрази- тонкий искусственный шарж, балаган. Веришь с трудом в те слова, что до гроба…[вряд ли ведут они только до дома, вряд ли ведут они только до края] с нежности в боль, отводя якоря. В Рай не успеем- закончились нимбы, крылья поломаны после той битвы. [добрые маги, феи и нимфы в долг не берут и не бьют сгоряча]
Выпей же яду, смелый мой гений, редкий ценитель жутких мучений. Что-то здесь есть и достаточно мнений: вряд ли любовь так мудра…
Welcome to Hell, Адам…
Утону в изумрудных водах,
гладким камнем упав на дно.
Пусть плывут надо мною годы,
пусть закаты сменяют восходы -
всё одно.
Бесконечно и неизменно
всё скрывает придонный ил,
наносное уходит с пеной.
Только берег моих откровений
не простил.
Не прощённая, не святая…
Сжался мир, посерел и пожух.
Но кричит, над водой летая,
и зовёт за собой птичья стая -
ухожу.
***
Этот город забыт и закрыт на глухие запоры.
Ты живёшь без него, без заломленных в горечи рук.
На оконном стекле дождь рисует сырые узоры,
Прикасаясь к стеклу, он бормочет чуть слышно: «тук-тук…»
Или это твоё ни к чему не пригодное сердце
Отбивает свой ритм, о банальности будней твердя -
/никуда не уйти/ никогда не забыть/ не согреться/
…Я люблю этот город - такой одинокий, как я.
____________________________________
До онемения руки
Корплю, ломая почерк:
Слова рисую - челноки
И баржи длинных строчек.
Пока не барахлит мотор -
Порядок на буксире!
Малыш слегка побит, зато
Толкать армаду в силе
В заливе Белого Листа,
В просторах моря Жизни!
Пока трудяга не устал
И капитана Мысли
Не перестанут навещать,
Готовые поплавать,
До блеска буду начищать
Бинокли и штурвалы.
луна в окошко фонарной лампой тоскливо светит по вечерам. спасаясь, блики на мягких лапах от кошки прячутся по углам. простой надежде открою двери, что будет лучше не где-то там… наверно, глупо? блажен, кто верит, а новый год - как грядущий тайм отрезка жизни, борьбы с собою, со всеми вместе… и вопреки!
подскоком курса, как геморроем, поздравят «сверху» за все грехи. что ж, озаренье казаться стервой, вложил хайкаями сам Басё: от состояния «вся на нервах» до состояния «похер всё!». а мысли катятся, как под горку, мозги разжижены до суфле. ребёнком втиснуто на подкорку: Carbon под ёлку! который Flex… мечта такая у человека, на мокром месте уже глаза. умильно смотрит котом из шрека, ну, разве можно тут отказать? на полку зубы, ремень потуже - идти по выбранному пути! пупок развяжется, сядешь в лужу - но дебет с кредитом не свести…
сосед по койке мне слух корёжит распевкой Feelings под саксофон… блять, не хватает, хоть лезь из кожи, на целый грёбаный Flex Carbon! вот как представила половину: закроешь профиль - открыт анфас! послать бы к чёрту дельцов из Fina, Arena, Speedo и Adidas! проблем по шею, точней - по гланды, о них напомнят наверняка миганье лампочек на гирлянде, миганье звёздочек коньяка…
пора взбодриться, мучений хватит, в сети зависнуть - назло врагам! … всё так же тролли неадекватят, своеобразно ловя оргазм. живот и щёки раздув упрямо: слюною брызгать - нелёгкий труд! в реале жизнь - выгребная яма, в реале бабы им не дают. а что на главной? когда не спится, хоть что-то выбрать за образец… всё тот же рейтинг, всё те же лица, на бред полнейший - за сотню рец, ведь жажда славы неистребима, ну как не выпрыгнуть из кальсон? стихи струячат про лето-зиму, смотря по курсу какой сезон. открыть, что сверху, и дело в шляпе, стихи плохими не могут быть!
… чтоб не стошнило - сто грамм под ляпы, а сбои ритма перекурить! но зачастую вопросы всё же: а что нам автор сказать хотел? осмыслить это, жаль, не поможет ни дым табачный, ни араспел… в ответах «хениев»: срач и скука, зато для жалоб какой простор! не ново, что пародисты - суки, переловить бы - и на костёр! поэты ж чмокнуты богом в темя, непогрешимый из них - любой. банальный скальпель из баса тенор поможет сделать - и вся любовь! а тут всю ересь поставить раком: ошибки, ляпы - и полный бред, в остатке - строчки «нараскоряку», и всё бессильно, коль слуха нет…
им не мешает с умишком нищим пройтись по личности от и до. боюсь, что здесь компромиссы ищут отнюдь не с кодексом бусидо. с досадой плюнуть, ползти к кровати в надежде глупой на сладкий сон…
… последней мыслью мелькнёт некстати: мечтой останется Flex Carbon…
Без задержек и без спешки,
Не ликуя,
Не скорбя,
Переходит плавно в эндшпиль
Жизни
Партия твоя.
Явно, хоть не очень зримо,
Опрокидываясь ниц,
Замедляется
Стремнина,
Прерывая бойкий блиц.
Не тужи: в игре нахрапом
Ты не тот уже, дружок!
А цена дебютных «ляпов»
Проступает, как ожог.
Знатоки глядят с усмешкой
Под часов
Тревожный степ,
Как, выигрывая
Пешку,
Ты проигрываешь
Темп.
Как подрагивают чаши
У Судьбы в худой руке,
Как в цейтноте
Жесточайшем
Ты играешь «на флажке».
…Без задержек и без спешки,
Не ликуя,
Не скорбя,
Переходит плавно в эндшпиль
Жизни
Партия твоя.
Я так хочу зайчат ловить,
Что вдруг от солнца замаячат.
Стакан придуманной любви
Занюхать запахом мать-мачех.
Я так хочу ещё хоть раз
Упасть в густое разнотравье,
Забыть безжалостный твой сглаз,
Что так расстроиться заставил.
Я так хочу, чтоб вновь листва
Блеснула жёлтым и багряным…
Забыть обидные слова,
Забыть растравленные раны.
Я так хочу, чтоб стало мне
Светло, печально и наивно -
В последний раз увидеть снег,
В снежинках спрятаться и сгинуть.
Уже вовсю пышнел весенний цвет.
А он просил с волненьем о пиите:
-Пусть мир насквозь пропитан мёртвым нет,
Но вы его в гробу не хороните:
Он часто выручал в моменты нужд
Живых, а из улыбок черпал силы,
Но ненавидел мир, где разум чужд,
И где в цене - надгробья да могилы;
Он не хвалился взятой высотой
И оставался в трудностях спокойным,
Но в ящике под каменной плитой
Не мог представить честного покойным.
Поэтому налейте по сто грамм
За души и связующие нити,
И прах его развейте по ветрам,
А под плитою - смерть похороните.
Ты воплощение самых ярких,
Но очень странных моих желаний…
Ты отголосок, летящий к морю,
Рождённый смыслом волшебных фраз.
Ростком зелёным в пустыне жаркой
Ты пробивалась сквозь твёрдый камень -
Я буду видеть тебя такою
В ночных сюжетах ещё не раз…
Ты недоступнее всех на свете,
Но я уверен, что непременно
Небесной влагой в минуты жажды
Коснёшься нежно моей щеки.
Ты пребываешь на той планете,
Которой нет ни в одной вселенной -
И я не встречу тебя однажды,
Но напишу для тебя стихи…