Один монах вошел в склеп к покойникам и крикнул: «Христос воскресе!» А они ему все хором: «Воистину воскресе!»
Они молятся за врага…
Они молятся за весь мир…
За родимых у очага…
Бог один у них есть кумир!
Сотворил он нас всех затем,
Чтобы стали таким как он…
Любящими вокруг всё… Нем
Становлюсь… и не удивлён…
В современном мире бытует представление о монахах как о людях, целиком и полностью погруженных в духовную жизнь, и далеких от мирских забот. Между тем, на протяжении столетий, монахи, помимо вознесения молитв, занимались наукой, образованием, медициной, изобретали технические новшества и создавали кулинарные рецепты…
Музыкальные ноты
Сегодня уже трудно представить, что когда-то не существовало способов записывать музыку при помощи знаков на бумаге. Впервые об этом задумались в XI веке. Церковные богослужения сопровождал орган, и для тех, кто на нем играл, нужна была запись того, как правильно должна звучать музыка.
Монах Гвидо Аретинский, в миру бывший музыкантом, взялся решить эту проблему. Он ввел звукоряд из шести ступеней, слоговые обозначения ut, rе, mi, fa, sol, la которых были заимствованы из начальных слогов первых шести строк латинского гимна святому Иоанну Крестителю.
Седьмая ступень появилась почти на 500 лет позже, и была названа si - сокращенно от латинского «святой Иоанн» (Sanctus Ioann).
Шампанское
В XVII веке в старинном аббатстве Овилле близ Эперне обязанности келаря исполнял монах Пьер Периньон. Главным богатством аббатства были обширные виноградники, а келарь очень много времени уделял изготовлению вина самого высокого качества.
В процессе этой деятельности монах обратил внимание на удивительные качества игристого вина, став его активным пропагандистом.
Самые дотошные исследователи настаивают - Пьер Периньон не был изобретателем шампанского. Однако он открыл секреты купажирования, соединения соков разных сортов винограда, и стал разливать вина в бутылки, что позволяло удерживать углекислый газ, доселе взрывавший бочки.
Именно после творческой работы келаря аббатства Овилле, при котором производство вина удвоилось, шампанское стало набирать популярность и со временем покорило весь мир.
Очки
Как уже говорилось, монахи в течение столетий занимались научной деятельностью. Также они вели летописи и создавали книги. До изобретения книгопечатания новые экземпляры произведений приходилось просто переписывать. Это работа, требующая очень много времени и внимания, и от нее в первую очередь страдает зрение.
Неудивительно, что в монастырях раньше других задумались над тем, как помочь тем, у кого оно ухудшилось.
В середине XIII века монах-доминиканец Джордано да Риальто, являвшийся хранителем монастырской библиотеки, изобрел первые очки.
Бухгалтерия
Вопросы ведения хозяйственной деятельности, подсчета доходов и убытков для монастырей были весьма актуальны. Во второй половине XV века систематизацией правил в этой отрасли занялся монах-францисканец Лука Пачоли.
Страсть к математике, особенно к алгебре, у Луки проявилась еще до пострига, но активной научной деятельностью он занялся уже в статусе монаха. Лука Пачоли стал одним из виднейших математиков своего времени.
Одновременно он вывел современные принципы бухгалтерии, придумал ведение двойного учета финансовых операций - актива и пассива.
Сыр пармезан
В своих всевозможных изысканиях монахи сумели придумать не только изысканный алкоголь, но и не менее интересную закуску.
Примерно в XII - XIII веках монахи-бенедектинцы, стремясь больше времени уделять молитвам, стали искать способ создания еды, которая долго хранится и на приготовление которой не нужно отвлекаться ежедневно.
Путем экспериментов они разработали твердый сорт сыра, который впоследствии получил название по имени итальянского региона, в котором впервые появился - пармезан.
Монахи, создававшие, по их разумению, пищу грубую, заставляющую отказаться от греха чревоугодия, и подумать не могли, что изобрели деликатес.
Теннис
Как ни странно, но игра, сделавшая богатыми и знаменитыми Серену Уильямс и Марию Шарапову, тоже была придумана монахами.
В XI - XII веках во французских монастырях монахи развлекали себя игрой в жё-де-пом (в буквальном переводе «игра ладонью»).
Играли в эту игру в помещениях, мяч перебивался через сетку или верёвку сначала просто ладонями, а потом ракетками. Играть могли как один на один, так и целыми командами по 12 человек.
Со временем развлечение монахов подхватили представители французского дворянства, да так, что в одном Париже насчитывалось больше 200 залов для игры в жё-де-пом. Игра перекочевала и в другие страны и, в конечном счете, дала рождение современному большому теннису.
Генетика
Наука генетика, в советские времена в нашей стране пережившая серьезные гонения за «буржуазное происхождение», сегодня находится на передовой прогресса. Генетики уже не только конструируют новые виды культурных растений и выводят новые породы домашних животных, но взялись и за усовершенствование недостатков человеческой природы.
Невероятно, но у истоков этой науки тоже стоял монах. Основы генетики заложил монах-августинец, аббат Грегор Иоганн Мендель.
В середине XIX века, экспериментируя с горохом в монастырском саду, он вывел закономерности наследования моногенных признаков, известные сегодня как «законы Менделя».
Работы Менделя, в течение нескольких десятилетий остававшиеся малоизвестными, были признаны в начале XX века, когда в качестве отдельной дисциплины и сформировалась классическая генетика.
Монахи долго не гриппуют, потому что в капюшонах удобно делать ингаляции.
Как-то летом один из древних печерских стариков, сторож монах Аввакум, заявил в трапезной после вечерних молитв, что больше не будет пускать в монастырь неправославных. Хватит! Ходят по обители то размалеванные дамочки-туристки под ручку с мужиками-безбожниками, от которых за версту разит табачищем, то коммунисты с баптистами, то новоявленные экуменисты, то мусульмане в обнимку с нехристями-жидами. Надо этому класть конец!
Братия не придала стариковскому ворчанию значения, но кто-то все же спросил:
- А как же ты отличишь, православный идет человек или нет?
Аввакум крепко задумался. Но ненадолго.
- А вот, кто прочтет Символ веры, того я и пущу! А нет - гуляй за воротами, нечего тебе и делать в монастыре!
Все посмеялись над его словами, да и забыли. Но на следующее утро, когда монахи расходились после службы по послушаниям, они с удивлением заметили, что в монастыре непривычно безлюдно. Бродят и крестятся на храмы благочестивые паломники, знакомые бабки подходят под благословение, странники со своими узелками отдыхают после литургии, юродивый бегает вокруг колодца. А вот обычные докучливые толпы туристов куда-то исчезли. Просто Святая Русь! Видно, правда, отец Аввакум чудит, исполняет свое слово.
Так оно и происходило. С раннего утра, заступив на дежурства у Святых ворот, отец Аввакум у каждого входящего требовал прочесть Никео-Цареградский Символ веры, составленный отцами двух первых Вселенских соборов в IV веке. Расчет был гениально прост: каждый воцерковленный православный уж точно знает этот текст наизусть.
С полшестого до десяти часов утра ни у одного из пришедших в монастырь с Символом веры проблем не было. А вот после десяти из Пскова подъехал первый туристический автобус. Само собой, никто из советских туристов экзамен у Аввакума выдержать не смог. Все только ругались да угрожали, стоя перед закрытыми наглухо воротами. Но для старого солдата отца Аввакума, закончившего войну с полной грудью боевых орденов и медалей, эти угрозы были просто смешны. Потом подъехал еще автобус. Потом подоспели и интуристы… Короче, к полудню у ворот обители собралась огромная разгоряченная толпа. Ее-то и увидел из окна своей черной «Волги» приехавший в монастырь на обед к отцу наместнику главный псковский надзиратель над всей церковной жизнью - уполномоченный по делам религий по Псковской области Николай Александрович Юдин.
В монастыре фамилию уполномоченного все подчеркнуто произносили как «Иудин». И не потому, что этот уполномоченный был хуже других. Просто любой надзиратель за церковной жизнью сам по себе был символом внешнего порабощения Церкви. Справедливости ради, надо сказать, что Николай Александрович был довольно добродушный человек, много лет проработавший в органах, но не ожесточившийся от избытка власти. Но все же он был самым полноправным хозяином и решителем судеб всех проходящих по его ведомству священнослужителей. Любого священника он мог по своему усмотрению лишить так называемой регистрации, и тогда священник уже не имел права служить в храме. И это лишь самое малое. Неприязнь уполномоченного совершенно спокойно могла кончиться для батюшки набором всех тех неприятностей, которые имел возможность обеспечить этот кадровый сотрудник КГБ тому, кого он посчитал бы опасным для советского строя. Поэтому все настоятели, не говоря уже о простых батюшках, являлись в кабинет уполномоченного по первому вызову.
Все, кроме наместника Псково-Печерского монастыря архимандрита Гавриила. Он был единственным, к кому, если надо было решить какое-то дело, Юдин приезжал сам. Почему так происходило? Думаю, потому, что наместник смог себя так поставить. И еще потому, что отец Гавриил был сильный и независимый наместник. И очень жесткий: если уж чего-то решал, то добивался.
Правда, некоторые ядовито предполагали, что уполномоченный Юдин ездит в монастырь «на ковер» потому, что у наместника чин выше. Но это были просто злые языки. Хотя, понятно, что в те времена наместники и настоятели не могли не иметь взаимоотношений с представителями государственной власти. Но об этом позже.
Увидев вопиющий непорядок в своем «хозяйстве», Николай Александрович Юдин, конечно же, сразу вышел из машины. Быстро во всем разобравшись, он решительно пробрался сквозь толпу к воротам и грозно забарабанил кулаком по старинным, окованным железом дубовым доскам.
- Кто там?! Ну-ка, открывай сейчас же!
- Читай Символ веры! - торжественно и грозно раздался из-за ворот глас монаха Аввакума.
- Что?!! - не поверил своим ушам уполномоченный. - Какой еще «Символ веры»? Открывай, тебе говорят!
- Читай Символ веры! - все так же непреклонно донеслось с той стороны.
У Николая Александровича от возмущения даже перехватило дыхание:
- Да ты кто такой?!. Ты что себе позволяешь? Я - уполномоченный! Я - Юдин! Открывай сейчас же или пожалеешь!!!
- Читай Символ веры!
Этот возвышенный диалог продолжался минут десять.
Наконец, взглянув на часы, уполномоченный сдался:
- Открой, прошу тебя! Я уже на целых четверть часа к вашему наместнику опоздал. Представляешь, как он меня сейчас встретит?!
За воротами повисла пауза. Видно, отец Аввакум живо представил себе, что ждет этого несчастного.
- Да, тебе не поздоровится… - с пониманием вздохнул он. Но тут же несгибаемо повторил: - Читай Символ веры!
- Да не знаю я этот ваш Символ веры! - взмолился уполномоченный. - Хоть что это такое?
Отец Аввакум снова крепко задумался и наконец принял решение.
- Ну, ладно, так и быть!.. Повторяй за мной!
И из-за ворот донеслись древние величественные слова Никео-Цареградского Символа веры.
- Верую! - возгласил Аввакум.
- Верую… - затравленно озираясь на туристов, выдавил из себя уполномоченный.
- Во Единого Бога Отца!.. - торжественно продолжил Аввакум.
- Во Единого Бога Отца… - обреченно повторил Юдин.
- Вседержителя!
- Вседержителя…
- Творца Небу и Земли!
- Творца… Небу и Земли…
После того, как уполномоченный Совета по делам религий по Псковской области всенародно засвидетельствовал последний догмат, заключенный в великой молитве: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь», ворота приоткрылись и пропустили чиновника в монастырский двор.
Буквально испепелив взглядом своего инквизитора и выругавшись сквозь зубы, уполномоченный бросился к настоятельскому корпусу, где его в весьма раздраженном духе поджидал отец наместник.
- Что ж это вы, Николай Александрович, опаздывать решили? Я уж полчаса как вас поджидаю! - недовольно встретил он гостя.
- Да что обо мне?! - кинулся в атаку уполномоченный. - Это у вас тут невесть что творится! Поставили какого-то психически больного на ворота. Никого не пускает - требует от всех читать какой-то Символ веры! Там на площади автобусы, туристы!!. Иностранцы!!! Представляете, какой скандал сейчас начнется?
Тут уж и наместник заволновался. Он немедля послал отца эконома разобраться и навести порядок, а Аввакума сейчас же привести в наместничий кабинет на расправу.
Когда Аввакум вошел в обеденную залу, уполномоченный усилиями отца наместника, а также с помощью обильных яств и французского коньяка был несколько успокоен.
Увидев сторожа, отец наместник гневно привстал в креслах.
- Ты что там устроил?! Без благословения, самочинно порядки свои в монастыре наводишь?!
А вот самочиние - это действительно грех для монаха. Отец наместник здесь был совершенно прав. И Аввакум мгновенно этот свой грех осознал. Он решительно шагнул к столу и бросился отцу Гавриилу в ноги.
- Виноват! Прости, отец наместник!
- Убирайся вон, самочинник! - загремел над ним наместник и даже отпихнул Аввакума сапогом.
Уполномоченный мстительно торжествовал. Когда он уехал, наместник снова вызвал к себе Аввакума. Тот, лишь войдя, сразу повалился в ноги.
Но отец наместник вызвал его совсем не для выговоров:
- Ладно, молодец! На вот, бери! - добродушно проговорил отец Гавриил и сунул Аввакуму бутылку «Наполеона».
В тот вечер Аввакум и еще несколько старых монахов-солдат с удовольствием попробовали, что такое знаменитый наместнический коньяк.
Шел 1984 год. Нас было пятеро. Четверо росли в нецерковных семьях, да и у пятого, сына священника, представления о людях, которые уходят в монастырь, мало чем отличались от наших что ни на есть советских. Еще год назад все мы были убеждены, что в монастырь в наше время идут либо фанатики, либо безнадежно несостоявшиеся в жизни люди. Да! - и еще жертвы неразделенной любви.
Но, глядя друг на друга, мы видели совершенно иное. Самому юному из нас исполнилось восемнадцать лет, старшему - двадцать шесть. Все были здоровые, сильные, симпатичные молодые люди. Один блестяще окончил математический факультет университета, другой, несмотря на свой возраст, был известным в Ленинграде художником. Еще один основную часть жизни провел в Нью-Йорке, где работал его отец, и пришел в монастырь с третьего курса института. Самый юный - сын священника, талантливый резчик, только что завершил учебу в художественном училище. Я тоже недавно окончил сценарный факультет ВГИКа. В общем, мирская карьера каждого обещала стать самой завидной для таких юношей, какими мы были тогда.
Так почему же мы пришли в монастырь и всей душой желали остаться здесь навсегда? Мы хорошо знали ответ на этот вопрос. Потому, что каждому из нас открылся прекрасный, не сравнимый ни с чем мир. И этот мир оказался безмерно притягательнее, нежели тот, в котором мы к тому времени прожили свои недолгие и тоже по-своему очень счастливые годы.
В 1979 или 78-м году в Гребнево, в тот храм, где служил отец Димитрий Дудко (находившийся в то время в зените своей мiровой известности), прибыл митрополит Ювеналий и привез с собой иеромонаха Авеля Афонского Пантелеимонова монастыря, прибывшего по делам обители в Москву.
После литургии на квартире у отца Димитрия была устроена традиционная трапеза для его духовных чад и вообще для всех желающих, а после нее - собеседование.
Прибывшие иерархи почтили трапезу своим присутствием.
Много интересного рассказал приезжий иеромонах о знаменитом Афонском монастыре. Ему задавали много вопросов, и он охотно отвечал на них.
Один из вопросов был такой:
- Бывают ли и по сей день чудеса на Афоне?
- Бывают, - ответил гость. - Не заходя в далекое прошлое, расскажу вам о чуде наших дней.
«Для питания братии монастыря наши огородники выращивают прекрасные помидоры, которые ежегодно дают высокий урожай.
Не так много лет тому назад во время сбора урожая к двум монахам, заканчивавшим укладку помидоров, подошел убогого вида странник и попросил помидоринку.
- Heту, нету, - отмахнулись от него занятые своим делом монахи, - иди себе.
- Heт помидоров? - переспросил странник.
- Heт, - повторили ему вновь.
Странник ушел, а земля перестала родить помидоры. уж мы и каялись, и молебны служили, а помидоров в обитeли нет.»
Пережившее сексуальную революцию человечество в животном ужасе шарахается от монахов. Успевая прокричать, что половое воздержание противоестественно. В то же время, показывая какого-либо извращенца, не преминут заметить: «Какая утонченная личность! Это сверхъестественно!» Неудивительно - в сегодняшнем мире многое перевернуто вверх тормашками. А когда стоишь на голове, то обращаешь в первую очередь внимание не на лицо собеседника, а на филейные части.
Машина Пола сломалась перед старинным монастырем. Он постучал в ворота, и монахи пригласили его внутрь, предложили остаться на ночь, починили его машину, а наутро пожелали ему счастливого пути. Перед тем как уехать, Пол спросил у монахов об источнике удивительного звука, который он слышал всю ночью. Они ответили: «Мы не можем рассказать об этом, потому что вы не монах». Пол продолжил свое путешествие, но все никак не мог забыть этот звук.
Несколько лет спустя у его машины спустилось колесо на дороге перед тем же самым монастырем. Монахи вновь приютили его, накормили и накачали колесо. Той же ночью Пол снова услышал тот чудесный звук, который поразил его в первый визит. Опять он спросил о его источнике, но получил тот же ответ: «Мы не можем сказать вам. Вы не монах». Но теперь Пол понял, что это судьба забросила его сюда во второй раз для того, чтобы он разузнал все об этом дивном звуке. Он сказал: «Хорошо, я стану монахом. Что для этого нужно сделать?». Ему ответили, что он должен объехать весь свет и посчитать, сколько всего есть распятий во всех церквях планеты.
После этого началось его путешествие. Столкнувшись с множеством трудностей, проходя через горячие точки, посещая маленькие деревеньки на вершинах крутых гор, он бродил так тридцать восемь лет. Наконец он вернулся. «Я обошел всю землю и сделал то, что вы мне велели, - сказал он, - Я насчитал 362 578 распятий во всех церквях мира».
Монахи поклонились: «Поздравляем. Теперь вы монах. И мы покажем вам, откуда исходит тот звук». Они отвели Пола к деревянной двери и дали ему ключ. «Ищите, и вы найдете!» - сказали они, уходя. За дверью Пол нашел темную пещеру и множество других дверей, ключи от которых были спрятаны где-то в темноте. По истечении нескольких дней он наконец нашел последний ключ, открыл дверь и изумился, обнаружив источник того странного и удивительного звука, ради которого совершил столь долгое путешествие.
Но больше я вам ничего сказать не могу, потому что вы не монахи.)))
«Вопросы разума - ответы сердца.»
Шли два монаха старый и молодой и, выйдя к реке, увидели, что на берегу стоит женщина и не может пройти эту реку, тогда старый монах взял женщину на плечи и пересек реку в брод, опустил женщину на землю и пошел дальше.
Через некоторое время молодой монах спрашивает у старого: «скажи, Учитель, почему ты перенес эту женщину? ведь нам нельзя прикасаться к ним?» на что старый монах ответил: «я эту женщину перенес на другой берег и оставил там, а ты ее все еще несешь»