Куда катится наша медицина? Целый день сегодня провелА среди ведущих врачей страны. Ни один не вспомнил клятву Гиппократа и не предложил больному 100 грамм медицинского спирта!
- Доктор, а что ВЫ посоветуете прописать человеку от хамства…
- Парочка гематом… я думаю будет в самый раз…
Больной, если это лекарство для вас слишком дорогое, то передайте привет патологоанатому
Чтобы помочь больному быстрей разработать руки после сложной операции, врачи запустили ему вшей.
Остаться в живых или Новые правила госпитализации (и их последствия - на примере мой семьи) 25 авг, 2013 at 4:21 PM Добралась я таки до ЖЖ, чтобы изложить события последних дней. Честно постараюсь рассказать все спокойно и без мата, хотя желание пристрелить того козла, который подписал приказ о новом порядке госпитализации, крепнет с каждым днем. К сожалению не знаю номера приказа и его уровня (федеральный или московский), но от всей души желаю авторам сего знаменательного шедевра на своей шкуре прочувствовать, к чему он приводит. Ладно, лирика закончилась, приступим к фактам.
14-е августа, поздний вечер. У моего мужа неожиданно поднялась температура. 38,6. При попытке встать потерял равновесие, упал, при этом на суставе большого пальца правой ноги прорвался абсцесс. Что характерно, до этого палец не болел и никак себя не проявлял, то есть, наличие там абсцесса обнаружилось, когда тот уже прорвался. И полилось оттуда нечто: на гной похоже мало, ни запаха, ничего такого, зато с мелким то ли сухожильным, то ли хрящевым крошевом. «Опаньки», - сказала я, и на следующий день вызвала «скорую» На следующий - поскольку была уверена в том, что Димку госпитализируют, отток содержимому есть, время позднее, а мне рано утром на работу.
15-е августа, после обеда. Я вызвала «скорую». Приехавшие тетеньки сообщили, что с 12-го числа действует новый порядок госпитализации, согласно которому наш случай не является экстренным, поэтому лечиться нам надо амбулаторно, то бишь, в поликлинике, а госпитализироваться, если поликлинические врачи сочтут необходимым, в плановом порядке. Передали актив в поликлинику (ага, терапевту) и уехали.
15-е августа, вечер: нам позвонила терапевт, сказала, что не видит смысла к нам идти, и вообще, хирург сегодня во вторую смену, вот и шуршите, господа хорошие, к нему. Ножками, ножками, пофиг на то, что нога не очень ходит.
15-е августа, примерно через час. Что делать, доползли до хирурга. Если кому интересно - некий
16−18 августа. Ладно, сидим дома, обрабатываем рану, делаем перевязки, колем линкомицин (поскольку он тропный к костным тканям, а там явно проблема в суставе. Параллельно пытаюсь найти какие-то варианты госпитализации, потому что вижу, что нога все краше, Димке все хуже, на горе-хирурга надежды никакой, на скорую, судя по всему, тоже. Звоню в платное отделение одной из московских больниц, общаюсь с заведующий. Обсуждаем, что и как, выводы совпадают: остеомиелит, вялотекущий сепсис, костный туберкулез или онкология. Как говорится, выбирайте, от чего вам больше нравится сдохнуть. Зав. отделением мне честно говорит, что если это сепсис, то цена вопроса около 300 тысяч рублей. Таких денег у нас нет. Сотня найдется, даже полторы, но не три. Обзваниваю дальше - везде примерно то же самое. А нога все краше.
19-е августа, вечер. Возвращаюсь с работы. У Димки опять температура за 38, по стопе почти до щиколотки поднимается краснота. Я не идиотка, я понимаю, что мы с ситуацией не справляемся. дойти до хирурга возможности уже нет, поскольку появились боли. Повторно вызываю «скорую». После долгих препирательств с зав. станцией машина таки приезжает. И (та-дам!) отказывает в госпитализации, ссылаясь на все тот же приказ. Перенаправляет актив в неотложку. Зачем - непонятно, поскольку неотложка госпитализировать вообще не может.
19-е августа, примерно через час-полтора. Приезжает неотложка. Доктор смотрит на ногу и делает квадратные глаза: «Вы почему не в стационаре?!». Объясняю ситуацию. Доктор тяжело вздыхает и показывает мне копию приказа, согласно которому теперь амбулаторно (то бишь, в поликлинике) лечатся флегмоны (если кто не в курсе - разлитое гнойное воспаление, требующее оперативного вмешательства), рожистое воспаление с выраженной интоксикацией (это когда температура за 40), эпи-синдром, в том числе при наличии судорог, гипертонический криз и много чего еще. Очень, очень занимательный документ. Надо будет найти его полный вариант. Но мне реально интересно, те дебилы, которые его разрабатывали и утверждали, вообще хотя бы раз в жизни хоть одно из перечисленных там заболеваний в глаза видели? «Похоже на остеомиелит», - говорит доктор. «Похоже», - грустно отзываюсь я. Доктор с неотложки перенаправляет актив в поликлинику, поскольку больше он ничего сделать не может. Я начинаю названивать на горячую линию департамента здравоохренения (это не опечатка, это мое отношение к тому, что у нас сейчас делают с медициной).
Дозваниваюсь. Дежурный врач внимательно меня высушивает и задает резонный вопрос: «А почему вы до сих пор не в стационаре? А если там остеомиелит?». Оказывается, доктор только из отпуска и не в курсе последних изменений. Рассказываю ему про приказ. Реакция примерно как у меня: «У нас что, кладбища плохо заполняются?». Дежурный мне советует действовать через зав. филиалом и добиваться госпитализации всеми правдами и неправдами.
20-е августа, утро. Звоню в поликлинику, разговариваю с заведующей. Реакция заведующей практически дословно совпадает с реакцией дежурного на горячей линии: «Как - не госпитализировали? А если там остеомиелит? У какого хирурга были? Бегом ко мне за направлением на госпитализацию!». Поскольку я была на работе, с бумажками бегал ребенок.
20-е августа, после обеда. Приходит из районной поликлиники терапевт, которой неотложка накануне передала актив. Смотрит на ногу, которая стала еще краше: стопа красная, горячая, из сустава непрерывно выходит все то же крошево. Задает сакраментальный вопрос, почему мы до сих пор не в стационаре. Пишет направление на госпитализацию, вызывает «скорую». Диагноз - остеомиелит под вопросом. Никуда не уходит, сидит и ждет. Забегая вперед: я искренне благодарна этому врачу. Она не ушла, пока не получила подтверждения, что Димку все-таки госпитализируют.
20-е августа, примерно через час. Приезжает «скорая» и (ТА-ДАМ!) пытается отказать в госпитализации. Да, они видят, что происходит. Да, они понимают, что молодой 35-летний мужик вот-вот потеряет ногу, если вообще выживет, но приказ недвусмысленно запрещает им госпитализировать таких пациентов. Я встаю крестом в дверях и популярно объясняю приехавшей бригаде, куда они могут засунуть данный приказ. Достаю (нет, не пистолет, всего лишь телефон), набираю номер департамента, параллельно оповещая бригаду, куда именно я звоню. Сообщаю им, что накануне уже звонила в департамент, и там очень удивились, что мы еще не в стационаре. В это же время терапевту звонит заведующая и интересуется, как у нас дела (очевидно, туда из департамента уже позвонили). После полутора часов (!) препирательств врачи со скорой понимают, что деваться некуда. Начинается «сочинение на заданную тему»: температура 38,6? Пишем, что 39,5. Состояние? Ну, пусть будет средней тяжести.
20-е августа, около 18 часов вечера. Мы едем в больницу, терапевт идет по другим вызовам.
20-е августа, около 20 часов. Димку оформляют в отделение гнойной хирургии, тихо матерясь на долбаный приказ, из-за которого теперь столько осложнений.
20-е августа, 21.30: экстренная операция прошла успешно, ампутировали палец. Со слов оперировавшего хирурга, сустав на тот момент полностью разложился, начиналась флегмона стопы. Еще пара дней - и пришлось бы ампутировать всю стопу. Говорят, легко отделались.
Сейчас Димка в стационаре, вчера уже начал вставать и ходить. На следующей неделе его обещают выписать домой, на долечивание у районного хирурга. Боги, дайте мне сил сдержаться и не покалечить этого урода, когда мы придем к нему на прием… Другого хирурга в поликлинике, увы, нет. Затем последуют реабилитация, заказ ортопедического вкладыша в обувь и уже плановое обследование, чтобы понять, откуда это вообще все взялось. Димкины родственники хотят подавать в суд (правда, непонятно, на кого), мне все равно. Главное, что все остались живы.
Вывод: что бы с вами ни случилось, скорая вряд ли вас госпитализирует из дома. Поэтому, если вам очень-очень плохо, идите на улицу, садитесь на лавочку (только не около своего дома, а хотя бы в соседнем дворе) и вызывайте скорую туда. С улицы заберут, никуда не денутся. Хотя, кто ж его знает, могут ведь и просто до дома подвезти…
Да, перепост приветствуется. Бороться с системой - занятие неблагодарное, но, может быть, поднятая в ЖЖ волна смоет этот идиотский приказ.
- Доктор мне выписал это лекарство и пообещал, что с ним у меня начнется другая жизнь!
- В смысле, следующая?
Чего не лечат лекарства, излечивает железо; чего не врачует железо, исцеляет огонь; чего не исцеляет огонь, то следует считать неизлечимым.
В январе к Антоновне пришел климакс. Поначалу никаких особых проблем это событие не принесло. Не было пресловутых приливов и отливов, потливости, учащенного сердцебиения, головных болей. Просто прекратились месячные и все: здравствуй, старость, я твоя!
К врачу Антоновна не пошла, и так много читала и знала, что к чему. Да, и подруги о себе часто рассказывали, делились ощущениями. Тебе, говорили, Антоновна, крупно повезло. Это же надо, так легко климакс переносишь!
Как сглазили подруги. Стали вскоре происходить с Антоновной странные вещи. Понимала она, что это гормональные изменения в организме, которые бесследно не проходят. Отсюда, наверное, и беспричинная смена настроения, и головокружение, и слабость.
Все труднее стало Антоновне наклоняться к внучке Лизоньке, аппетит пропал, спина болеть стала как-то по-новому. По утрам часто отекало лицо, а по вечерам - ноги. Какое-то время на свои недомогания Антоновна особого внимания не обращала. Первыми забили тревогу невестки: какая вы, мама, квелая стали, бледная. Сходите к врачу, сделайте УЗИ, не тяните, с такими делами не шутят!
Антоновна молчала. Сомнения, что с ней что-то неладно, и так уже давно поселились в ее душе. А тут еще стала сильно болеть грудь, ну просто огнем горит, не дотронуться. Низ живота тянет, спать не дает. Часто бессонными ночами под мерное похрапывание мужа, лежала Антоновна на спине, уставившись в потолок, и тихо плакала, думая о будущем и вспоминая прошлое.
Ну как же не хотелось ей умирать! Ведь только пятьдесят два еще, до пенсии даже не дотянула. С мужем дачу начали подыскивать, решили на природе побольше побыть. Сыновья такие замечательные, на хороших работах. Невестки уважительные, не дерзят, помогают седину закрашивать, советуют, что из одежды купить, чтоб полноту скрыть.
Внучка единственная, Лизонька, просто золотая девочка, не нарадоваться. Фигурным катанием занимается, в первый класс осенью пойдет. Рисует хорошо, уже вязать умеет - бабушка научила.
Как же быстро жизнь пролетела! Кажется Антоновне, что и не жила еще совсем. Вот младшего сына только что женила, еще детей от него не дождалась, а тут болезнь, будь она неладна! Утирала Антоновна горячие слезы краем пододеяльника, а они лились и лились по ее щекам. По утрам под глазами образовывались синие круги, лицо потемнело, осунулось.
* * *
Кое-как пережила Антоновна весну и лето, а к осени совсем ей плохо стало. Одышка, боль в спине страшная почти не отпускает, живот болит нестерпимо. Решилась, наконец, Антоновна записаться на прием к врачу и рассказать о своих страданиях мужу.
В женскую консультацию Антоновну сопровождала почти вся семья. Муж, Андрей Ильич со старшим сыном остался в машине, а обе невестки ожидали ее в коридоре.
С трудом взобравшись на смотровое кресло и краснея от неловкости, Антоновна отвечала на вопросы докторши: когда прекратились месячные, когда почувствовала недомогание, когда в последний раз обследовалась. Отвечала Антоновна долго, успела даже замерзнуть на кресле, пока докторша заполняла карточку, мыла руки, натягивала резиновые перчатки.
Докторша осматривала Антоновну основательно, все больше хмурясь и нервничая. Потом бросила короткое «одевайтесь» и подсела к телефону. Антоновна трясущимися руками натягивала непослушную юбку и с ужасом слушала разговор докторши.
- Онкодиспансер? - кричала та в трубку. - Это из пятой. У меня тяжелая больная, нужна срочная консультация. Срочная! Да, да… Видимо, последняя стадия. Я матки не нахожу. Пятьдесят два… Первичное обращение. Да, не говорите… Как в лесу живут. Учишь их, учишь, информация на каждом столбе, а лишний раз к врачу сходить у них времени нет. Да, да, хорошо, отправляю.
Закончив разговор, докторша перешла к столу и стала оформлять какие-то бумаги.
- Вы сюда одна приехали, женщина?
- Нет, с мужем, с детьми, на машине мы, - тихо ответила Антоновна онемевшими губами. Только сейчас почувствовала она сильнейшую боль во всем теле. От этой боли перехватывало дыхание, отнимались ноги, хотелось кричать. Антоновна прислонилась к дверному косяку и заплакала. Акушерка выскочила в коридор и крикнула:
- Кто здесь с Пашковой? Зайдите!
Невестки вскочили и заторопились в кабинет. Увидев свекровь, все поняли сразу. Антоновна плакала и корчилась от боли, словно издалека доносились до нее обрывки указаний докторши: немедленно, срочно, первая больница, онкология, второй этаж, дежурный врач ждет… Вот направление, вот карточка… Очень поздно, сожалею… Почему тянули, ведь образованные люди…
В машине ехали молча. Андрей Ильич не стесняясь шмыгал носом, время от времени утирая слезы тыльной стороной ладони. Сын напряженно всматривался на дорогу, до боли в пальцах, сжимая в руках руль.
На заднем сидении невестки с двух сторон поддерживали свекровь, которую покидали уже последние силы. Антоновна стонала, а когда боль становилась совсем уже нестерпимой, кричала в голос, вызывая тем самым у Андрея Ильича новые приступы рыданий.
Иногда боль на несколько мгновений утихала, и тогда Антоновна успевала увидеть проплывающие за окнами машины пожелтевшие кроны деревьев. Прощаясь с ними, Антоновна мысленно прощалась и с детьми, и с мужем, и с внучкой Лизонькой. Уж не придется ее больше побаловать вкусными пирожками. А кто теперь поведет ее в первый класс, кто встретит родимую после уроков? Кто обнимет ее крепко-крепко, кто поцелует ее, кто восхитится ее первыми успехами?..
* * *
В диспансере долго ждать не пришлось. Антоновну приняли сразу. Семья в ужасе, не смея присесть, кучкой стояла у окна. Андрей Ильич уже не плакал, а как-то потерянно и беспомощно смотрел в одну точку. Невестки комкали в руках платочки, сын молча раскачивался всем телом из стороны в сторону.
В кабинете, куда отвели Антоновну, видимо, происходило что-то страшное. Сначала оттуда выскочила медсестра с пунцовым лицом и бросилась в конец коридора. Потом быстрым шагом в кабинет зашел пожилой врач в хирургическом халате и в бахилах. Затем почти бегом туда же заскочило еще несколько докторов.
Когда в конце коридора раздался грохот, семья машинально, как по команде, повернула головы к источнику шума: пунцовая медсестра с двумя санитарами быстро везли дребезжащую каталку для перевозки лежачих больных. Как только каталка скрылась за широкой дверью кабинета, семья поняла, что это конец. Андрей Ильич обхватил голову руками и застонал, невестки бросились искать в своих сумочках сердечные капли, у сына на щеке предательски задергался нерв.
Внезапно дверь кабинета снова распахнулась. Каталку с Антоновной, покрытой белой простыней, толкало одновременно человек шесть-семь. Все возбужденные, красные, с капельками пота на лбах. Бледное лицо Антоновны было открыто. Ужас и боль застыли в ее опухших глазах. Оттолкнув невесток, Андрей Ильич бросился к жене. Пожилой врач преградил ему дорогу.
- Я муж, муж, - кричал Андрей Ильич в след удаляющейся каталке. - Дайте хоть проститься. Любонька, милая моя, как же так, мы же хотели в один день…
- Дохотелись уже, - медсестра закрывала на задвижку широкую дверь кабинета. - Не мешайте, дедушка, и не кричите. Рожает она. Уже головка появилась…
* * *
В родильном зале было две роженицы: Антоновна и еще одна, совсем молоденькая, наверно, студентка. Обе кричали одновременно и так же одновременно, как по приказу, успокаивались между схватками. Вокруг каждой суетились акушерки и врачи. Пожилой профессор спокойно и вальяжно ходил от одного стола к другому и давал указания.
- И за что страдаем? - спросил профессор у рожениц во время очередного затишья.
- За водку проклятую, она во всем виновата, проклятая, - простонала студентка.
- Ну, а ты, мать? - обратился профессор к Антоновне и похлопал ее по оголенной толстой ляжке.
Антоновна помолчала немного, подумала, а потом тихо, ибо сил уже не было совсем, прошептала:
- Да за любовь, наверное. За что ж еще? Вот день рождения мой так с мужем отметили. Пятьдесят второй годок. Побаловались немножко…
- Не слабо, нужно сказать, побаловались, - усмехнулся профессор. - Так неужели, и правда, не замечала ничего или хитришь?
- Да, что вы доктор! Если б я знала, если б только подумать могла!.. Стыд-то какой! Ведь я уже бабушка давно. Уверена была, что у меня климакс и онкология впридачу. Вот и в консультации матки не нашли, сказали, что рассосалась, рак, последняя стадия…
- Срак у тебя, а не рак, - профессор раздраженно махнул рукой. - Все мы живые люди, и, к сожалению, врачебные ошибки еще иногда имеют место быть. Но, хватит разговаривать, тужься, мать, давай. Твоя ошибка хочет увидеть свет!
* * *
Акушерка вышла из родильного зала довольная и исполненная важности. Будет что подружкам рассказать - не каждый день в наше время бабушки рожают.
- Пашкова Любовь Антоновна. Есть родные?
- Есть, - хором ответила вся семья, делая шаг вперед.
- Поздравляю вас, - с нескрываемым любопытством разглядывая мужскую часть семьи, сказала акушерка. А кто отец-то будет?
- Я, - хрипло, не веря еще всему происходящему, сказал Андрей Ильич.
- Он, - одновременно ответили невестки, указывая на свекра.
- Обалдеть, - не удержалась от эмоций акушерка и добавила уже с явным уважением. - Мальчик у вас. Три пятьсот. Рост пятьдесят один сантиметр. Накрывайте поляну, папаша. Еще бы часик и неизвестно, что было бы… К самым родам поспели. Вот чудеса так чудеса. Зачем только в онкологию везли, не понимаю?
(Ольга Клионская)
Лечение платное! Продал почку - сдал анализы…
Когда Доктор сыт, то и больной… не ссыт… по пустякам…
Много нынче публикуется рассказов о том как «мы внезапно заболели, пришли в больницу, а там злой доктор не хотел нас лечить»…вот почему только не печатают люди истории «о том как набухались мы с другом до поросячьего визга, встретили на улице таких же, выхватили от них пилюлей, и с набитыми рожами пришли в больницу, по дороге добавив алкоголя ещё. Там мы вынесли дверь в приемном покое с криками"суки, Васе плохо! «А Васе реально было нехорошо-в крови 3,8промилле. .и почему гинеколог не захотел лечить Васину челюсть? !но мы рассказывали доктору-как надо Васю лечить"сука, ты Васе больно делаешь, я тебя сейчас уе. у! «…и о том как приехал наряд милиции мы тоже помним нечетко. .»
Удел его смотреть в п. у 12 месяцев в году.
Угадай профессию.
Не будь медицина столь бессильной, не узнали бы мы, насколько сильным может быть ЧЕЛОВЕК.
В регистратуре:
- Дайте талончик к ЛОРу.
- Дайте направление от терапевта.
- Дайте талончик к терапевту.
В кабинете терапевта:
- На что жалуетесь?
- Внутри уха отек, он перекрывает слуховой проход.
- Посмотрим… … Ой, Вам к ЛОРу нужно!
:-D
Неправда, медицина у нас хорошая! Просто она все время болеет…