Скоро проснутся медведи. Тогда хоть в лес не ходи. Лучше и сейчас по лесам не бродить, а то разбудишь косолапого ненароком.
Есть земля на севере
Францева Иосифа -
там навек забуду я,
что меня ты бросила.
Полно разговаривать,
знаю я заранее -
будешь ты участвовать
в северном сиянии.
Знаю я заранее,
что зарю над льдинами
будешь пошевеливать
пальчиками длинными.
Солнышко на севере
малым светом тратится,
ждут давно на полюсе
твоего вмешательства.
Мне людей не надобно,
мне делиться хочется
с белыми медведями
черным одиночеством.
Есть земля на севере
Францева Иосифа -
там навек забуду я,
что меня ты бросила.
Есть земля на севере
Францева Иосифа -
там навек забуду я,
что меня ты бросила.
Полно разговаривать,
знаю я заранее -
будешь ты участвовать
в северном сиянии.
Знаю я заранее,
что зарю над льдинами
будешь пошевеливать
пальчиками длинными.
Солнышко на севере
малым светом тратится,
ждут давно на полюсе
твоего вмешательства.
Мне людей не надобно,
мне делиться хочется
с белыми медведями
черным одиночеством.
Есть земля на севере
Францева Иосифа -
там навек забуду я,
что меня ты бросила.
измяла маша три кровати
и разнесла избу на треть
и кто скажите в этой сказке
медведь
&
ПРЕКРАСНОЕ ДАЛЁКО - колыбельная
в распрекрасном бескрайнем далёко
в удивительном мирном лесу
спят медведи в уютных берлогах
и мохнатые лапы сосут…
- - -
им накласть
на луганду с майданом,
на позорную бойню за власть,
и на путина вместе с обамой,
и на сирию тоже накласть!
на лаврова и на порошенко,
на медведева, яценюка,
на кадырова, на лукашенко,
и на сукину дочь собчака!
им накласть
на макара, кобзона,
на курс евро и цены на газ,
на протесты, вердикты, законы…
и на сирию (эх, ещё раз!)
им накласть
на оон и на нато,
на фашизм, коммунизм, гуманизм…
на россию, европу и штаты,
на ислам, христианство, буддизм…
- - -
в распрекрасном бескрайнем далёко
в удивительном мирном лесу
спят медведи в уютных берлогах
и мохнатые лапы сосут…
…
Copyright: Антип Ушкин, 2015
Сегодня на Аляске видели медведей с российскими флагами.
- Ты из Сибири? Говорят у вас там медведи по дорогам ходят.
- Врут. Нет у нас дорог.
В марте, в берлогах просыпаются медведи и начинают сажать подснежники…
Так Вы из России? Говорят у вас медведи по дорогам ходят? - Врут всё! Нет у нас дорог!
Хорошо быть медведем… Спишь полгода и не знаешь ничего… Хочу быть медведем)))
Жизнь одиночки проходила в постоянных поисках съестного.
В горах и на равнинах знали все его природную свирепость
И гордый жеребец мустанг при встрече уступал ему дорогу,
Его едва завидев, кошки дикие взбирались на деревья,
Свежеубитую добычу оставляли и скрывались волки.
Уэб неплохо ориентировался в запахах и изучал их постоянно,
По ним он понимал значение всего, что в жизни окружало.
Весь мир как будто говорил с ним языком особым обоняния.
«А это мы, съедобные и вкусные"-такое слышал он от ягод.
«Здесь сытные орешки"-кедровники как будто бы кричали.
Он сотни запахов приятных знал и те, что вызывали ярость,
Но ветер северный принёс какой то новый и ужасный,
И он манил к себе-«Иди скорее!», что было очень странно.
А в этот пасмурный дождливый день на лапе ныли раны…
Уэб, превозмогая боль, спустился с гор к дымящей яме.
И осторожно лапу в воду опустил в приятную и тёплую,
Потом улёгся в яму, растянувшись, нежился, весь погрузился.
Пары над головой, а ощущения приятные, особенные.
И в лапе боль прошла и сам как будто заново родился.
Уэб стал часто навещать целительные серные источники.
Щли годы и Уэб уже не рос, а становился всё светлее.
Его владения огромны стали, а он сам всё злее и опаснее.
Но вот в низовье речки облюбовали место фермеры.
Клеймовщики скота, увидев серого, решили с ним не связываться.
Хозяин фермы из охотников. интересуется повадками медведя.
Узнал немало из рассказов про известного в окрестностях Уэба.
Он догадался сам, что разбирается медведь в капканах
Не хуже звероловов и может утащить приманку
незаметно,
А может, чтоб капкан захлопнуть бросить на него бревно иль камень.
Бывает исчезает зверь на пару месяцев куда-то летом.
В верховьях Йеллоустона был организован для животных заповедник,
Их поведение здесь изменилось, а леса не знали топора.
Зажили дикие животные совсем без страха перед человеком,
Заводы не мутили реки и природа первозданной здесь была.
И безопасно и спокойно и еды хватает, а границы не очерчены.
А в центре парка для его гостей была построена гостиница
И пировать объедками сюда сходилось множество медведей.
Владелец фермы оказался тут по случаю и серого увидел.
Ах, вот куда уходит регулярно летом из своих владений.
И удивительно-Уэба не узнать, сама покорность и смирение.
Лишь пару раз всего медведь повёл себя непозволительно,
Когда пришёл сюда впервые и ещё не разбирался в правилах.
Зашёл в гостиницу, стрелять нельзя и шланг пожарный применили.
В другой раз чёрную медведицу «учил», на место ставил,
Она задумала его прогнать, шлепок и будто в мячик
превратилась.
Однажды во владения Уэба издалека пришёл «лохматый».
Так в Биттерруте называли местные охотники медведей серых,
Пришелец был не очень крупный, но хитростью он отличался.
Владения Уэба так ему понравились, что принял он решение,
Во что бы то ни стало этой местности хозяином остаться.
Все метки на деревьях оставлял, пенёк к стволу подставив,
И будто он громадный ростом и на голову Уэба выше.
Так на соперника он действовал заочно с ним и не встречаясь.
Уэб напуган, подступала старость, потому спускался ниже
И постепенно наглому сопернику владения так отдавал он.
У серного источника однажды всё могло бы разрешиться.
Лохматый затаился и как в западне всего в десятках метрах.
Но так болели раны, стёрлись когти, зубы
подточились…
Уэб впервые в жизни, чуя рядом запах ненавистного соперника,
Был вынужден принять нелёгкое решение-от боя уклониться.
Уэб брёл тихо, ослабел, прихрамывал, учуял запах странный.
Примешан запах трупов, его раньше слышал, но не близко.
Он из лощины потянулся на него и сладостным казался …
Дойти бы можно и до парка, но как же мало силы…
«Зачем идти? Как хорошо!"-подумал навсегда здесь засыпая…
По рассказу Эрнеста Сетона Томпсона
Но спустя время появились всё же люди, золотоискатели.
Блуждали между гор, довольно пожилые и уже седеющие.
Они похожи были чем-то на медведей и у речки проживали,
В земле, в ручьях копались, добывали не еду и не коренья
И не охотились, хотели лишь покоя, чтоб им не мешали.
Они, казалось, понимали серого, всегда при встречах замирали.
«На нас не нападёт, ты просто стой"-один сказал другому.
Уэб, громадина, сначала во весь рост на лапы задние поднялся,
Но будто чувствовал, что люди и не собирались его трогать
И опустившись, преспокойно по своим делам отправился.
Медведя встретив чёрного случайно, Уэб загнал его на дерево
Вдруг вспомнились ему река родная и леса, которые едой богаты,
И вскоре он пришёл в ту чащу, где ягоды и муравейники.
Он помечал деревья, расширял владения и уходил всё дальше,
Здесь жили чёрные медведи, теперь он убирал их метки.
Какие же прекрасные места! Полно ореховых запасов,
Припрятанных под плоскими камнями от прожорливых медведей.
Но это чёрным не под силу приподнять, а серому так запросто.
Уэб орехи доставал, нередко заедал их и самими белками,
Что попадались в тайниках, легко прихлопывал их лапой.
Владения Уэб отстаивал-медведям красноносым здесь не место.
Убил того из них, который сбросил с дерева его когда-то.
И даже не позволил людям здесь устроить свою ферму,
Спугнул их лошадей и разорил и уничтожил целый лагерь.
Теперь все знали, кто хозяин этих гор, лесов и рек обеих
Продолжение следует
По рассказу Эрнеста Сетона Томпсона
Решил за гибель друга Миллер отомстить, убить медведя,
Когда нашёл записку, где одна лишь строчка, да и та неровная
«Стрелял, пытался в доме спрятаться, не убежал я от Уэба.»
Охотник много дней капканы ставил и разбрасывал приманки,
Но оказалось всё напрасно и ни разу не увидел зверя.
Но наконец то он услышал треск и со скалы скатился камень,
Подумал, что обвал, но оказалось, что Уэб так пищу добывает.
С подветренной был Миллер стороны и мог его разглядывать,
Как тот рычал, когда ногой больной неосторожно наступает
На что-нибудь неровное, что доставляло боли и страдания.
И, притаившись, Миллер приготовился стрелять и свистнул
Так оглушительно, что замер зверь как будто вкопанный,
Но промахнулся, пуля только шерсть немного зацепила.
Уэб по дыму видел место, где охотник и кинулся к нему галопом.
А Миллер влез на дерево высокое, которое поближе было.
Напрасно бушевал медведь под деревом, не дотянуться,
Но ещё несколько часов он рвал кору зубами и когтями,
Ушёл.Охотник выждал и подумал, что медведю не вернуться,
Слез с дерева, надеясь, что Уэба рядом нет, домой отправился.
Но только этого и дожидался скрывающийся в зарослях хитрюга.
И не смотря на все ранения, медведь быстрее человека.
И он его догнал и сделал то, что с ним хотели сделать…
Товарищи нашли ружьё охотника и поняли как было дело.
И развалилась хижина, никто здесь жить не захотел из-за медведя.
Который царствовал в лесу, не находилось больше смелых.
Продолжение следует
По рассказу Эрнеста Сетона Томпсона
Шли годы и в шесть лет Уэб силён, огромный и угрюмый.
Врагов всё меньше становилось, но друзья не появлялись.
Никто не слышал, чтобы у него хоть раз была подруга,
Когда весной пора любви в природе неизбежно наступала.
Медведь в расцвете лет, но одиночка почему-то…
Нехорошо медведю оставаться одному-угрюмость нарастала…
Опасен, не дай Бог, чтоб на его пути кому то оказаться.
Характер злобный, да его ещё усугубили многие несчастья,
От бед, врагов и с человеком встреч, конечно, наложился отпечаток.
Не страшны ему звери, но с хитростью людской не мог тягаться.
Почуял как-то раз от падали уже знакомый запах резкий
Нашёл лося, всё рассмотрел, на задние встав лапы, сверху,
Но это не спасло и снова угодил в капкан железный,
На этот раз не в волчий, не в бобровый, а в медвежий.
Взревел от боли, правая передняя нога попала в челюсти.
Уэб пытался в ярости разгрызть капкан, рыча от боли,
А изо рта от бешенства и от отчаяния шла пена белая,
И как когда-то он не раз себя уже спасал, он вспомнил.
Со всею силою хотел сдавить пружины, но они ни с места.
Тогда он сдёрнул кол и так с капканом поднялся на гору.
Случайно на глаза попалось толстое поваленное дерево.
Медведь сообразил, что можно упереться в него мощными плечами,
Опять нажал одновременно на пружины с силою неимоверной,
Капкан разжался, вынул лапу… Не хватает пальца.
Залечивал такую рану долго и левшёю стал, всё делал левой.
Теперь Уэб лишён возможности пни поднимать и камни
И находить там разную вкуснятину-червей, жуков,
личинок.
Он снова опыт получил, что если чуешь человека запах,
То надо убегать подальше, если время есть, чтоб скрыться,
А если нет, то ради жизни, первым нападать бесстрашно.
В округе про Уэба знали все охотники, его не трогали.
Но как-то в своих дальних и давно не посещаемых владениях,
Медведь увидел странную огромную как будто бы берлогу
И от неё шёл ненавистный и знакомый запах человека,
«Паф!», боль сильнейшая пронзила искалеченную ногу.
Уэб могуч и брёвна он бросал как будто палочки,
И горного огромного быка мог уложить одним ударом,
А от скалы куски он отрывал как будто бы играючи.
Что для него какой то человек, который в доме спрятался?
В крови лежащего нашёл охотника пришедший к вечеру товарищ…
Продолжение следует
По рассказу Эрнеста Сетона Томпсона
Уэб стал взрослым, сильным, как настало третье лето,
Но не хватало ещё мужественности и дородности.
Теперь он после линьки стал необычайно светлым
И кличку «Светлой шкуры» получил от Спавата охотника.
Который много дней преследовал и ранил всё-таки медведя.
Попал в плечо, но рана оказалась не смертельной
Инстинкт Уэбу подсказал, что надо лечь, не двигаться,
Потом вылизывал и рана, как бинтом прикрылась шерстью,
Скреплённою слюной. Так оставалась защищённою и чистою.
Но запах человека чувствовал медведь-Спават шёл следом.
Пришлось подняться выше, но и там настиг его охотник
И снова ранил, чем и вызвал у медведя приступ бешенства.
Уэб с трудом взобрался на уступ и притаившись там улёгся.
С тех пор как мать убили, ненавидел и боялся человека,
Сейчас без страха жертву поджидал, был очень осторожен.
Спават вооружён и смело двигался по следу с кровью,
Удачу предвкушая, по склону с острыми камнями забирался,
Он так был увлечён, ни разу голову наверх не поднял,
А там превозмогая боль медведь уже на ноги приподнялся
И близко подпустив индейца, по голове ударил
лапою огромной.
А тот упал совсем беззвучно и не шевельнулся даже.
Так мощь природная и злость в один удар
соединились.
Медведь ушёл, чтоб раны залечить и наконец то отлежаться.
С тех пор ни разу не встречался ему охотник ненавистный.
Опять Уэб урок усвоил, чтобы выжить, надобно сражаться.
Продолжение следует
По рассказу Эрнеста Сетона Томпсона