во мне сто двадцать четыре жизни, и вдвое больше неверных истин, когда художник сжигает кисти, рождается новый мир. я — это теплый пушистый кролик, стервозный циник и алкоголик, колючий маленький сгусток боли и запах чужих квартир, серьезных Венди штук, скажем, десять, кислотный дым, сигаретный пепел, сорвавший шляпу с туриста ветер, богатство из нищеты, четыре шлюхи, курящих winston, старик, что мертвому пишет письма, все это камнем на мне повисло. зачем мне еще и ты? у нас и так тут темно и тесно: и здравый смысл, и ростки протеста, старухи, дети и жрицы Весты, и отзвук пробитых льдин. закрашенные побелкой тени, старуха, смертник и неврастеник мне вторят жалобной рваной трелью:
пожалуйста
у х о д и
Серёжей
Любовь без уважения возможна так же, как и уважение без любви.
По ночам собаки лают,
Спать спокойно не дают.
Но мне это не мешает,
Потому, что я храплю.
Скоро у супруги лопнет
Все терпение свое,
Сковородкой нежно хлопнет,
Храп во сне моем убьет.
Но, ведь, терпит, и не лает,
Что вся свора тех собак.
Значит, все она прощает,
Если, что-нибудь не так.
Ну, а я совсем иначе
Отношусь, к любви вот так:
Если соли перебачит —
Суп я вылью за проста…
Всё ж живем, на ладан дышим.
Ведь ребенок есть у нас.
Не хочу раздором лишним
Наводить я порчи сглаз.
Если нет уж настроенья
У нее, иль у меня,
Я пирог спеку с печеньем,
Чтоб осталась вся семья.
Грустно все же, что раздоры,
Принимаются в семье,
Словно уличные своры:
Лай не нужен, как в той тьме.
23 октября 2013 года.
я всё люблю — как в тебе закипает кровь,
как ты порой зовёшь меня «этой леди»,
как ты то смотришь в душу, то будто сквозь,
то невзначай коснёшься моей ладони.
сколько ночных кошмаров бы ни сбылось,
знаю — теперь никто никогда не тронет.
кроме тебя, мой демон, мой эшафот,
счастья [но и печали моей] причина.
ты никогда и сам не поверишь в то,
что я тебя действительно приручила.
любить друг друга
Любить друг друга внутренними городами и странами
Выдуманными по-настоящему, оттого и неявными, но как мир давними
Без санкций, падений и взлётов валют, без власть имущих и плебса,
без визового режима и пограничников, без ручек «учись на отлично»
любить друга без страха, просто любить, без того «как бы ничего не вышло»
или «ничего личного»
Любить друг друга морями и океанами, без компромиссных психов и без
сильных мира любви, читай — без главных
Без виновных и виноватых, без пафосных и истеричных речей, без доплаты и без расплаты
Даже если вокруг солдаты
И когда небо не знает кого спасать, правого пулеметчика или левого пулеметчика
Научи меня жить и любить, Отче.
В твою любовь мне хочется поверить
Пускай уйдут страданья прошлых дней
Мне сложно жить, не знаю я, что делать
Пусть нелегко, исчезнет боль любви моей.
А снег идёт, ложится на дорогу
И в белизне ночная пустота
Ведь в нашей жизни всё не слава Богу
И лишь мечту спасает красота.
Забыть нельзя, вернуться невозможно,
Звезда любви сгорает надо мной
Звезда любви над грешной суетой,
Когда забыть нельзя, вернуться невозможно!
Ты мне скажи единственное слово
Меня спаси, люби, надейся верь
И приезжай, хотя бы ненадолго
Своим ключом открой входную дверь.
Мы так со смеху фыркнули,
Что дверь слетела с петель.
Я с линейкой и циркулем
Влез к любимой в постель.
Все измерил округлости
И окружность грудей.
Даже степень упругости.
И изгибы бровей.
Меж лопаток ложбинку,
Крутизну ягодиц,
Плечи, шею и спинку,
И размахи ресниц.
А любимая тешилась
И вертелась, смеясь.
И на шею мне вешалась,
Ничего не боясь.
Измеряли полночи мы
Глубину и длину.
Как такими порочными
Стали мы, не пойму!
Я жду, когда твои глаза сомкнутся,
Как теплым пледом, сон тебя укроет.
Я в этом сне смогу тебя коснуться
И снять усталость волнами прибоя…
Смогу во сне умыть тебя дождями,
Ветрами остудить разгорячённость,
И яркими, в аллеях, фонарями
Исправить темноты незавершённость.
Во сне твоём я истинно свободна,
Спешу на зов сквозь время и пространство.
И ухожу когда душе угодно,
Исследуя закон непостоянства.
Пусть ночью этот сон не будет тайной,
Наутро явью станет лишь истома…
Однажды ты увидишь, пусть случайно,
Глаза, что до безумия знакомы.
• 8 июля православная церковь отмечает день памяти святых князей Петра и Февронии Муромских — покровителей домашнего очага, семьи и верности. Праздник этот достаточно молодой, он был учрежден всего 10 лет назад, но даже у него имеются свои обычаи, традиции и своя красивая история о большой и чистой любви.
История Петра и Февронии напоминает добрую сказку о любви: жили супруги и в горе, и в радости, богатстве и бедности и умерли в один день. Согласно «Повести о Петре и Февронии Муромских», князь Петр заболел проказой, но ни один лекарь в округе не мог излечить его от страшной хвори.
И тогда приснился князю вещий сон, что исцелит его дочь пчеловода, крестьянка Феврония. Взамен бедная девушка попросила князя жениться на ней. Исцелившись от проказы, князь Петр не сдержал своего слова и не взял Февронию в жены.
Когда проказа вернулась во второй раз, князь снова обратился за помощью к крестьянке, а когда та исцелила его вновь, он взял девушку в жены и не пожалел об этом — Феврония и Петр правили долго и счастливо и ушли в мир иной в один день.
В 1547 году Петр и Феврония были канонизированы православной церковью, а прихожане начали молиться о семейном благополучии и любви этим муромским святым. С тех пор благоверные супруги стали покровителями семейного благополучия, взаимоуважения и искренней любви.
Святые оберегают супружеский союз, несут мир в дом и помогают укрепить семейные узы. Память о чудесах Петра и Февронии передавалась из поколения в поколение, а верующие до сих пор молятся святым о семейном счастье, передают из уст в уста истории, как бесплодные пары обретали долгожданных детей, как воцарялся мир в домах верующих и как выздоравливали они от тяжелых недугов.
Говорят, что святые Петр и Феврония помогают одиноким людям отыскать любовь и создать семью, хранят семейный очаг и верность супругов, защищают от зла и несправедливости.
город пыльный морщит липы
скалится вечерний зной
жаркий вдох и жаркий выдох —
наконец то выходной…
…тяжело не сбиться с такта
воздух попросту стоит
влажный лоб покрыли капли
ноги тяжелее плит
гул в ушах как треск цикады-
шелест шин по мостовой
… но мы вместе
точно
рядом…
мы идем
к себе
домой
…заглянув в соседний маркет
накупили всяких яств
завтра…
впрочем нет не завтра-
я хочу тебя сейчас
прямо здесь у этой кассы
снять с банана кожуру-
так волнующе ужасно
спасу нет-
взорвусь
умру…
…
город пыльный потухает
обнажая лунный блеск
на пол молоко сбегает
заливая весь подъезд
подоконник чуть прохладный
оттого сильней азарт
мы целуются так жадно
у соседок на глазах
По ночам, когда вечность подступает к самому окну и упирается лбом в стекло, когда темнота заливается в комнату, словно чернила, я чувствую, что у бессмертия тоже есть срок годности. Никаких «навсегда» и «никогда» не существует. Мы сами сочиняем их в минуты высокой радости или глубокого отчаяния. А кто-то качает и качает небесный маятник, и он вот-вот проломит стену твоей спальни, и ты захлебнёшься этим ночным воздухом и безвременьем.
Но потом вдруг светает. И птичьи крики разрывают тьму и тишину. И небо светлеет. И жизнь продолжается. И ты продолжаешься вместе с ней…
Потому что помимо страха, боли и ужаса, в этой жизни есть свет, радость, пение птиц, поддержка друзей, сердечность близких, вдохновение, вера, красота…
И есть любовь. Любовь, которая не имеет срока годности. Которая будет и после нас, и без нас, и вместо нас… Которая никогда не перестанет.
Не оставляй меня надолго,
Прошу, пиши хоть пару строк.
Пускай, разлука длится долго,
В душе не гаснет огонёк.
Ты помнишь, знаешь — очень жду я
И мысли все лишь о тебе.
В моей душе сидишь ты, грея
Мои чувства в ледяной зиме.
Пусть далеко, но для меня ты рядом,
Пусть тихо, голос твой во мне звучит.
Коснуться только б робким взглядом
И сердце сразу дробью застучит.
— Так какую мою привычку ты смог бы полюбить, — спросила я, упираясь в его грудь ладошкой. — Полюбить так, чтобы вспоминая о ней, ты понимал, что это и есть любовь.
— Просыпаться на моем плече, — улыбнулся он. — Самую мирную привычку на свете. О ней не надо вспоминать. Ее достаточно просто чувствовать. Как запах кожи. Как дыхание. Как человеческое тепло. Любовь — это не привычка, ты знаешь. Это — умиротворение. Это ощущение счастья…
«Девочки»
ты рисуешь колонны площади неоготику Тюильри
очертания невозможности бесконечности фонари
ты рисуешь косые линия на неровном подоле крыш
светотени фонтаны дымные вечный город ночной Париж
синева на белейшем мраморе медью патина на стекле
в призме лунные пентаграммы
мимы клоуны бильбоке
детским шариком башня Эйфеля
колесницею Мулен Руж
перспективы пустого скверика
сонной Сены прохладный душ
ты рисуешь немые улицы
эстакады больших мостов
что то шепчешь
смеешься
жмуришься
ты рисуешь
мою любовь