Ну здравствуй счастье, ты снова
Рядом,
Взгляну в глаза твои улыбаясь.
Коснусь души твоей своим
Взглядом,
Тебя целуя, тебя касаясь…
Касаясь плеч твоих, нежной шеи
И рук, так трепетно, как умею.
Ну что же мысли шипят, как змеи?
Робею в жизни иль пламенею?!
Шептали губы твои, что любы
И очи нежностью отзывались,
Жизнь завязала на узел судьбы,
И мы покорны ей оставались.
Почувствуй нежность мою и негу,
По страсти пылкой, по зову тела.
Эти желанья подобны снегу,
Белы настолько, как ты хотела.
Взлетала выше высотки крыши,
Моя душа, не спеша, но томно.
Ей без тебя ни морей, ни суши,
Ей без тебя попросту бездомно…
Когда ты смотришь, лаская взором,
Мое сраженное вмиг сознанье,
Весь мир сияет своим простором.
Ты мое солнце, мое желанье.
- Ты знаешь, чаще бывает больно,
Когда скрижали души не пишут.
И даже легкие сказав - Довольно!
В груди застыли, почти не дышат.
И сердце бьется почти неслышно…
Я знаю как это - одиноко…
Ты потерялся, тебя не ищут
И душно как-то, вокруг жестоко.
Записки на запотевшем стекле.
…Как живу? Да всего понемногу, только радости бы побольше…
Говорить стала чаще с Богом и гулять под дождем подольше,
Полюбила холодный кофе -- не чета горячему чаю,
Из колонок все чаще Прокофьев, а еще… по тебе скучаю…
Все никак не могу отвыкнуть -- на двоих почему-то завтрак,
На двоих почему-то утром список дел я пишу на завтра.
За окном наступило лето, по утрам соловьиные песни…
Две недели не ем конфеты, что всегда покупали вместе…
В воскресенье разбила пластинку, ту, любимую, из винила,
На которой все записи Стинга… я скучаю… (уже говорила).
А вчера довязала свитер, ты боялся, что будет колючий…,
А потом вдруг уехал в Питер… Да, наверное, так и лучше…
Как живу? Мне почти не трудно… Мерзнут руки -- вот это странно,
Стала чаще бывать где людно, а ладони держу в карманах…
Быть одной мне почти не страшно, только стены немного давят…
Для меня теперь стало ясно, очень любят, когда скучают…
Знаешь, мне почему-то сдается, что тебе без меня спокойно…
И не спрашивай, как мне живется, если мне и дышать-то больно…
Хочется плакать, но я не могу.
Жизнь продолжается, я ведь живу.
Время проходит и это пройдёт,
все мои муки с собой унесёт.
Я тебя жду мой единственный милый.
Знаю, что ты, только ты мой любимый…
Услышать Женщину, когда она молчит…
Задача, непосильная для многих.
Но… Кто умеет Сердцем говорить,
Поймёт - перебивать её не стоит.
Что можно слышать в этой тишине?
Немой упрёк иль пылкое признанье?
Надрывный плач или весёлый смех?
Восторг, а может, разочарованье?
Услышьте то, о чём она молчит -
Душою, Сердцем, только не ушами.
Ведь к этой тайне есть свои ключи:
Она молчит,
но говорит…
глазами.
Помнишь, девочка, гуляли мы в саду,
Я бессовестно нарвал букет из роз?
Дай бог памяти, в каком это году
Я не чувствовал ладонями заноз?
Надрывались от погони сторожа,
И собаки не жалели в беге сил.
Я бежал, твоим букетом дорожа,
И, запутавшись, в заборах колесил.
Кровь хлестала из разодранной щеки,
А рубаха развалилась пополам.
Оставались чудом целы лепестки,
А штаны ползли бессовестно по швам.
Ты сидела на скамейке далеко
И считала в мыслях медленно до ста,
Я ж заборы перемахивал легко
И версту сменяла новая верста.
Убежал я. И собак перехитрил,
Завершая полуночный марафон.
А потом опять бежал, что было сил,
За тобой по темной улице вдогон.
Хохотали до упаду фонари.
Я в окно твое погасшее глазел.
Комары в меня вонзали волдыри,
А букет в руках беспомощно редел.
Мы столкнулись - видно, есть на свете бог.
И шарахнулись, как серые коты.
Помнишь, девочка, я веник приволок?
Это были твои первые цветы.
Я неважный вид имел, как кавалер,
И язык во рту ворочался немой.
Надрывался в упоенье каждый нерв,
Но пора уже, пора было домой.
Но домой мы не добрались - вот беда,
Дружно рваную рубаху обвиня.
Затуманила рассудок резеда,
И букет ей вторил, запахом пьяня.
А потом качалась ночь на каблуках
И кувшинки глупо путались в пруду.
Помнишь, девочка, занозы на руках?
Дай бог памяти, в каком это году…
Ты мой свет, но я тебе не верю.
В храме нераскаянной души
Заперты окованные двери,
Только ангел мечeтся в тиши.
Слишком много до неба ступеней,
И когда я к богу шел как мог,
Ты считала все мои падения,
Сберегая стройность белых ног.
Ты мой свет, но я тебе не верю.
В пламени мерцающих свечей
Свет небесный нами был потерян,
Средь неисчислимых мелочей.
И когда я пьяный и безбожный
Резал вены погнутым крестом,
Ты боялась влезть неосторожно
В кровь мою нарядным рукавом.
Ты мой свет, но я тебе не верю.
В храме нераскаянной души
Заперты окованные двери,
Только ангел мечется в тиши,
Только ангел мечeтся в тиши.
…Не была, не стану лучшею…
-Никогда и не старалась-
…Свёл нас случай (веришь в случаи?)
Как же дорого досталось
Мне такое расставание
Без претензий, без упреков,
Без обид непонимания.
Видно вышло время сроков.
И в упор… мгновенным выстрелом…
Знала: будет ТАК… не скрою…
…Я была с тобою искренна…
Как же мало я с тобою…
если кто-то спросит меня, что
такое счастье.
без раздумий начну о нем говорить.
а еще о том, что он спит, как
убитый и не думает просыпаться.
но свои открывает глаза, если
я перестану его касаться.
Мужчина спросил у мудреца, почему у женщин так часто болит голова, на что мудрец ответил - голова болит от слабых мужчин, а от сильных она кружится!!!
АРОМАТЫ МУСКУСА
(карикатура на предыдущее)
Цвет волос- всего лишь краска,
Глазки мелкие, как ряска
Глубина - размером с точку,
Помещенную в дно бочки.
Поступь - слон в посудной лавке.
Все одежды словно тряпки.
Это друг не мудрый искус,
Подлый мускус, просто привкус…
Светлых волос колдовское убранство,
Глаз ярких синих еще не встречал,
Не вместить глубину, света пространства,
Сломлен так быстро младой аксакал.
Движенья легки, с курсом на нежность,
Поступь достойна парижских домов,
Взгляд для любви, доброты бесконечность,
Как не поверить мне в сбыточность снов?
Английская баллада
Жили два рыцаря - Тед и Билл
(Достойней не видел свет!)
И каждый из них всем сердцем любил
Девицу Элизабет.
Обоих пленил сапфир ее глаз,
Шелк локонов, легкость ног…
Но Теду служил скакуном Пегас,
А Биллу - Единорог.
И в Теде горел поэзии свет,
А в Билле - воинственный дух.
И трудно было Элизабет
Избрать одного из двух.
Явились они на ее порог
В назначенный Богом час.
И бил копытом Единорог,
Крылами махал Пегас.
И молвил Билл: «О милая Бет!
Ристалища - мой удел,
И я бы каждую из побед
Тебе посвятить хотел.
Скакун мой верный, как ветер, скор
И в битве храбрей, чем лев.
Пошли же мне благосклонный взор,
Сомненья преодолев".
Но Тед воскликнул: «Позволь, о Лиз,
К твоей доброте воззвать!
Да разве прельщает юную мисс
Искусство кровь проливать?
Прислушайся лучше к моей мольбе!
Я верной любви обет
В своих поэмах принес тебе -
Прекрасной Элизабет!"
Нахмурился Билл: «Болтун тебе люб?!» -
И вдаль полетел стрелой.
Но рогом вонзился в ближайший дуб
Скакун его удалой.
А сам герой на глазах у всех
Свалился - и долго вслед
Звенел колокольчиком милый смех
Прекрасной Элизабет.
Дрожали оборки, сплетенья лент
На платье Элизабет…
И тут, улучив удачный момент,
За лиру схватился Тед.
Он пел ей песни что было сил,
И легкий его Пегас
Все выше в небо его возносил,
Пока не исчез из глаз…
И тут на коне, без лир и без лат,
Из леса выехал Джон.
И не был конь ни рогат, ни крылат,
Но был сполна нагружён.
Была у Джона тугая мошна
И титул. И много лет
Всем сердцем Джону была верна
Прекрасная Элизабет…
Изумрудное лилось вино,
Красной нитью в бокал
Несмело,
Только видимо все равно,
Даже выпив вина- робела,
Королева моей мечты
И царица моей надежды,
Ждал когда в белые цветы
Превратятся ее одежды…
Ждал когда обнажится стать,
Что под стать, только лишь
Богине,
Чтобы с нежностью обладать,
Телом столь мне любимым ныне.
Как манящи ее уста,
Как малина с куста - Так сладко.
Я целую ее до ста, двести, триста,
Чтоб без остатка.
Чтоб уснула она без сил,
Чтоб проснулась она, проспавши,
Весь тот мир, что доселе был,
От беспамятства вон пославши.
Чтобы вставши она могла,
Пожелать меня телом снова.
Она свет мой- иные мгла,
Для нее лишь я - Казанова…
Для нее лишь я - дон Жуан,
Шут, бродяга или повеса.
Для нее - покоритель стран,
Рыцарь, принц- а она принцесса.
Это пьеса чувств без конца,
Без финала любовь бывает.
Мы открыли друг другу сердца,
Дух влюбленных не унывает.
Еще немного помолчим
С тобою ни о чем,
На кухне мирно посидим
За чаем с пирогом.
И будет вечер тихих снов
И треск огня свечи…
Мы вместо сотен нежных слов
Немного помолчим…