Не зря существует в народе молва:
Не всем мужиком быть случится,
Есть те, от которых болит голова,
И те, от которых кружится!
От вас чтоб кружилась всегда голова,
Чтоб женщина вами гордилась,
Делами старайтесь крепить все слова,
Из вас болтовня, чтоб не лилась!
И женщина сразу увидит, поймёт,
Что рядом мужик с ней, что надо,
Она на край света за вами пойдёт,
Ценить будет вас, как награду!
Чтоб счастлива женщина с вами была,
Любила и горя не знала,
Заботьтесь о той, с кем судьба вас свела,
И кто половиночкой стала!
Все беды, печали, невзгоды уйдут,
Любовь крепкой нитью повяжет,
Слова только добрые люди найдут,
Никто о вас плохо не скажет!
Желаю надёжным вам стать мужиком,
Чтоб женщина вами дышала,
Боясь потерять вас, молилась тайком,
Вопросы все с вами решала!
А если у ней заболит голова,
Причину скорее найдите,
Пусть вас не затронет людская молва,
Ведь вы же «рога» не хотите!
Ведь только мужик настоящий поймёт,
Что женщине нужно для счастья,
Он ласку, любовь, доброту в дом несёт,
И прочь прогоняет несчастье!
И женщина, тоже цени мужика,
В тяжёлые дни стань опорой,
Пусть будет надёжная рядом рука,
Не знала семья, чтобы ссоры!
Когда только добрыми будут слова,
Минуют вас все лихолетья,
Потомкам вернётся людская молва,
Легендой любви, сквозь столетья!
Там, где тонкою нитью звеня
Ветер боли и вольности рад,
Ярким дымом июльского дня
Наполняется сердце с утра.
Набегая на тёплый песок,
Меж деревьев сияет вода
И, вскипев у горячих досок,
Возвращается вспять без следа.
Отражая часы и часы,
Облаков белоснежный парад,
Мясника золотые весы
Под опущенной шторой горят.
У платформы, где в блеске стрекоз
Обрывается путь в камышах,
Паровоз, что нам письма привёз,
Отдыхает, чуть слышно дыша.
А за ним на горячем песке
Выгорают палаток цветы
И, загаром лоснясь налегке,
Возвращаешься к берегу Ты.
И навстречу ревущей волне
Раскрывается небо вполне,
Будто всё превратилось, любя,
В голубой ореол для Тебя.
Но чем ярче хрустальная даль,
Где волна, рассыпаясь, бежит,
Тем острее прошедшего жаль
И яснее, что счастьем не жить.
Прокричи громко, что любишь
Не срывая любимый голос,
Что никогда, никогда не забудешь,
Теряя с головы последний волос…
Сердце своё отдай,
Как последняя льдинка в пламени
Никого других не замечай
Птицей не будем раненой…
Научи свободно парить
От любви в облаках надежды
Комплиментами говорить
Жизнь не будет наша, как прежде…
Прокричи страстно, что любишь,
Чтоб мурашки по нежной коже
Обнимать крепко будешь
Ты душе моей всех дороже…
Вера Заварнова /НежнаЯ/
Нет в купе двух свободных мест,
И ладони мои немеют.
Жар в глазах — это в мыслях секс,
А я думала: ты умнее.
А я верила: ты увидишь,
Что под маской другая я,
Но боялась: возненавидишь
Эти очи, что так горят.
А я думала: всё узнаешь,
Но ты просто не захотел.
А я думала, что растаешь
От величия душ и тел.
Я надеялась: не обидишь.
Я старалась примерной быть.
Сердцу больно, но ты не видишь
И стремишься скорей забыть
Эти волосы на подушке,
Сладкий запах шальной ночи.
Я не женщина — я игрушка!
Виновата сама, впрочем.
И опять промолчу о главном:
Тяжело говорить в глаза.
Людям пофиг, тебе — подавно.
Закрываю концертный зал.
Ты прости мне мою браваду,
Ведь не ты в этом виноват.
Я с тобой говорила взглядом
Неумело и невпопад.
Не забуду твои объятья,
Хоть и были они пусты.
Я упала и трудно встать мне —
Доползти бы хоть до черты.
И спрошу я, смешавшись с грязью:
«Милый, будешь по мне скучать?»
А в ответ перебой со связью
Нас заставит всегда молчать…
Мы ехали с нею в двухместной
Уютной каюте на юг,
В двухместной,
совсем неуместной
Для нас — незнакомых, для двух.
Я выйду гулять на причале,
Она — в стороне от меня…
Подчёркнуто с ней мы молчали
До вечера первого дня.
Но в море трудней, чем на суше,
Так долго молчать в тишине.
Она рассказала о муже,
А я ей в ответ — о жене.
Почувствовав вдруг облегченье,
Впервые ей глядя в глаза,
Жену я свою с увлеченьем
Упорно хвалить принялся.
Но что-то в груди защемило,
Когда вдруг заметил я,
как
Впервые две ямочки мило
Мелькнули на смуглых щеках.
Заметил, как чист её профиль,
Нахмурился и замолчал.
Нет, то не кассир, —
Мефистофель
Билет проездной мне вручал!..
И тесно мне стало в каюте.
На пристань я вышел один.
Смотрите, мол, грешные люди, —
Вот верный жене гражданин!
Мне место вполне на плакате:
Пай-мальчик, примерен и мил,
Как будто в самом Детиздате
Я отредактирован был!
И так захотелось обратно!
Тем вечером, не утаю,
Мне было чертовски досадно
И стыдно за верность мою.
Так в детстве казалось мне стыдным
Отстать от курящих друзей, —
Боялся я прозвищ обидных,
Старался быть взрослым скорей.
Я первую помню затяжку,
Свинцовую горечь во рту,
От дыма так тошно и тяжко,
Что чувствую — вот упаду…
Но всё же курил я.
И даже
При девочках пиво я пил,
Но, чем я старался быть старше, —
Тем больше мальчишкою был!
…Мы с ней попрощались в Анапе,
В ночном незнакомом порту,
Она появилась на трапе
И тотчас ушла в темноту.
Светало в горах молчаливых,
Здесь час предрассветный хорош!
Как много тропинок красивых,
Да разве их все обойдёшь…
Исчезли Анапы утёсы,
Мы в море идём на зарю.
Сосед достаёт папиросы, —
Спасибо,
но я не курю!
Своей душою чувственной и нежной,
Идя по дебрям жизненной стези,
Мы получаем раны неизбежно,
И увязаем в бытовой грязи.
И в этой топи суетной рутины
Ты начинаешь вдруг осознавать,
Как все-таки не просто без мужчины
По этой жизни каверзной ступать.
А ведь она бессильных не жалеет.
Но в том и мудрость неприветных дней:
Что нас не губит — делает сильнее,
Что нас не нежит — делает прочней.
Крепки судьбы безжалостные лапы.
Хотя…, об этом что уж говорить?
Да черт возьми! Ты лишь — простая баба,
Которая счастливой хочет быть.
И я тебя конечно понимаю,
Ведь молодость сгорает как свеча.
А женщина счастливой не бывает,
Коль рядом нет надежного плеча.
Но между нами ныне расстоянья.
Мой милый друг, тебя мне не обнять,
Тебя не обхвачу своею дланью.
Зато в груди могу тебя держать.
С тобою мы близки, хоть и не рядом…
И знаю, ты улыбкой поплыла…
Ведь женщине… не много то и надо,
Чтоб ею себя чувствовать могла.
Звездным инеем ночь покрывается,
Грудь навылет пробило копье.
Отчего тосковать тебе нравится,
Непослушное сердце мое?
Ну подумаешь, снова не вяжется…
А ты вновь за свое, как всегда.
Я не раз завещал тебе, кажется, —
Не навязываться и не привязываться
Ни к кому! Никогда! Никогда!
Ни гроша ты не оставишь за душой.
Ничего не унесешь в далекий край.
Всё, что дорого, отдай пока живой —
Раздари, оставь внучатам, разбазарь.
Память, как крупу, перебери
И по зернышку отдай на семена.
По крупицам ту девчонку сотвори,
Что была в тебя когда-то влюблена.
Обойди пешком священные места.
Не забудь отдать последние долги.
Над могилой мамы разомкни уста —
Только не обманывай, не лги.
Успокой свою печаль в закате дня,
Под покровом ночи надышись травой.
Не прощайся, ибо даже уходя
Оставляешь в небе росчерк озорной.
Эта женщина… разлюбит и не мучает.
Не напоминает о себе.
Иногда мелькнет строкой летучею,
Ласточкой в распахнутом окне.
А другая женщина — хорошая…
Мучает, любовь свою неся.
Жертвует собой, ломая в крошево
Горы голубого хрусталя.
А еще есть женщина ревнивая…
Извелась, измучилась тайком.
Утекла любовь её красивая
Тонким пересохшим ручейком.
Три судьбы, три зеркала, три женщины…
Так похожи — на одно лицо…
Как узнать, с кем встреча нам обещана
На земле, свернувшейся в кольцо?
Глаза - как зеркало души,
Они как люди, лгать не могут;
В них чувства сразу все видны,
Страх, гнев, обида, боль, тревога…
Печаль, тоска, унынье, скука,
Восторг и радость, торжество;
Любовь и страсть, беда и мука;
Причуда, шалость, озорство…
И обладает кто вниманьем,
В глазах тех может прочитать;
Призыв, стремленье и желанье…
Людей поступки - угадать.
И как в зеркальном отраженье,
Характер видеть и настрой;
Каким быть может продолженье…
Ответ и сложный - и простой.
С душой такой людей немного,
От них всегда идёт тепло;
Они готовы к диалогу
И не приемлют точно - зло.
Живут с улыбкой на лице,
Добры, приветливы и милы;
Не забывают о Творце,
В теченье жизни до могилы.
И вот таких нам не хватает,
Готовых всем в беде помочь;
Когда момент тот наступает…
Будь это день, будь это ночь.
Закат в рассвет чтоб превратить,
Взамен не требуя награды;
Надежду, веру возвратить…
Сломать заслоны и преграды.
Но есть и те, кто сеет злобу
И причиняя боль другим,
Хотят набить свою утробу,
Чтобы всё добро досталось им.
С такими лучше не встречаться,
И в разговоры не вступать;
На расстоянии - держаться,
От их чтоб действий не страдать.
это страшно — делить их всех на «тех самых» и «заменимых».
я люблю наблюдать твой смех, даже если не в такт с моим он.
предпочтительней опоздать, пропуская игру в шарады.
в лучших шутках почти всегда девяносто процентов правды.
это страшно, когда вот так — влипла и не отыщешь выход.
между «счастье» и «пустота» только шаг, я к тебе привыкла.
понимаю: ещё чуть-чуть, и сорвусь — риск ходьбы по краю.
я настолько к тебе хочу, что сама тебя отпускаю.
Ничего не случилось пока,
Мир, как прежде велик и безбрежен,
Так же тихо плывут облака,
И рассвет упоительно нежен.
Никаких новых веяний в снах,
Никаких откровенных страданий,
Просто женщина с грустью в глазах
Подарила мне взгляд на прощанье.
И всего лишь за несколько дней,
Заручившись у неба согласьем,
Она робко вдруг стала моей
Ежедневною порцией счастья.
Не забыть мне былого огня
И как сердце от радости пело.
Только ты не любила меня
Будто вовсе любить не умела.
Помню я этот тихий квартал
И скамейку вот эту я помню.
А стихов я тогда не писал,
Чтоб тебе посвятить их с любовью.
Только все изменилось теперь,
Ничего от тех лет не осталось.
И поверь, дорогая, поверь,
Что уже я давно не влюбляюсь.
Изменился и маленький двор,
Тут построили рядом пекарню.
И теперь вот обводит мой взор
Это место с глубокой печалью.
Вон стоит у печи хлебодел.
В рукавицах ему не обжечься…
Так и я их на сердце надел,
От ожогов чтоб впредь уберечься.
«Маститый старец и безутешная альфа-самка —
Они тоже люди,
Они тоже плачут».
Дорогая,
Ваша жгучая злоба и ревность
Обращены не по адресу,
Мимо.
Супруг мирно спал,
Даже дверь приоткрыть позаботился голубь!
Осмелюсь сказать,
Что гонения Ваши излишни
И несправедливы.
Подбросьте палений в очаг
Разгорится он с пущею силой.
Совет же я дам Вам простой:
«Отдаваясь,
Забрать торопитесь обратно».
(Про связку ключей, безусловно!
О чести пусть судит желанный).
Покрепче прижмите седого,
Налитого зрелостью мужа.
Пусть груб и храпит.
Понадейтесь на чудо святое!
Задор заиграет огнём!
Раз!.. Другой!..
Нет, увы…
Вновь под утро стучитесь со злобой…
Катятся слёзы мерцающим бисером:
Нет смельчаков, чтоб вступиться за честь
Девы, чьё слово грешно или истинно,
Против меча. Так что, лучше не лезть!
Эльза молилась и Богу, и демону,
Эльза срывалась из шёпота в крик.
Утром на Шельду причалила ветхая
Лодка из древних и сказочных книг.
Рыцарь, ведомый изысканным лебедем,
Встал на защиту безвинной души.
С сердцем горящим без рода и племени,
С помощью Бога врага сокрушил.
После сражения Эльзе и рыцарю
Генрих* позволил вступить в крепкий брак.
«Мужем тебе будет добрым и искренним,
С ним ярким солнцем покажется мрак!».
С будущей матери сына-наследника
Взял бравый рыцарь священный зарок:
Имя не спрашивать. Или изменником
Станет навеки. Без лжи и тревог
В замке под сводом спасительной темени
Хрупкое счастье жена берегла.
Там же она разрешилась от бремени:
Милого мальчика в ночь родила.
Зависть прокралась к воротам обители,
Женщины начали Эльзу корить:
Что ты за мать, если сын победителя
Имя отца не желает носить?
Клятву нарушив под их искушением,
Имя супруга спросила, и днём
Рыцарь ответил с большим сожалением:
«Должен к закату вернуться домой
Отпрыск Грааля святого и лебедя,
Чтобы сражаться за них до седин.
Имя моё вспоминай с нежным трепетом.
Звали меня всегда сэр Лоэнгрин!».
Небо окрасилось чёрными птицами,
Замок отныне и беден, и пуст.
Вниз по реке поплыла лодка рыцаря,
Рухнула Эльза на землю без чувств.
* Король Генрих Птицелов