Лес совсем уж стал сквозистый,
Редки в нем листы.
Скоро будет снег пушистый
Падать с высоты.
Опушит нам окна наши,
В детской и везде.
Загорятся звезды краше,
Лед прильнет к воде.
На коньках начнем кататься
Мы на звонком льду.
Будет смех наш раздаваться
В парке на пруду.
А в затишье комнат - прятки,
В чет и нечет - счет.
А потом настанут Святки,
Снова Новый год.
Под снежным пушистым седым покрывалом
Зимою сокрыта земля:
Как в сказке сверкают алмазные дали,
Фантазии нам ворожа.
Метельные вихри в безумном единстве
Сменяют потоки времен…
И кажется прошлое дивным таинством,
Грядущее - солнечным днем.
Летящим - в пространстве, текущим - сквозь время, -
С чем встретиться нам предстоит?
В судьбу - независимым, сбросившим бремя -
Неведомый путь нам лежит.
время - лечит. от расставаний.
а бывает - что и от встречи.
чем глубокие раны рваней
тем доходчивей время лечит.
время лечит, стирая грани
и углы на тебе сбивая,
время даже само и ранит,
если вдруг залечить желает.
вот и тоны у сердца глуше,
и обитель в нем опустела.
осторожно крадется стужа,
пол царапая леденелый…
время лечит твои потери
и побочно сжигает печень…
доктор, доктор, я буду - верить?
нет любезный, вам верить - нечем…
Copyright: Александр Боярд, 2016
Свидетельство о публикации 116 092 505 057
Вот и наступила именно та волшебная пора, когда все не очень хорошее почти уже можно объявить прошлогодним и смело распрощаться с ним… Знаю, что для многих это был не самый теплый и радостный год. Порой мы были одинокими. Потерянными. Неуверенными. Мы переживали боль расставаний и горьких утрат. Обрушение привычного уклада… Во многие семьи вошёл ужас войны и… остался. Вокруг происходило такое, что многим хотелось просто спрятаться, закрыть глаза. Многие бросались на баррикады. Переосмысливали ценности. Подводили черту. Стояли на грани. Научились ценить данность… Открыли сердца… Поверили… Ведь всегда находилось то, ради чего стоит жить… Идти… Не сдаваться… Любимые все равно были рядом, даже когда рушился мир. Тепло их любви согревало нас и заставляло бороться. Семья и друзья были готовы поддержать в трудную минуту. Ведь верность, как и всегда, ценилась превыше всего. Мы решались на прекрасные поступки. Иногда это был маленький, повседневный, но все-таки подвиг. Доброта оставалась добротой. Чудо рождения все равно оставалось чудом. Человечность торжествовала над эгоизмом. Природа сохраняла тайну вечной красоты. Нежность доказывала, что она сильнее насилия. А любовь - сильнее смерти…
И в Новом году тоже обязательно будет место милосердию… Состраданию… Жертвенности… Вера в чудо не покинет нас, закрытые двери откроются, каждому из нас хватит света и душевных сил, чтобы дарить тепло другим. Всевышний даст силы всё преодолеть, простить и окрылит надеждой…
Будьте счастливы и всегда оставайтесь людьми…
Прислушайтесь к тишине… Волшебство уже совсем рядом…
Оно уже в нас…)
В новогодние шумные, суетные дни, бывают неожиданные минуты непередаваемой вибрирующей трепетно- звенящей тишины… Словно в этот момент кто-то переворачивает уже до конца просыпанные песочные часы обратно, но… несколько секунд остаются в полном распоряжении людей - без золотого отсчёта песчинок…
И в эти мгновения город словно замирает в безмолвном ожидании и ты, пробегая мимо думаешь, что здесь произошло… волшебство? ледниковый период? портал в сказку? или со мной, что-то не так? Рассказать об этом, уже значит поведать тайну. Остального не передать, просто однажды в жизни нужно взять и решиться на чудо, а потом открыть глаза посреди величия его, под Млечной дорогой, в окружении сияющих родных душ и просто дышать… Научиться дышать заново…
Непонятно?
Но это единственно верно…
И слов для этого нет…
Я искала… но не нашла.
А ещё…
Я до безумия люблю это ощущение - когда ты возвращаешься в ночи домой, одна, откуда-то по незнакомой дороге, ориентируясь на троллейбусные провода и трамвайные рельсы, выдыхая облачка разноцветного от множества мигающих, переливающихся предновогодних гирлянд тумана, и хочется восторженно петь, чисто и хрустально, во всю силу лёгких, от собственного всемогущества, от того, что жизнь в великой проекции вселенной так хрупка, так прекрасна, и даже если на сердце ноющая боль, это не отменяет её красоты и бесценного дара просто быть!
Целый мир на кончиках пальцев, и руки снова заледенели, но самой не холодно - в груди стучит горячее сердце, замёрзнуть совершенно невозможно, и даже чужая куртка не нужна…
Сейчас очень непростое время, когда мир легко меняется по твоему желанию. Сама реальность становится пластичной, как перламутровый пластилин, и если взяться с нужного конца, можно вылепить то, что хочется…
Когда ты внутренне истончаешься до прозрачности, взамен ты получаешь эту самую созидательную силу. Реши, чего именно ты хочешь. Загадывай желания, сочиняй добрые пожелания, отправляй запросы в бесконечный космос… Всё будет! Всё случится!
площадь снежная, из окна
заблудилась, в пурге исчезнув.
тихо скалился сатана
в бесконечности снежной бездны.
и опасливо два крыла
прятал ангел и превращался
то ли в чёрта, то ли в козла,
из младенца, став сразу старцем.
рёв стихии. девятый вал.
заменился мороз метелью.
ветер чудную песнь играл,
вихри снежные каруселью
разгоняли земную ось,
по закрученной вниз спирали.
завершилось и всё сбылось,
что случиться могло едва ли.
разорвался взрыв снежных бомб,
а всесильная центрифуга,
выдувала из катакомб
и задворок души… друг друга…
…
…спозаранку от райских врат
расчищали заносы черти,
откапывая ангелят
тех, кем были они … до смерти…
В сединой покрытом сердце пробудила песня юность,
Что ко мне припевом грустным на свидание вернулась.
И мелодии вторя, вновь кукушка кукует шестнадцать,
Только жаль, что годы эти так недолго в звуках длятся.
Как хорошо, какое счастье
Гулять по скверу одному,
Ни от кого не ждать участья,
Не быть обузой никому,
Не пить с чужими за столами
И к женщинам не лезть в друзья,
За листо-хвойными стволами
Иные прозревать края…
Шагаю, светлый и лиричный,
Свободный от своих страстей,
Как Данте, но без Беатриче,
Без Пенелопы Одиссей.
Укрыты ёловые плечи
Мехами снежной белизны,
И мир стоит, и время лечит,
Как будто все мы прощены.
Лето нависло всей тяжестью и сдавило
чувство полёта, мечту, даже - свободу воли,
ведь если летать не можешь - то это видно,
в глазах застывает раствор этиленгликоля.
Любовь внезапна, как смерть; в пределах города
влюблённые называют себя поэтами,
а я не поэт, и я - нестерпимо гордая,
я вышла из города, и жива поэтому.
Конечная остановка - ночной Кеттари,
туда нас доставил бы дивный волшебный поезд,
почти «Голубая Стрела» Джанни Родари,
мы открыли бы дружественный часовой пояс.
Мы ехали бы вдаль до сведения мозга,
в душной, будто полдень в Сахаре, купейной колбе,
мы могли получить бы за этот фильм «Оскар»,
насолив голливудскому голубому лобби.
Мы - закон отрицания отрицания,
мы не люди, а самые древние ящеры.
Любовь имеет право на созерцание
и может быть принудительно-ненавязчивой.
Ни от чего не зарекайся:
настичь нас могут -
как ни кайся
в грехах своих -
сума, тюрьма;
болезни; горе от ума
иль от беспечности;
разлука;
землетрясение, пожар;
предательство, тупая скука…
двоих не сдюжил Боливар…
Ни от чего не зарекайся,
и если дорог милый лик,
с Ней каждый раз навек прощайся, *
ведь наша жизнь - один лишь миг! **
Дом для меня - это место, где всегда светло и уютно…
Дом - это распахнутая душа… И это защищённость…
В нём обязательно витают соблазнительные ароматы ванили или корицы, свежесваренного кофе и сдобной выпечки, душистого травяного чая или чего-нибудь совершенно невообразимого: пряно-итальянского, чесночно-грузинского, молочно-татарского. Эти волшебные ароматы таинственным образом располагают всех, кто их вдыхает к семейному единению, задушевной искренности, нежности, миру и покою, тихим беседам о важном, сокровенном и не очень…
В его окна так приятно смотреть на дождь, на снег, на смену времён года, на рост деревьев, на звёзды, на свет фонарей…
Дом - он как одеяло. Или некусачий плед. Или огромная связанная собственноручно шаль. Теплая, недушная, ласкающая.
В доме много чего может обнаружиться внезапно: кошка - по мурлыканью; дети - по нетерпеливой возне или выглядывающим мордашкам; раскрытая книжка - читалось пред сном засыпательно; гости - по смеху и перезвону чайных ложек с фарфором…
Посиделки на кухне - это прикосновение к очагу… Впитывание домашнего тепла, его неповторимой энергетики, его доброго настроя, присущего только ему творческого вдохновения, трепетной заботы, где непременно приветят любого, угостят, обнимут, поймут и утешат, ведь целительная атмосфера любви проникает в самое сердце…
В таком доме каждое утро - доброе, благословляющее день и вдохновляющее вечер… Здесь можно выдохнуть и вытянуться, можно снять доспехи, шлемы, маски, каблуки, галстук, кольца, часы, вынуть шпильки и линзы, растрепать волосы на затылке - и закрыть, наконец, глаза…
Дом дарит тебе 100% тебя…
Дом - место, куда мы всегда можем вернуться, где всегда ждут…
даже предметы и ожившая сказка детства…
А ещё… Иногда один единственный человек может подарить тебе ощущение дома, где бы ты не находился…
Новый год, шубейка, валенки -
Смехом счастья заливаюсь, маленькая,
Над снегирями с расписными брюшками,
И над белочкой с кисточками - ушками…
Летит снежок, на щечках - ямочки,
А рядом папочка мой с чудо-саночками,
Домой везем с базара красУ-ёлочку,
Чтоб Дед Мороз залез с подарком через форточку…
А дома пожурят за то, что снежные,
Морозные же поцелуи обменяем мы на нежные,
На чай с малиной и на сказку перед сном,
О том, как вырасту и принц войдёт в мой дом…
Copyright: Автор Мария Кузнецова, 2016
Свидетельство о публикации 116 072 405 506
он живёт в огромной многоэтажке,
что зовётся в городе - «пентагон».
он давно не носит уже рубашек
и со смертной скукою обручён.
он давно гитару поставил в угол,
припадает пылью аккордов ряд.
ему ветер - кореш. зима - подруга.
темень за окном, а он ей и рад.
он давно, уже никуда не ходит.
средь людей тоскливо так, просто жуть.
наплевать ему на законы моды.
ему скучно. он потерял свой путь.
он оставил принципы и законы
и укрывшись омутом пустоты,
иногда, глядит с высоты балкона
и бросает в окна свои мечты.
курит сигарету, за сигаретой,
выпускает дым, как остывший пар.
и всё то, что раньше казалось бредом,
собирает в кучу, как на пожар.
а с балкона вид - городская ёлка,
тысячами ярких, цветных огней,
загоняет в душу его осколки
памяти счастливых, прошедших дней.
Не жалею, любимых не жаль.
Сука-жалость рожает убогих.
Сухо всхлипнет брюзжащий февраль
И скрижаль бросит крошкой под ноги.
И алмазом к горячим глазам
Поднесу и насупится зрячий
Синий купол открытый азам,
Приютивший причудливых кукол.
И увижу сквозь времени соль
Черный уголь запекшейся боли
И живой, алый парус Ассоль,
Что еще не доплыл до любови.
Он казался нескладным: излишне худым и высоким.
Жил в потертой хрущевке, а где -- не припомнить уже.
А рассказы его раскупались в мгновение ока
И рождали дискуссии в каждом приличном ЖЖ.
Он не нажил врагов и друзей почему-то не нажил.
Неприметный в быту, равнодушный к дальнейшей судьбе,
Он настолько привык рассуждать за своих персонажей,
Что лишился способности чувствовать сам по себе.
Он писал без разбора: рассказы, стихи и новеллы.
Торопился успеть, понимая, что время не ждет,
Потому что уходят от пирса его каравеллы,
И последняя скоро в открытое море уйдет.
И в назначенный день он поставил последнюю точку,
Сохранил все архивы и выключил старенький комп,
Сознавая, что дальше дорога ему -- в одиночку,
Без привычной страховки и, может быть, даже пешком.
Он напялил пальто, как чугунную гулкую кожу,
Втиснул голову в шляпу, поправил очки рукавом.
Кинул взгляд, проходя, на трюмо в полутемной прихожей
И ушел, не увидев за пыльным стеклом никого.