Я каждый день дышу тобой и осенью,
И мигом дорожу благословенным,
И наслаждаюсь, утопая в просини
В глазах, в моей любви к тебе бесценной.
Так мало нам дано в разделах вечности,
Минуты бег не остановишь,
Я благодарна дару человечности
За всё, что мне нежданно уготовишь.
Я доверяюсь вся и без остатка,
С тобой лихие ветры не страшны,
С любовью в сердце очень сладко,
Друг другу мы с тобой нужны.
Ах, эта осень холодом овеяла,
А на плече твоём тепло,
И негу томную развеяла,
В округе мирно и светло…
В фиалковом настроении
нарциссовые мечты,
Боятся они вторжения —
попрятанные цветы.
Я нежным ветром глажу
их веер лепестков…
А кто-то важно скажет:
побольше ноготков!
Не бойся одуванчиков,
они не обижают,
А бойся лучше мальчиков,
что быстро отцветают,
Внутри у них нарциссы
плодятся как сорняк,
Не подходи к ним близко,
в душе у них сквозняк…
Но почему-то очень
нарциссы мне близки,
Они поют про осень
и вянут от тоски.
Другим, пойми, не видно,
что это не сорняк,
Для них всё очевидно,
но это ведь — не так!
Бывает, прячут мальчики
на солнечных полях
Простые одуванчики
в нарциссовых краях.
В жизни всё до капли люблю,
Я, пардон, всеядная сволочь,
Все мгновения в банках храню
И в копилке случайную помощь.
Из взаимной любви варенье
На доверии сладком варю,
И гербарий из вдохновенья
Собирать по листочку люблю.
С надежды себе понемногу
Лепестки сохраняю яркие;
В потайном кармашке тревога,
А в нагрудном — объятия жаркие.
Собираю счастья обрывки,
Чтобы в тихий пасмурный день
Провязать их памяти нитками
И на самых любимых одеть.
Как же много пепла разметает ветер,
Забивает щели им в домах,
И на лицах словно вечер,
И в сердцах гнездится — страх.
А огонь смеётся и, играя,
Поглощает жадно всё живое,
Выживи страна моя родная,
Доживи до мира и покоя…
Играет оркестр музыку Штрауса,
И души на звуках уносятся в высь;
Становятся облаку розовым парусом,
Их кружит по небу мелодии бриз.
И музыка, словно венчальные кольца:
Любовь бесконечна, чиста и легка.
И кажется, будто лучиком солнца,
Сам Б-г дирижирует свысока.
Под небом огромным забыты страданья.
Три четверти такта дарован покой.
Под музыку Штрауса в мирозданье
Кружится — вертится Шар Земной!
2005 г.
Смахну с ресниц вечернюю усталость,
в глазах застынут отблески заката.
Чтобы уснуть, закрыть глаза осталось…
И память унесет меня куда-то…
Но бессердечный дождь разбудит утро,
реальность пробежит, как ток, по коже.
Вернуться бы мне в сон хоть на минуту,
где рядом ты… Жаль, это невозможно…
Любовь — отличный водоём,
Купайтесь, наслаждайтесь в нём.
Он не бездонный, не забудьте,
Внимательней друг к другу будьте,
Взаимно радуясь душой,
На мир наш светлый и большой.
В руке согрелась чтоб рука,
С благоуханного цветка
Нектар сладчайший Вы испейте,
Свою любовь сберечь сумейте
В дуэт до самого конца,
Пока стучат в груди сердца.
1970 г.
О, Господи, в часы преображенья,
Таинственного тихого вторженья
Богини — Музы в комнату ко мне,
Когда про всё забыв на этом свете,
Про дни и ночи на земной планете,
Пишу стихи при звёздах и луне.
Теснятся рифмы в строчку за строкою,
Порывом никого не беспокою
Своей души, мне Муза лишь подруга,
А за окном февраль и воет вьюга,
И пусть гудят от ветра провода,
Я с Музой подружилась навсегда.
1978 г.
Ночная тьма, кругом ни зги,
Я слышу лишь твои шаги
И сердца трепетного стук —
Ко мне идёт желанный друг.
При встрече с нежностью обнять,
Боль одиночества унять.
В ночной и гулкой тишине
Моя любовь идёт ко мне.
1966 г.
Я беден, одинок и наг,
Лишен огня.
Сиреневый полярный мрак
Вокруг меня.
Я доверяю бледной тьме
Мои стихи.
У ней едва ли на уме
Мои грехи.
И бронхи рвет мои мороз
И сводит рот.
И, точно камни, капли слез
И мерзлый пот.
Я говорю мои стихи,
Я их кричу.
Деревья, голы и глухи,
Страшны чуть-чуть.
И только эхо с дальних гор
Звучит в ушах,
И полной грудью мне легко
Опять дышать.
Кусаешь губы? Что ж, кусай, но лучше промолчи, не отвечай…
Терпенье растворит растерянность, отчаянье не вечно под луной…
И знай, переживания рождают сострадание и зажигают звёзды над тобой…
Мечты несбывшиеся канут камнем в Лету, ей безразлично, что глотать,
Один край жизни безбилетный, не стоит никому туда летать…
Страдать не хочется? Но это невозможно, без боли не удастся нам прожить,
А после мук так безмятежно, и снова хочется — любить и петь, парить…
Улыбка скромная, умытая слезами, бесценна пробужденьем мудрости,
Преодоления придуманы не нами,
проходит всё, и в том числе — какие-либо трудности…
В самопрощении покой душа нашла,
Стираешь капли от дождя рукой уставшей со стекла…
И примирившись с прошлым в памяти своей,
Становишься и чище, и светлей.
Добрей к тому, кто причинил обиды,
И непонятные, и томные мотивы
Не утомляют слух, агрессии порывы
Уходят тихо и неслышными шагами…
Свою судьбу с любовью стройте сами…
Разочарованье красною калиной,
Во рту язык саднит от терпкости,
И взор потухший бродит по долинам,
С желанием отмыть себя от мерзости?
Словесной пылью сердце переполнено,
Тахикардия размышленья сбросить просит?
Присядь к окну, любуйся молнией,
И раствори печали в каплях яркой осени…
Чардаш
В бетонном чреве перехода, где тлела лампа «Ильича»,
Толпа, снующего народа, свои проблемы волоча,
То не спеша, то суетливо, текла под бременем забот, —
Стоял старик и сиротливо взирал на сей круговорот…
И никому он был не нужен, с футляром в старческих руках,
И выдавал, что он простужен, — цвет, нездоровый, на щеках…
Достав дрожащею рукою, как драгоценный фолиант,
Он бережно прижал щекою, как настоящий музыкант,
Видавшую успехи скрипку, когда он был красив и юн…
Гримасу, превратив в улыбку, смычок, коснулся нежных струн…
Очарованье первых звуков вдруг оживило переход…
Кто откровенно, кто с испугом, с недоумением народ, —
Взирал на старика в проходе, того, кто вызвал интерес, —
Одетого не по погоде, откуда он вот здесь воскрес?
А звуки скрипки всё смелее вводили в свой водоворот,
Как будто бы плясал, хмелея, под звуки «Чардаша» народ…
А он играл, не замечая, вокруг собравшихся людей
И эта музыка живая, как настоящий чародей, —
И опьяняла, и манила, и в пляску за собой звала,
Знать сверхъестественная сила, в руках у старика была…
Он ощущал себя талантом, всё получалось у него,
Как будто пара бриллиантов, в глазах сияло торжество…
С лихим, мальчишеским задором, слегка притопывая в такт
Пред изумленным, многих, взором, взиравшим на него, зевак, —
Плясала скрипка танец страстный, мелькали руки и смычок,
И оставаться безучастным, ни кто из зрителей не мог.
Забылись грустные мгновенья и счастья воздухом дыша, —
До одури, до упоенья плясала страстная душа…
И я глядел, не отрываясь, на это всё во все глаза,
Где скрипка, страстью упиваясь, с людьми творила чудеса…
В эту стынь я иду проторённой дорожкой,
Где не раз я была то одна, то с тобой.
Я сегодня от стужи замёрзла немножко,
Засмотревшись на сказочный лес голубой.
На оттенки-тона чуть сиренево-сизые
Их художник-мороз своей кистью нанёс
И стоит зимний лес высотой до небес
Я смотрю, а кругом — чудеса из чудес:
Сосны в шапках могучей стеною все в ряд
И хвоя их согреет от стужи любой.
Лишь берёзки-сиротки продрогнув стоят,
Не подарен наряд им на зиму с собой.
Соснам в хвойной одежде не страшен мороз,
Доживут они дружно до самой весны.
Только жалко мне тоненький стан у берёз,
Зябнуть долгой зимою они суждены.
Злыдень-ветер сорвал все листочки с ветвей,
Леденя их дыханьем до самых корней
Прозимуют гольём, то ль застынут живьём
До прихода весенних и солнечных дней.
Пролетел свиристель с грудкой яблочно-красной,
Где-то дятел стучит, видно, ищет жучка.
День морозный стоит и холодный, и ясный,
По уральской зиме не меняясь пока.
Может, ты, как тот день, тоже так постоянен,
Может, ты изменился с течением лет?
Понимаю, что жизнью ты сильно изранен,
Обернуться назад поди сил уже нет.
Ну, а я подожду, как ждала постоянно,
Пока ты не пройдёшь предначертанный путь,
Может, мне повезёт, ты приедешь нежданно
И в подарок цветов привезёшь как-нибудь.
— 2 —
Ослепишь ты меня белоснежной рубашкой
И протянешь цветы, здравствуй, — мне говоря,
Мной любимые, знаешь ты — это ромашки,
Лепестков белый венчик вокруг янтаря
И обрадуюсь я неожиданной встрече,
Растерявшись, сказать ничего не смогу.
Онемею от счастья в то утро иль вечер,
Вот такую мечту я в душе берегу.
А пока я иду по заветной тропинке,
Свиристеля спугнула я с ветки сосны.
С лёгким хрустом звеня, осыпаются льдинки,
Зимний сказочный лес. Далеко до весны.
1979 г.