1.
Молчать стихами до рассвета…
А после идти с ними к вам…
За сколько минут можно прочитать стихотворение?
За две, пять…
Потом можно перечитать его снова и снова,
Если что-то внутри ответило, отозвалось эхом.
Но вот вопрос вопросов:
Сколько я писал то или иное стихотворение…
Год, пять лет, жизнь???
Каждый день слова меняли свое значение
И обретали себя, меня, стихотворение…
Медленно идущие к тому, чтоб стать именами слов.
И птицы тишины летели в каждый день… и ждали своей песни…
Сколько способно вместить в себя стихотворение?
Бывает так, что каждое - всю жизнь.
Но вот вопрос вопросов:
Сколько ты шел к этому стихотворению, читающий его?!
Год, пять, жизнь???
И каждый день слова меняли тебя,
Меняли в тебе свои значения, суть…
Каждый день твоей жизни они переставляли в тебе буквы…
И вот мы оба здесь…
Мы сейчас вместе стали этим стихотворением…
Его паузами… жизнью… сердцебиением…
Мы вместе сошлись в одном стихотворении, которое писалось…
Год, пять, жизнь…
А вечер сегодня темнее, чем был вчера…
И лампа горит и мерцает свет… год, пять, жизнь???
И время пришло читать письмена… псалмы… стихи… душу.
2.
Жнецы приходят к полю за словами…
Те слова, что ими названы, забывают приходящих,
Отпускают их с миром…
Самые трудные слова - не названные,
Те, которые молчат,
Те, которыми ты не назван.
Каждое слово создается снова и снова…
Заново каждый раз. Каждый творец его в себе…
Каждое слово - часть этого поля, часть твоей крови…
Между образом и подобием.
3.
Когда из садов уйдут последние яблоки,
Ты увидишь последних детей,
Ты услышишь их слова…
В день, когда из садов заберут последние яблоки.
Матери будут петь их…
Ведь слова не умеют говорить,
И потому, они возьмут голоса.
Они возьмут от голоса только голос
И оденут его в сады,
И отпустят его к глазам того, кто никогда не спит.
Всё что ты принял на веру - это уже и есть вера!
Это уже и есть таинство!
Тебе в глаза будут лететь лепестки яблонь…
Ты переведешь их…
Но может случиться так,
Что между строк не останется места…
Но может случиться так,
Что тебе будет совершенно нечего спросить у слова…
И молчание одолжит тебе молитвенник,
Выберут тебе гостя,
Который перескажет тебе голоса всех голосов.
Тени он не отбросит,
Тени он не поклонится,
Лишним выйдет из полночи
Молится за твоё имя.
Пребывающих в тишине уже не сбрасывают в слово,
Они стали всеми словами…
И словом, именуемым тобой…
И словом до тебя, и словом после.
И если по имени тебя там окликнут,
То имя твое станет твоим первым словом.
Но если веры твоей хватит лишь на сон,
То забудь всё то, о чем они споют…
То забудь всё то, о чем я говорю!
Простится с ночью - значит стать ей.
Перевернись на другой бок… спи… жизнь встретит тебя.
Я желаю тебе последних снов, где ты изберешь тишину.
Встреть ее в час, когда выцветет тень.
И если тебе хватит сил выслушать тишину,
То ты встретишь все, о чем я говорю…
Там, где полная тишина, Бог читает свои Стихи.
И от свечи останется звук
Вслух в воздухе…
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2017
Свидетельство о публикации 117012112031
Как тихо тишина впускает ночь…
Столь тихо.
И стенографией снегов бездонный след
Столь тихо.
Свечой стою я в тишине тебя
Столь тихо.
О, милая, не погаси меня!
Как тихо.
Играй со мной в священные слова,
Так громко.
Несметный снег, нечетный мой -
Как громко.
Сейчас, когда вокруг латынь,
Столь тихо,
Не торопи остыть у теплоты…
Как тихо.
О вере белых лепестков пиши
Столь тихо,
Как не умею я, умеешь ты -
Так тихо.
Скажи мне имя на часах
Столь тихо.
Мне больше ничего не надо от тебя.
Так тихо.
Когда пойму как тихо - не молчи,
Не надо…
Свечой стою я в тишине тебя
Как имя сада.
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2017
Свидетельство о публикации 117011705841
По твоим ли теням тебя назовут?
По имени ли?
По крещению ли?
По словам ли, что ступали тобой, Твоим сердцем
По раскаленной земле, по качающимся небесам?
Не пиши, если не чувствуешь силу быть сильным…
Быть предельным… быть невесомым… быть.
Свечи рукою твоею погашены или чьей-то?
Смолкнет ли во тьме твоя сияющая кровь,
Там, где ты останешься наедине с самим собой,
В полной темноте и тишине.
Вот там и проверяется твоя сила, твоя вера,
Твоя строка, вставшая между тьмой и светом,
Между тенью и образом, между тенью и тобой.
Кто ты?
Образ ли, тень ли, строка ли, тишина ли, свет ли?
Могучие строки ждут своих детей… там.
Расписавший мне сердце,
Стоя между этой водой и этим огнем,
Между этим трудом и отдыхом,
Неся на руках её жизни и смерти,
Целуя руки самой жизни и самой смерти…
Целуя сердце Любви…
Держа в руках тишину, как лист,
Прикасаюсь ко всему своей песней…
Жизнь споет тебя всего,
До единой ноты… целиком…тихо и громко…
Исповедовавшись ей, воскреснешь сам в себе.
Кто-то спрятал тебя в сердце жизни…
Переодел в красное…
В белое… в черное…
В шелковое… железное…
Но не время еще деревянному.
Вот она, кровь твоя рассветная, в бокалах маков…
В этой жизни, где ты на «ты» со временем и с Богом.
Не говори Богу слов,
На которые он может ответить лишь молчанием.
Он создал каждое из них,
Он знает их радость и боль в Подлиннике.
Стой лицом к Вечности,
Лицом к праведникам Красоты.
О, Красота, преодолевающая меня,
Мои руки полны цветами всех твоих дней.
Всех моих дней, всех наших оттенков.
Никто не отнимет у нас эту близость,
Лишь унаследует это расстояние,
Эту недостижимость, унаследовавшую нас.
В расстоянии от слова к слову имя твоих молитв…
По перстам таинств,
По губам Божьим…
Там, где нежность спала в сердце твоем,
Там, где нежностью спал ты в чьем - то сердце…
Госпожа Бедность…
Жизнь играет с нашим равновесием.
Никто не танцует изящней тех, кто умирает…
Умирает в самом себе каждый день…
Чтобы родиться новым каждым мгновением себя.
Не боятся смерти - это не значит остаться в живых.
Пережди уход первозванных, первозвучных…
В тишине послезвучного льда.
Решай: стоит ли розе вздыхать,
Стоит ли открывать слово снова и снова…
Светоносные проверяют тебя…
Но ничто не случится само и без тебя,
Каждый делает то, что напророчил себе.
Слишком мягкое небо и слишком твердая земля в тебе…
Ты ищешь путь, в котором ты увидел бы путь…
В сердце древа времени и вечности
Промолви тишину,
Промолви так, чтобы тишина заговорила!
Проснусь я сам собой, налью чернила дня
И в зал иллюзий налегке войду.
Тень в Лампах от огня, тень просится в меня…
Но я живым из этих мест приду!
Я стану незнаком. Я буду близок тем,
Кто верит в Первый Свет за пылью амальгамы!
Вот оберег любви, на коже лунный свет,
Вот и строка идёт, как белая тиара.
Ты не предашь её, как больно бы…, как не…,
Где Узы Уст тебя на жизнь короновали,
Всем телом возвратив тебя в иллюзий бал…
Ты танцевал с огнем и тени обжигали.
И по спине твоей прошлась и плеть и пытка.
И по глазам твоим пролился дождь и снег.
Букетик красоты - последняя попытка
Найти тебя в тебе под слоем амальгам.
Бал - имя, бал - клеймо, бал - безударный логос…
Творенье или дар над тусклой нотой ню?
К аккорду Словаря безлик и эпохален
Склонится зверь к ногам, к Великому Огню.
Не забывай, прошу, ни ноты, ни цветы.
Ты их не смел, несмело, невесомо…
Ты нес в своей крови сквозь пепел амальгам
Свой оберег любви, что даром был из Дома.
Не леденей когда отдашь ты нож жрецу.
Встань у Огня Любви и не смотри на тени!
Как Богу, как себе побуквенно отдай
За озером зеркал все мнимые потери.
И не вкуют тебя ни в лавры, ни в венцы,
Ни в пустоту, ни в фальшь, ни в тесноту, ни в бездны.
Букетик красоты побуквенно собрав,
Из дома выйдешь ты… Убийцы выйдут в спину.
Но в сердце оберег заговорён теплом,
Как неразменный Бог и слаб театр зверя.
Ты выйдешь всех живей из всех теней и снов,
Быть может, чуть дыша, но чище и светлее.
Войди и выйди гость мой золотой…
Под лампой кружит мотылек Огня -
Принц крови кровообращенья,
Запомнивший, задумавший тебя.
И снова роза гибнет и растёт,
Откуда к ней приходит вдохновенье?
День дней её, ночь у ночей её -
Всё обертон ранимости мгновенья.
Мне или ей воск каплей в тишине,
По тишине, где бел не только саван;
Какие белые стихи во тьме,
Как хрупки паузы у переправы.
Всё - перевозбуждение для глаз…
Я мог бы выйти, но я остаюсь!
И длится чей-то голос в тех стихах,
Которыми я плачу и смеюсь.
Тридцать три буквы
Тридцати и трёх крестов,
Сквозь списки снов
Читать пришли последний.
Имеющий ключи от всех смертей,
Ты есмь живой…
Сумеешь если, то воскресни!
Но не пришла ещё Мария,
Чтоб родить Христа.
Ушли герои, но никто не умер;
И призывают мотыльков уста,
И присягают розам поцелуи.
В словах и контурах имён
Кем доводился ты теням?
Где было каждому имён без меры,
Где каждым именем ты безымянным стал.
Где ночь в груди листала словари
И не просилась быть за всё в ответе!
День слов твоих, ночь у ночей твоих,
Где ты проснешься откровеньем на рассвете.
Вода, движущаяся в реке или призываема, или гонима,
или движется сама. Если гонима, кто тот, кто гонит ее?
Если призываема, или требуема, кто требующий?
Леонардо да Винчи
Если встать на колени и молится тому, кого не знаешь,
То молитва будет пустой.
Если ты не знаешь, кто такой Бог, то, идя к нему,
Ты никуда не придёшь.
Ты идешь в пустоту, если не знаешь имени дороги.
Говорящий о смерти заклинает жизнь,
Говорящий о жизни призывает Вечность.
Сказанное громко призывает сказанных…
Слово не видит и не слышит того, кто не слово.
Не называй имен всуе!
Рисунок исчезновения, Третья Сюита,
Ре - мажор… на струне «соль».
Ветры приносят ноты…
Не разбей пронзительность алого, там
Где чередуется шелк и сталь.
Поэзия - Рассудок Алый…
Замерли листья, слышат - идет кто-то Званный…
Горловым звуком срывающий седину с небес,
Октавами капающий…
Этюды поднимает ветром
И раскидывает, роняя наземь отпевших.
Отпоет
Страстью будущих новорожденных…
Содомом грязи… Сожжением теней.
В этой книге не останется ни одного имени,
Ни одной тоски…
И кричат корабли их земле:
Милые певчие, не падайте все!
Бог не спасает того, кто не ищет спасения.
Мир любит всех, кто себя убил,
Но что же любил в них Бог?
Кормящий жизнь Жизнью…
Падают имена на воду, как скорбные круги.
В желтом волхвы, в красном волы, в белом звезда.
И приходит зима, как жрец сна
Создавая судьбу, превращает всех в жертву.
Создавая судьбу, мы превращаем себя в жертву…
Кому о жизни говорить, как ни тем, кто пишет?
Ветер у губ… О сострадание обрезалась строка,
И эти слезы ударяются о воду.
Воды их ртам!
Мой сад, ты весь от страха стар…
Бог повелевал дереву: убей… и оно убило листву свою.
Бог сказал им: идите и падите… и они падают.
Бог повелевал мне: иди и слушай…
И я шел и слушал, как сад убивает листву.
Здесь достаточно одного шага…
Как покорно мы шли.
Цвет атеизма - равнодушие.
Цвет Веры - вот он, в них… Эта яркость…
Что до нас и после нас уже созрела
Всеми возрастами, подобранными нам…
Всеми желаниями от рождения и до…
Все правды тут тебе уже сказали!
Слышал ли ты?
Не понимающие, не помнящие, утомленные солнцем
Рубят бездны, разрезая воздух, летят…
Божья Риторика, Божья Поэтическая Тонкость,
Харизма, рассказывающая Вечность.
Лодки слёз у золотых колен…
Нам всем придется выйти к Смерти,
Выйти к её глазам.
Стоять с рассветною звездой
И сердцем, исписанным рифмой, слышать… всех.
Я шепотом пишу:
«Выпей меня, золотая, я тысячный путник переносимый тобою во Свет».
Призываемые, гонимые, требуемые, требующие…
Но что же любит в нас кормящий жизнь Жизнью Бог?
Иди и не погибни…
Иди и, погибая, не погибни…
Нет спора, брат, есть «жизнь взаймы»,
И каждый в ней - творец иль тварь,
Самопознанья глубины большой непознанный словарь!
Прожилки букв по венам в кровь… Тлен тела? Предрешен исход?
И Светоносная Свирель так ль смертоносно тут поёт?
А впрочем, каждый для себя свой выбирает яд и рай…
И в каждом дне венец иль гарь… большой непознанный словарь!
Смеется Дух в лицо судьбе… А ветошь ветхая играет,
В ней только ползать по земле! Скажи тогда мне кто летает?
Все люди - строки… Разных ль слов… О нет, мой брат, одних и тех же!
Стучит во всех одно и тоже сердце…
Не милосердно ли на всех создать одно?!
Листвой, корнями обменявшись, не воевать, а мировать!
И не делить земного царства большой непознанный словарь!
Но что я вижу…- спор, борьбу… рассудка мелкую возню…
Из полого вновь льют в порожний, Бесценность ценят по рублю.
Я не люблю… Да, не люблю, тех, кто живет как осторожность
Со сноской, к Слово - Словарю.
Так плачь мгновение взаймы! Терзайся смутою конечной!
Тех, кто и тут не верит в Вечность, туда мой друг, НЕ позовут!
Так отрицай себя, Душа, коль нравится носить обноски!
Прожилки Верований в кровь…
Есть у конечного лишь «доски»…
Есть у Бессмертного - Любовь!
*Alea jacta est (лат.) - жребий брошен
Кувшин с Водой тебе я протянул…
Налей в любую Чашу из него!
И пей себя… Всё, что ты выпьешь, то твоё!
Смотри в себя… Всё что увидишь, то твоё!
Разбей кувшин, когда допьешь до дна.
А после напиши себе письмо…
Часть Адреса за каждой буквою души…
В летящем лепестке так много Слов!
Всё умирает, только не Любовь!
Бессмертен тот, кто любит и любим…
Да быть тебе!
Да пробовать на вкус,
Все Литеры трепещущей души…
Да быть тебе!
Ничто невинно на земле…
Но всё, что в жизни есть,
Всё за тобой придет.
Да быть тебе!
Да пить в ветрах рассвет
И понимать, что всё тут не твоё,
Но ты…
Молитва Литер…
Даль - ночник потусторонний…
Глаза моей зари,
Я весь из букв и слов!
В моём ином, изношенном исподнем,
Я обниму тебя…
Я лягу спать с тобой.
На завтра и вчера бездонности раздав
И голос, и стихи, и паузы признаний,
Открытостью глубоких ожиданий
Крести меня Поэзией на Жизнь!
Мне тут дышать и Ею и Тобой…
И пламенем сквозным идя на круг,
Мне тень мешать с камнями и золой…
Мне пить свинец, чтобы вернуться в Звук.
Подлунный сон слегка похож на сад,
Но он - не Сад, он - промежутки Света…
Вслух Чистый Шум, всё остальное наугад…
И где-то тут, в стихи приходит Слово…
Еще никем, когда-то, невпопад…
О, Недописанность,
Я лягу спать с тобою,
Как и потом, как и мгновение назад.
И капля крови есть во мне Твоя,
Та, что не мирится с голгофой и гвоздями!
Но, кто во мне не может полюбить
Людей, живущих иллюзорными тенями;
В расписанном пересыханьи дней
В их икебанах с мертвыми цветами???
Не ямбом дышит тишина,
А волей слов, отпущенных на волю!
Сверкай же сердце Невозможною строкою,
Наш лоб Клеймен Тавром Его Пера.
И я творю тебя:
Строка, Мерцанье, Свет,
Дань звучности и тишина покровов…
Превозмогая раны словаря,
Иду побуквенно, пропитанный любовью.
Так отдают по осени листву,
Во имя возрождения весною…
Так нас в горнило жизни отдают,
Так принимают нас в созвездие покоя.
Мы - час на плахе эшафотных тел…
К барьеру страх! С тобой стреляться будням…
Свят, кто именье веса одолел…
Кто соТворец Любви, тот неподсуден.
Запив всю боль елеем тишины,
Как ты зовешь себя, пришедший из Пустыни?
И как зовет тебя вернувшийся из Боли?
Ничьё… ничья… ничей???
Но ты любим!
Ты больше всех любим, Его Любовью.
Во имя постижения собой
Всех дней…(им нет числа… их легион),
Где царствует коварство и… неволя…
Где Шиллер возвращается строкою…
Где ставит литеру Бодлер
С пометкой «злое»…
Где тишиной в стихи ступает слово
Еще никем… когда-то… никогда…
Его я вижу… слышу… стою!
Я обниму тебя…
Я лягу спать с тобою
И завтра и сегодня и вчера.
* Solaris (лат.) - Обращенный к солнцу
Красное дерево
Свет обнимает тень.
Вышел из дома Апостол,
Как лист к весне…
Вышел из дома,
Идет по аллеям в рассвет,
Бог, что искал сам себя,
Возвращался Домой.
Зноем пророчеств
В Стикса неизданный том,
Падали звезды ниц
Строка к строке.
Боги роняли речи
В июльскую ночь.
Пепельный фавн
Вырезал флейту во мне.
Плакал Сорокоуст
И по эту сторону Вечности
И по ту.
Призрак слезы
На бумаге оставил Знак,
Того, кто написан был и прочтен,
Целой эпохой
Распахнувшихся Глаз.
Белое дерево
В устье белой реки.
Лодка без весел
По бесконечной бумаге…
Вот он, выходит в Рассвет
И читает Стихи…
Белой Поэзией
С Богом строку преломляет.
Запасом Слов осыпалась листва…
Запрещено ей всуе говорить…
Её язык рожден был тишиной…
Всем лепетом, всем царствием, всей болью
Любить безвременье…
Любить Тебя, любить!
О, урони меня, я так хочу скользить
По этой кромке понимания предела…
Там, где однажды я оставлю тело
Чтоб языком Твоим заговорить.
Тебя по-своему понять…
Тут, где мне выпала опала,
Быть тем, кому доверив слово «быть»,
Ты подарил мне золотые раны.
Их перевязывал и дул на мой огонь,
То снегом, то дождями омывал их…
И в слух мое дыханье превращая,
Куда-то вел меня небесным букварем.
В отвесной стороне небес
Запасом слов в молчанье темно-синем,
Ты осыпал за лесом лес,
Чтобы будить рассветные стихии.
В восьмой рассвет мы вышли из себя…
И по воде ступали, как святые…
И ты давал мне силу от Огня,
Всех тех огней, что мною говорили.
И перышком на землю падал страх…
Внезапна истина и как обрыв строки -
Запасом слов вновь распускалась в снах листва,
Стихами новыми любить Тебя, Любить.
Я прикасаюсь к губам твоим руками,
Я прижимаюсь к рукам твоим губами…
Когда тобой совсем я стану,
Я перестану оставлять следы.
Я пил огонь из губ твоих Любовь…
Два сумасшествия - Поэзия и Ты.
И мир падёт багрянцем на стихи,
И мир падёт стихами на стихи,
Боясь потери Повелителя Любви,
Боясь потери Повелительницы Тайны…
Любовь, что делает из нас Вино,
Любовь, что делает из нас Стихи,
Любовь, что делает Поэзию из тел,
Из душ, из музыки случайной.
Не вовремя… непрошенный… иду
Снимать свою телесную повязку,
Где белой родинкой над тишиной в саду,
Над аркою из рёбер непричастных;
Луна в бреду… в молчании… в плену
Бессмертных Сил Веленьем полновластных.
Иду… неназванный иду…
Искать твою смертельную отраву,
Твою не умолкающую Красоту -
Мою незаживающую рану!
Как бестелесно - полновесна глубь!
К престолу пламени склоняю я колени
Целуя эти Вечные Сады…
Как это выговорить, милая?
Самосожженье…
И будет горек привкус жизни
И будет сладок алый её вкус…
Я не боюсь… я боле не боюсь,
Ни тишины твоей, ни памяти, ни пыток…
Я на колени пред тобой склонюсь,
Любовь, ты не заклание ли жизни?
Любовь, ты не стихи ли наизусть?
Скажи, сыта ли ты Любовь моя?
Где каждый день тобой я умираю,
И посягающий на близость Присягаю
Небесной Инквизиции Огня…
О, Госпожа моя, я умер сотни раз,
В одном касании к тебе, в твоем изгнании…
Всё остановится, а я в твоем дыхании
Проснусь испепеленным до конца.
Проснусь… поить тебя ночными звездами,
Будить тебя рассветом певчих птиц…
Я выдохну последний белый стих
На нежность этой ярко алой розы.
Ты дышишь, и пока ты дышишь я пишу…
Да будет всё! А Бог придет последним.
Он нам пока готовит тишину,
И Тишину готовит к нам весенним…
О нет, о больше ! - Ало - роковым,
Бессмертно сильным, невесомо жарким…
Нам музыкой взлетать из темноты
На пять октав безудержной Октавы…
Вы знаете, что пишет Бог Стихи?
Он пишет нами их…
Он пишет Небо нами
И кто заговорит, сейчас, вот в этом доме;
Ненужность вещи, пустота без снов?
Молчание - Великая работа,
Где выживет лишь хрупкое и Бог!
И всё что вижу я, имеет вес ребенка…
Души ребенка вес здесь у всего!
Смеется звонко и паденье горько…
Но выживет лишь хрупкость и Любовь!
И гласные летят еще белее,
Еще неистовее жмется темнота.
Молчание - Великая тревога,
За тех, кто будет биться до конца.
Где снимся мы и снегу и дождю…
И снег, и дождь смывают наши лица…
Молчание - Великая страница,
Всех книг, что были преданы огню.
Не пепел чувствознание, не тлен!
В нас верит доброе, нас убивает злое…
Молчание - Великая дуэль,
Где ты стреляться будешь сам с собою.
О, нескончаемость… Обет молчанья свят…
Раздетый иль одетый - полновесный!
Где каждое движение - возврат
К началу самой чистокровной мессы.
О, продолжение… заклание на круг;
Огни рассыпаны… стучат, мечтают, любят!
И кто посмел сказать, что не испуг
Их немощь перед болью и разлукой?!
Разбег чередованья дней
И солнце, что ласкает прах любимых…
Распад - всего лишь место в тишине,
Разлук невыносимо длинных.
Вновь первый Облик Света на стене…
Пылинок обескровленные лица…
Где кто-то хрупкий в сумрак упадет молиться…
Быть иль не быть, решая в тишине…
Молчание - Великая граница,
Оставленная Господом тебе.
Смерть и Жизнь - откровение слов…
Мало видеть «слово»…нужно знать его плоть и дух…
Межбуквенное и межреберное пространство,
Родство с бесконечностью… подтекст
Звука, вкуса, тембра, цвета, света, тьмы… жеста…
Богослов,
СловоВер,
Словоблуд…
Попытка примирить жизнь со смертью…
Там, между стихами, скрыт смысл и того и другого,
О, если ты умеешь читать между слов!
В каком из них безымянность твоего величия?
В каком из них сердце твоего молчания?
В каком из них твоя тьма?
Кто ты?
Кто ты, небесная глубина?
То ли сам Бог… то ли отзвуки Бога.
Примешь ли ты то, что останется от меня?
Примешь ли ты того, кем я стану…
О, этот падающий лист…
Ты - падающий в лист…
Ты, падающий листом…
Лист, падающий вне листа,
В белизну чернильных следов.
Я бы сравнил тебя с моим удивлением…
Я бы сравнил тебя с моим восторгом…
Я бы сравнил тебя с моим сердцебиением…
Я бы сравнил тебя с моим поводырем…
Что я могу рассказать о тебе? Лишь описать твой полет?
Что я могу рассказать о себе?
Однажды я позволю себе потерять равновесие,
Не написав последней строки.
Я - твой случайный протеже, Большая Импровизация,
Я танцевал в ночи со смертью…
Не зная, что потом смогу танцевать с любовью.
Полное доверие…
Страх, что мы испытали, был виден каждому слову.
Нельзя вырваться не поранившись…
Не испытав сомнений и страха… не заблудившись…
Порог всесилия, где ты посвящен во всё…
И не право ли переступить эту черту - сама поэзия?
Я дарю свою жизнь этому -
Полной доверия ко мне, большой импровизации…
Я пошлю себе самому улыбку между строк, написанных сейчас…
Снова пройду однажды по своим следам, оставленным тут…
Мне попадется именно эта весточка… Я улыбнусь ей…
Апострофы всегда рискуют жизнью.
Обращенный назад…
Заключенный молчаливый пакт…
Мы уже делали это однажды с тобой…
Нам одолжили время, чтобы вспомнить…
По воле бунтовщика - некоего Иисуса из Назарета…
Время однажды остановилось и упало…
По воле… большой импровизации белого листа… доверием
Перечеркнув суффикс порядка.
Спасти хоть одно зерно любви… чтобы оно смогло продолжиться,
Там, где неустанный распад жаждет поглотить тебя.
Смерть всегда целится в плоть… против души она бессильна.
И не доверие ли - бабочка, что порхает над травой…
Бабочка - тоже слово… слово, что сядет на слова.
Цветок распускается только в тебе и больше нигде!
Слово в Слове…
Понимание предела за Отсутствием.
Кто мы, свидетельствующие свидетели… слова апострофов…
Эта жизнь будет часто ненавидеть нас лишь за то, что мы есть!
Богословы,
Слововеры,
Словоблуды…
Там, где каждый говорит языком собственного предела,
Король умер. Да здравствует король!
Заверните меня, когда я уйду, в стихи
В черновые наброски недописанных строчек,
Отыщите ту песню, что пела любовь мне ночью
В той тональности нежно-скрипичной хрустальной тоски.
Это будет потом. А сейчас я отправлюсь дышать
Бесконечной душой и всецелым причастием к тлену,
Долго - долго молчать перед каждой строкой,
Разливаться побуквенно речью по венам.
И листать этот воздух, подстрочник читать,
В невесомости шага над бездной с именем Бога
Открывать свою дверь и впускать тишину, в ней стоять
И смеяться печалью на грани забвенья и снега.
И смотреть, как Нерон, на рассвет, сжигающий тьму
В достоверность отсутствия, вылетая за скобки ковчега
И вскормить и скалой и землей эту белую грусть
В ветхом шепоте серебряного ночлега.
Исчезаю по капле, по словам остаюсь…
Что такое для вас голос поэта?
Не имеющий берегов алый путь…
Там, где все безымянно под сводами Босха и бреда.
Имя жизни - Любовь, имя смерти - Часы…
Ветка ветра над папертью покрывала…
Выжигает слова на ветру чья-то кровь…
В ночь сквозных недомолвок перекрестится звуком октава
И покатится ввысь с широты своих дней,
Обнимая распятого, что ходит дождем по звукам,
Чтоб услышать и спеть теплом чьих-то губ
Что такое Поэт… И строку вложить в его руку.
В тех конвертиках тел, что разносит земной почтальон,
Письма, полные снов и откровений…
У поэзии вечный Серебряный век.
Заверните ее в саван вместе со мной,
Положите ее, как терновый венец, к изголовью.