Войди и выйди гость мой золотой…
Под лампой кружит мотылек Огня -
Принц крови кровообращенья,
Запомнивший, задумавший тебя.
И снова роза гибнет и растёт,
Откуда к ней приходит вдохновенье?
День дней её, ночь у ночей её -
Всё обертон ранимости мгновенья.

Мне или ей воск каплей в тишине,
По тишине, где бел не только саван;
Какие белые стихи во тьме,
Как хрупки паузы у переправы.
Всё - перевозбуждение для глаз…
Я мог бы выйти, но я остаюсь!
И длится чей-то голос в тех стихах,
Которыми я плачу и смеюсь.

Тридцать три буквы
Тридцати и трёх крестов,
Сквозь списки снов
Читать пришли последний.
Имеющий ключи от всех смертей,
Ты есмь живой…
Сумеешь если, то воскресни!
Но не пришла ещё Мария,
Чтоб родить Христа.
Ушли герои, но никто не умер;
И призывают мотыльков уста,
И присягают розам поцелуи.

В словах и контурах имён
Кем доводился ты теням?
Где было каждому имён без меры,
Где каждым именем ты безымянным стал.
Где ночь в груди листала словари
И не просилась быть за всё в ответе!
День слов твоих, ночь у ночей твоих,
Где ты проснешься откровеньем на рассвете.