В морщинках утончённое лицо,
Но взгляд горит, и помнят ещё руки
Прекрасных губ зовущее кольцо
И слов любви чарующие звуки.
Судьба прошлась, избороздив черты
Тончайшей сеткою исхоженных дорог,
Следы невзгод и радостей следы,
Следы его потяжелевших ног.
Ещё вчера был молод, полон сил,
Подтянут торс в ремнях и портупее,
В кругу друзей, которых он любил,
Ещё вчера мастак был на затеи!
Роман дописан, счёта нет страниц,
В нём каждый день — прочитанный листок,
Калейдоскоп событий, масок, лиц,
Букет из лет, пооблетевший в срок!
О, время ненасытное, постой,
Не мчись к концу в раскрытые ладони!
Ещё вчера по юности лихой
Намётом шли его гнедые кони!
Глаза младенца, а душа орла,
И помнят, помнят ещё руки
Ту женщину, которая несла
Огня любви чарующие звуки!
Copyright: Людмила Анатольевна Сосновская, 2018
Свидетельство о публикации 118071303496
Живу скромно, довольствуюсь малым,
Никто нервы не треплет прекрасно!
Перестал мир быть розово — алым
Маски сброшены, всё стало ясно.
Опасаюсь большего я счастья:
Принимать вновь от жизни подарки!
А потом, что? вновь боль и ненастья?
Кто — то скажет: такие порядки!
Только я терять в жизни устала:
Так не долго и стать снегом талым…
Не хочу начинать всё сначала —
Буду жить я, довольствуясь малым!
И сладкое, бывает, что горчит,
Отравою становится лекарство,
И не всегда живительны лучи —
Избыток их ведёт в пустыни царство,
Вода есть благо… но потоки с гор
Легко людей с домами смоют с суши.
Всему есть мера, всякий перебор
Способен всё испортить и разрушить.
И даже у любви пределы есть,
Иной раз и она в тупик толкает
И тянет в мир и ненависть, и месть…
И лишь здоровья много не бывает.
Оно всегда бесценный бриллиант,
Такой, что может стать дороже жизни.
Жаль, человек не помнит, что богат,
Покуда хворь кольцом его не стиснет.
И потому желаю просто так
Я вам, друзья, без повода и даты,
Чтоб не болеть, чтоб сердце билось в такт,
И долго лет стучали циферблаты,
Была спокойна всякий день душа,
И радостно вам было просыпаться,
Поверив — жизнь безумно хороша,
В ней есть резон подольше задержаться!
Хорошие сны снятся — если устал.
Персики сладкие — если ты заслужил.
Поцелуи горячие — когда терпеливо ждал.
Небо высокое — если взаправду жил.
***
Утро
Пудинг
Творожный
Режу
На две
Части
Я буду
Дышать
Осторожно
Чтобы
Не сдуть
Счастье
***
Больше спать.
Улыбаться.
И слушать — сердце.
Не пытаться теперь ничего вернуть.
Выходить на балкон в одном полотенце,
Просто чтобы еще раз любовь вдохнуть.
Взять бы мысли свои, да и выкинуть прочь!
Я отца-Водолея, упрямая дочь.
Он меня научил степь весной орошать,
и цветы полевые мечтами питать.
Ты прости мне, отец, я забыла завет!
Кто-то чувством своим затмевает мне свет.
И мое от него сердце болью горит,
и прохлада воды от пожара кипит!
Замираю от счастья, одурела совсем,
несмотря на его разноцветный гарем!
Полюбила кумира, похоже всерьез,
орошаю подушку потоками слез!
Помоги мне, отец, русло в степь поверни,
погаси ты во мне чумовые огни!
Взять бы мысли свои, да и выкинуть прочь!
Я отца-Водолея упрямая дочь…
Убегаю сама от безумия прочь,
я отца-Водолея послушная дочь…
Я верю в несмерть после смерти,
а также в нежизнь наяву.
Других не неволю. Не верьте.
Мне веры в обрез самому.
Я сам балансирую еле
на грани неверы во всё:
в предсказанность смертной метели
и в то, что Спаситель спасёт.
Сомнения гложут тем чаще,
чем ближе последний билет
в вагон — лакированный ящик.
Умом понимаю, что нет
ни «contra», ни «pro» аксиомных.
Всё смутно. Неясно. Туман.
От мыслей трусливых и вздорных,
который в башке океан,
так муторно, так безнадёжно
порою, но верую я —
несмерть после смерти возможна.
Иначе всё глупо и зря…
Подумаешь среди недели —
Без предпосылок, невпопад
О том, что вдруг на самом деле
Есть после смерти рай и ад?
Начнешь высматривать старушку,
(Скамейки, лавочки — не в счёт),
Припомнишь Пушкина и кружку,
И Достоевского ещё.
И не сказать, что будет страшно
С такими мыслями идти…
Но почему-то станет важно
Старушек всех перевести.
Тестирую грунтовку, а двигатель — бензин,
Настроен навигатор на сельский магазин,
Корова у дороги стоит во всей красе,
Хвостом гоняя мошек по средней полосе.
Июль не за горами, за поворотом пруд,
Надеюсь, навигаторы никогда не врут;
И прибирает лето меня к своим рукам,
Красиво умирая в страницах инстаграм.
И надо не забыть мне, что скоро поворот,
Что много в этой жизни ещё произойдёт,
И через две недели кувшинки расцветут…
А через триста метров закончится маршрут.
Вечер. Закат. Печаль.
Звезды за гранью.
Ветер уносит вдаль
Воспоминанья.
Тесен тебе мирок
Дома, общенья.
Выбрал ты ста дорог
Переплетенья.
Карты воздушных трасс,
Аэродромы.
Нет уже больше «нас»,
Мы незнакомы.
Жизнь и любовь двоих,
Боль расставанья.
Нет для меня других
Тайн мирозданья.
Не вгоняйте поэта
в рамки,
у поэта свои
дороги,
пусть порою
хромает рифма-
все поэты чуть-чуть
пророки.
Дайте волю
в любви
поэту,
окрылите
земные чувства,
путь к восторгу
и наслаждению
не всегда
лепестками устлан.
Дайте волю
воспеть рассветы,
и закаты с луною
тоже,
подарите звезду
поэту,
дайте день,
на мечту
похожий.
Дайте красок
степное
буйство,
бури, ветры,
луга, зарницы,
это было всегда
искусством-
дать,
и данью своей
гордиться!
Окно раскрыто. Комнатный сквозняк
Шуршит газетой, видно, полагая,
Что смысл его бытийности — возня.
Закрыть бы хама в клетке с попугаем,
В упрямстве обличить его, и в том,
Что вновь зовёт куда-то из прихожей
Не вечно раздражающий рингтон,
А чей-то глас. Вполне возможно — Божий.
Зовёт куда? Во тьму? В погожий день —
Брести слепцом, иль просветлённым старцем,
В родную глушь российских деревень —
Как можно дальше от дорог и станций…
В лесные Лавры, в кельи пустырей —
Влача суму, вонзая в землю посох —
К подножьям гор — седых монастырей,
К озёрам, где, к утру, в холодных росах,
В настое трав, и трепете листвы,
Когда-то недосказанное слово
Проснётся. Словно вылетят из тьмы
Ночные ошарашенные совы…
Ты видишь, я иду на этот зов,
Чредой дорог и тропок нелюдимых
Пренебрегая сотней голосов,
Невнятных, неприметных, нелюбимых.
июнь 2018
Горя, как яркие кометы,
Пройдя короткий путь земной,
Уходят в мир иной поэты,
На небеса, где дом родной.
Они, невидимые, с нами.
Им расстоянья не страшны.
И шепчут души их стихами,
А мы цветные видим сны.
Когда приходит вдохновенье
И негасимый льётся свет,
В лучах небесного прозренья,
Пока живёшь, пиши, поэт!
Жизнь после и до размечаю,
Пора, уж стою на краю.
И часто с добром вспоминаю
Про детство и юность свою.
Как печи топили дровами,
Как шел из трубы белый дым.
— И сани, конечно же, сани,
Как дом мне казался большим.
Дед-столяр учил понарошку
Столярному делу меня.
Но вышла трехногая кошка,
Взамен боевого коня.
А летом такое раздолье,
Босым я бежал на реку.
У круч, где колхозное поле
Варили с картошкой уху.
Трехтонки возили цикорий,
Полезный, но горький продукт.
И спьяну, с какого-то горя,
Повесился школьный физрук.
Зимой, как рубили мы елки,
Попали в слепую пургу.
И чудилось — жуткие волки,
Крадутся, по брюхо в снегу.
Я помню сирень за окошком,
И майский, весёлый наш сад,
Как звонко играла гармошка
И плакал калека-солдат.
Проносятся годы и мысли.
Мечты у меня не сбылись.
Потом так швыряло по жизни,
Так било, что только держись.
Когда все наполнится болью,
Когда призовут небеса.
Я вспомню о детстве с любовью,
И тихо закрою глаза.
Замотали по жизни дороги,
Отдохну у родного крылечка.
Не нужны золотые чертоги,
Мне милее деревня и речка,
Мне любимей леса и озёра,
Монастырь за брусничным болотом,
И на небе закатном узоры —
— Всё люблю, ведь отсюда я родом!
Награди же, о Боже, крылами!
В синей бездне хочу раствориться,
Вольным ветром летать с облаками,
И парить над землёю, как птица!
И тогда попросил бы я Бога-
-Ты же можешь, а надо так мало.
Добрым людям дай счастья немного,
Чтоб сторонка моя процветала!
Жизнь-копеечный фарс
Под завязку я сыт,
Улететь бы на Марс
От тоски и обид.
Убежать бы к чертям
От заношенных слов,
Поселиться бы там,
Где не знают замков.
Затеряться в лесу,
Где аукай, кричи,
А в ответ ни гу-гу,
Даже эхо молчит.
Укатить за поля-
Горизонт поперек,
Потерять бы себя
На одной из дорог.
Только по ветру пыль,
Только звон до небес,
То волною ковыль,
То задумчивый лес.
Разорвусь пополам,
Богу душу-возьми,
Остальное отдам,
Разберись, помоги.