Ах, оставьте вы эти глупости!
Я ничего такого не хотела…
Мне хватило бы обычной трусости
Довести до крайности «благо» -дело.
Не любить мозги случайному прохожему,
Не рыдать по тёмным подворотням,
Вот свезти кому-нибудь по роже бы…
Только жизнь - тупая баба-сводня
Ну никак мне все не подвернётся
Хоть бы псих какой или ублюдок,
Вот все добрые-хорошие припрутся,
А кому ж тогда заехать в подбородок?
Тех кто рядом - их нельзя, они ж святые,
У них же радуги и мысли-пламень,
Вот и мыкаюсь и жду пока остынет,
Но не подбираю, чтоб топиться камень…
он развивал идею эманаций,
вещал о Китсе, Байроне, Рембо
но котировка духа облигаций
упала до отметочки «слабо»
и трели постепенно поменялись
на вой шакалий, крики воронья
над ним, похоже, где-то посмеялись -
озлобился пиит, судьбу кляня.
он вышел ростом и лицом, но сердце
морщинистым лежит недоплодом.
не кислое, не сладкое, без перца -
ни съесть и не оставить на потом
-------------
продукты мутной тёплой экссудации
он продал как живительный бальзам
он человек-эрзац, мой друг Горацио,
да не приснится это мудрецам…
не обнести ему своею рабицей
источники, текущие из гор
завистник, заключённый в злобы матрицу,
давно себе исполнил приговор.
Мы, люди, отражаемся друг в друге
И этих ликов сотни возле нас -
В родителях, в приятелях, в подругах,
Портреты в пояс, в профиль и анфас.
Случается, правдивы отраженья,
А иногда кривые зеркала
То корчат рожи,
То воображенье смущают,
Раздевая догола.
Еще порой мелькают смутно тени
В глазах то безразличных, то пустых -
Не видят нас, для них мы привиденья,
И потому себя не видим в них.
И только в драгоценных, очень редких
Доброжелательных без лести зеркалах
Сияем, будто изнутри подсветка:
Таков наш облик в любящих глазах.
На заборе начертано слово,
Лишь три буквы, а смысл так глубок !
Отголоски извечного зова,
На грядущее ясный намёк…
Пусть почаще повсюду мелькает,
Пропитает газеты, эфир,
Наносное собой подавляя,
Наш инстинкт основной, клич наш - «МИР»!
Я усталой такой не была…
Это долго сгущалось, копилось,
А искусственно-бодрая живость
Отнимала остатки тепла.
Не гневить же пенёю судьбу?
Всё путём или как это… штатно.
А фантомы мечтаний болят, но Погружаться в их пропасть - табу.
Нет возврата, как нет в ней и дна,
Ждут обид-сожалений пиявки,
Бес большой с тьмою малых - по Кафке…
Но над бездной - надежды струна.
Шептал бумаге /нежно/ карандаш,
Её легонько грифелем лаская:
- О, Белоснежка, я навеки Ваш !
Вдвоём такое с Вами наваяем !
Сперва провел он незаметный штрих,
Но глубже, глубже линии впивались…
Потом набросок стёр и начал стих;
Исчёркал тоже - надоела шалость.
Бумагу, скомкав, бросили под стол…
А новая, бела и безмятежна,
Как та, покорно приняла укол,
Под черным остриём утратив свежесть.
Стопа бумаги тает на глазах
И карандашик больше не заточишь…
Ушли… Но я их воспою в стихах !
(Жалея канцтовары - покороче)
---
«Шептал бумаге карандаш» -
строка из стихотворения С. Есенина
«Издатель славный! В этой книге…»
Пойти бы сейчас прогуляться немножко,
Чихнув на заботы, как бродит порой
Под дождиком летним бездомная кошка -
Про всё забывает, увлекшись игрой:
.
То ловкая капелька по носу щёлкнет,
То глянет из лужи взъерошенный зверь,
Луч солнца сквозь тучи мелькнёт ненадолго
И радуги мостик протянется вверх,
.
Где облако-рыбка и облако-блюдце
Со сливками, взбитыми из облаков,
Где люди не гонят, а псы не дерутся
И ветер не зол, а погладить готов…
.
Но дождик прошёл и закончилась сказка -
На поиски пищи в унылом дворе,
В помоях, объедках зловонных и грязных,
Отправилась кошка.
Мне плакаться грех.
На спектакль набежали зеваки -
Полагают, что за серебро
Им покажут и страсти, и драки
Буратино, Мальвина, Пьеро.
Снисходительно-холодны лица -
Это маски скрывают нутро,
Но как манит их мир закулисный
Буратино, Мальвины, Пьеро !
Не понять театралам наивным-
Обещает взведенный курок:
В ходе пьесы пальнут по невинным
Буратино, Мальвина, Пьеро.
Мир - театр непрочитанной пьесы,
В чьих отечествах ведом пророк?
И финал только тройке известен -
Буратино, Мальвине, Пьеро.
«Слова вдруг как стальные нити»
Ченьча, «Термитник»
Стальная нить - да горлу поперёк -
Слова как яд, как отрицанье жизни…
Не звук, не слог, а лопнул пузырёк,
В котором силы жизненной таится -
Сок…
* * *
А мосты всё горят.
Пепел падает в тёплые реки.
Испаряется дождь
И шипит раскалённая сталь…
Мы танцуем фокстрот
По бумаге, похожей на перхоть, -
Все слова - на губах.
Мы ЖИВЁМ на горящих мостах…
* * *
Сжигать мосты.
Не пойманный - не вор…
По небу - пятна -
В синеве морозной…
Молчать и жить…
А остальное - поздно…
Сжигать мосты -
И греться у опор…
Благодарю за всё, что было!
Его я больше не верну,
Лишь всю Любовь, что сохранила,
С собою в вечность заберу!
Туда, где всё ещё случится,
Где будущее ждёт меня.
Пусть та Любовь вся сохранится
В потоках нового огня!
И пусть теперь он станет вечным,
Меня настигнет здесь, сейчас
Любовью светлой, бесконечной,
Возобновляясь каждый раз!
Эльвира Рейнке (Zyba)
L-J
А-о-ы, моя ласточка, а-о-ы…
Ловить пригожие тени.
Косметическим невезением
Объяснять досуги молвы.
Что ж, реки твои, купороса полны,
Мимо и вдаль, мимо…
Смотри - в пальцах сокрыто
Лёгкостью невыносимой:
А-О-Ы.
Ах черт возьми…
Вся жизнь в черновики
Не перепишешь
Набело страницы
А мне б хоть день
С тобой… прожить в любви…
…Ты не спешишь…
А за окном синицы
Чирикают,
Уже который день
О том, что не сбылось…
И на полях заметки…
Опять исчеркан
Страсти календарь
Вся жизнь как черновик
И что мне делать?
Как научиться набело, писать?
Без боли, без разлук и без несчастья?
Ах черт возьми!
Исписан календарь
В моей беспечной жизни
Промелькнули лица…
Я слишком просто и легко жила
За то и наказание…
Черновиков страницы…
Ах черт возьми
Какая все же блажь
Лелеять боль свою…
В оконной раме
Разглядывать узоры
От зимы…
Я ненавижу
Старый календарь
Исписанный…
О встречах и потерях…
Пишу, опять пометки на полях,
Мой черновик…
Ах… черт возьми…
«Познав законы бытия и подойдя к гробовой доске
Понимаешь, душа сольется с Богом в вечности,
Как в бесконечности растворяется миг»
Часть 1
Ночь была так черна и длинна. В той Ночи спал Он вечным сном.
То ли Он есть Ночь. То ли Ночь есть ОН.
Но ни зги кругом и ни звука ОМ.
Как бы вечный сон, не был крепок он, Но всему всегда есть конец.
А конец - мудрец, он начало несет
Для кого-то века, чтобы сделать вдох,
Для других это взрыв и рождения всего.
И понёсся поток, завиваясь в струну, зазвучала струна звуком ОУМ.
А Поток - Бозон всё пронзил собой. Озарил вокруг тёмну Ночь.
То ли День есть Он. То ли Он есть День.
Только Квант кругом да и Белый Шум.
Хоть силён был Поток, но ион уставал, завихряясь в пути в Огонь
А, крутясь Огонь, порждал Звезду.
Этих звёзд поди посчитай.
И Пульсар, и Квазар, и Двойная Звезда,
А вон Карлик, а вон Гигант.
И как оспинки на лице, Чёрны Дыры то тут, то там.
Рой планет окружил Золотую Звезду. Всё кипит, бурлит и поёт.
То ли Он есть Всё. То ли Всё есть Он.
Только меркнет свет, погружаясь в Тьму.
Но зажглись в этой Тьме огни. Млечный Путь разлился рекой.
Это звенья одной цепи Благодать увязала собой.
Остывала планета Земля. Задышала. Содрогнулась твердь.
Разлились океаны-моря. Зацвели сады. И какой только твари нет.
То ли Он есть Жизнь. То ли Жизнь есть Он.
Всё вокруг живёт и цветёт Эдем.
Хрупок жизни росток. Чуть что и беда -
Взрывались планеты, вскипала среда.
Мчатся кометы, несут сперму - жизнь.
И двинута рать росток сохранить,
Каждому дело, титановый труд,
Всех, кого знаем, богами зовут.
То ли боги есть Он. То ли Он им есть Бог.
Просыпается Разум, дав названья всему.
Свет, ушедший во тьму, он не канул втуне.
Потемневший Бозон сеть раскинул свою
В ней струится кровь, нервов струны везде
А уж силы какие, разорвут и звезду.
В центре - сердце, мы чувствуем пульс.
В центре - разум, мы ловим мысль.
Разве Тьма есть Тот? Или Тот есть Он?
Есть две стороны у Луны. У рычага есть балансир.
Макромир, где всё микромир,
Мир сил, закрученных в спираль,
Сил, натянутых, как струна,
Сжатых в атом, в электрон.
Сотни парсек летит фотон.
Для нейтрино всего лишь шаг.
Один светит тысячу лет,
Для другого это лишь миг.
Страж порядка - это Господь.
А Господь - это Он и не Он.
Есть рука, чтобы держать.
Есть нога, чтобы шагать.
Не найдёшь во Вселенной покоя,
Нет в мирозданье конца,
Звезды гаснут, взрываются Новые,
Взмывают цунами, обдирая соседей в нейтрон.
Свирепый хамсин, врываясь в близзард,
Сминает пространство, свернув его в сарбакан.
Это ружьё Его.
Эта стрела - Чёрный Бозон.
Даже камень цветами цветёт,
Если льётся Живая Вода.