А когда побелеет звенящая рожь
Под палящим полуденным зноем,
И горячего воздуха мелкую дрожь
Станет видно над твердью земною,
Я в колосья, как в море, по пояс войду
И ладонями «волны» поглажу.
Распахнётся душа: вот я — вся на виду —
С сокровенными тайнами даже.
Вот я — вся перед вами — такая, как есть:
Припорошена пылью дорожной…
И как маленьких капелек в море не счесть,
Так и слёз во мне счесть невозможно.
Я пришла, чтобы здесь, на горячих ветрах
Выжечь боль до последней крупицы,
Выжечь слёзы дотла и развеять их прах
В спелой ржи, что в полях колосится.
Но шепнули колосья: как ты не права!
Пусть тебя одолели напасти,
Если плакать способна — так значит, жива,
А живая душа — это счастье.
Медленно падаю в бездну…
Уже не вернусь, исчезну.
И тысячу разных мыслей
Сожгу, как стерню с полей.
Медленно падаю в бездну…
Там, за поворотом, сверну.
Пойду, поищу то место,
Где не была лет сто.
Медленно падаю в бездну…
Встречает меня по приезду
Мой дьявол знакомым жестом.
И становлюсь, как прежде, я бесом его…
Соберу букет из забвенных трав,
Чтоб сплести судьбу из разлук и встреч,
Чтоб огнём души согревалась печь,
Из молитв в тиши, из дыханья грёз.
Не вплету в неё только горьких слёз,
А вплету в венок все цветы тайги,
Чтобы боль-печали поскорей ушли,
Ароматом их приманю я звёзд,
Светом нежным их освещу я ночь.
Воплощённая история Таганки,
Божьей милостью народнейший Артист!..
Вот и Вы на небе, где с Высоцким «Баньку»
вы поёте Господу на «Бис!»
Зачарованно Господь слушает,
как и все мы здесь, на Земле…
Вы людскими владели душами,
может, станет жить веселей…
В каждый дом и в каждое сердце-
с театральных подмостков, кино, со страниц-
Вы входили, кто хотели-могли обогреться,
нам дарили себя, разбиваясь на множество лиц
вдребезги, вдребезги, вдребезги-
Бумбараш, Хали-Гали, Махно…
Помню я тёмно-синие «Дребезги», —
Моцарт слова и Моцарт кино!..
Прощайте, а значит — простите!
Жизнь земная закончена. Точка.
Может, где-то в небесном Сити
удастся обнять сыночка-
Серёжу, погибшего страшно…
Но Господь не оставит милостью…
Валерий Сергеич! Наш-Вы,
с Вашей всею кузькиной лихостью,
страстями, напастями, жёнами,
деревенскими конями запряжёнными,
детями, внуками, книгами,
храмами со светлыми ликами!..
Вы созвучны с народными думами,
Вы-живой, хотя Вы и умерли,
теперь Вы в небесной России-
вернулись к истокам…
Простите…
Август. И муравьи
Ругают своих стрекоз.
Дай на ладонь твои
Звёзды и абрикос.
***
Пусть неспешно течет река.
Пусть идёт как должно. Плевать.
Если всё — будет в наших руках,
Чем же тогда — обнимать?..
***
Если ты мир, не важна — планета…
Если ты век, не важна — эпоха…
Если ты утро — не нужно света,
Если ты воздух, не нужно — вдоха.
Если молчать, то не нужно темы.
Если летать, то не нужно дома.
Если мы в небе — неважно, где мы.
Если мы — небо, неважно — кто мы.
На сцене душу зрителю открыв,
Домой приду с усталостью приятной.
Надену тапочки, и кофею сварив,
Встревожу сердце строчкой неопрятной.
И снова мысль посетит одна:
«Для счастья нужно много или мало?»
И знаете, скажу что, господа?
-Для счастья нужно мало. Очень мало.
Мне знать бы только, что необходима,
Что публике мои эмоции нужны.
Мне б чувствовать, что ими я любима,
И мною кто-нибудь, да дорожит…
Пусть будет добрым зал лишь два часа,
И действо зритель все равно забудет.
Но пока слышу я их души и сердца
Для счастья нужно мало мне! Лишь люди.
Хотел бы я очистить память,
Чтоб жизнь начать свою сначала.
Оставив только камни знаний,
Для возведения причала.
И там не будет тех ошибок,
Всё будет тихо, без страданий.
Не будет краж и чувств фальшивок,
Разбитых лодок и мечтаний.
На цыпочках, без шёпота
Затишье полупьяное, —
Ветрами чуть потрёпано —
Подкралось долгожданное.
Кружило до беспамятства,
Звенело предрассветностью.
Без тени замешательства
Любило с беззаветностью.
Усталое, баюкало
Безмерностью молчания,
Проникло, близорукое,
В глубины мироздания.
Спокойствием укутало,
Ленивой безмятежностью.
Песочными минутами
Рассыпалось над вечностью.
Безмолвие полночное,
По-детски беззащитное,
Душевно непорочное,
Безумно ненасытное.
Загублена жизнь, исковеркана.
Надежды уплыли, как дым.
Смотрю с безысходностью в зеркало,
Все лучшее — да, позади.
Бальзаковский возраст — прошедшее,
Морщинки и шея — увы.
Забросить бы все это к лешему
И выбросить из головы.
Гляжу обозленными зенками,
И пусть безнадежно стара,
Схвачу молоток, да по зеркалу —
Опять оно врет мне с утра!
Агрессия — лишь просто негатив,
Не просьба о любви: всё это бред!
Ведь агрессивный человек труслив
И натворить он может много бед…
Любви ты хочешь, Божий человек?
Об этом ты в письме всем напиши:
Агрессия — удел кровавых рек,
А просьба о любви — удел души!
Люди чувствуют, когда их понимают, любят, люди чувствуют, когда они нужны и кому они нужны. Люди не настолько глупы, чтобы не замечать таких очевидных вещей.
Вседозволенность порождает зло, слишком мягких не уважают и ни во что не ставят, слишком жесткие отталкивают от себя. Нужна середина, где — то по головке погладить, где — то показать, что вы обиделись очень сильно, чтобы люди видели, что вы не тряпка, что вы себя уважаете, любите и всегда можете за себя постоять.
Сначала женщина всегда рыбка, киска, зайка, солнышко, а потом, ты мне на фиг не нужна, будь подальше от меня, будь ты одна.
Я хочу свою душу вам… Можно?
Или вам не до этого, право?
Мне хотя бы вот так, без обложки,
И, пожалуй, немного коряво.
Я хочу от руки, да вот пальцы
Поотвыкли сгибаться до стержня,
То и дело за воздух хвататься,
Чтобы с хлебом, водой и в одежде
Продолжать коротать в этом мире
«Недалёкие» будни и главы,
А внутри эти чёрные дыры,
А снаружи законы и нравы.
Я боюсь экономить на чувствах,
Но приходится, входит в привычку.
Свято место любви снова пусто,
И давно не стучатся мне в личку.
Но я буду, как прежде, открытым,
Может, пыль занесёт чьё-то семя.
И оно, прорастая, как бритва
Рассечёт этой вечности бремя.
Я люблю этот мир цветной,
Небо звёздное, ветры нежные.
Может быть, покажусь смешной,
Воспевая поля безбрежные.
Я гляжу в небеса, когда
Счастьем полнится сердце ясное.
Даже если согнёт беда,
Поднимусь, чтоб найти прекрасное.
Я хочу, чтобы лучше был
День сегодняшний, миг таинственный,
Каждый чтоб для себя открыл,
Радость светлую, путь единственный.
С высоты чтоб струился дождь
Самый радужный, самый ласковый.
До чего ж этот мир хорош —
Он расписан земными красками!
2000 г.