Самый искренний человек, - человек без языка.
Самый искренний собеседник - зеркало.
Самое трудное - это быть искренним в маске, а еще труднее быть искренним без неё.
Любить без слез, без сожаленья,
Любить, не веруя в возврат…
Чтоб было каждое мгновенье
Последним в жизни. Чтоб назад
Нас не влекло неудержимо,
Чтоб жизнь скользнула в кольцах дыма,
Прошла, развеялась… И пусть
Вечерне-радостная грусть
Обнимет нас своим запястьем.
Смотреть, как тают без следа
Остатки грез, и никогда
Не расставаться с грустным счастьем,
И, подойдя к концу пути,
Вздохнуть и радостно уйти.
Вполне можно верить в искренность вегетарианца, работающего в отделе колбасных изделий и при этом жующего в перерывах морковку и грибочки.
Искренность не может быть ни показной, ни массовой.
Искренняя душа - всегда нагая…
То ли поздняя ночь, то ли ранний рассвет.
Тишина. Полумрак. Полусон.
Очень ясно, что Бога в реальности нет.
Только в нас. Ибо мы - это Он.
Ртом тоже можно улыбнуться,
и хохотнуть и ухмыльнуться,
но до души чтоб достучаться,
нам надо сердцем улыбаться.
Обесценилась искренность… Порой искреннее желание помочь воспринимают как посягательство на свою свободу…
Искренность - это тонко отточенный алмаз сентиментальной и ранимой Души.
Что же ты смотришь глазами щенячьими,
Ну не молчи, говори!
Что бы там не было, все настоящее,
Все, что созрело внутри.
Выскажи трепетно и с придыханием,
Думать ты будешь потом.
Вытряхни мысли из одеяния,
Оставь их краснеть голышом.
Нам не дано контролировать голову,
В шумном потоке идей.
Что же мне делать, отнюдь не психологу,
Чтобы узнать, что в твоей?
Можно без блюдечка с синей каемочкой,
Выскажи так, все подряд!
Иначе рискуешь остаться в стороночке,
Пряча щенячий свой взгляд…
Насколько искренно христианское покаяние если им движет боязнь Страшного суда?
Когда Марлен Дитрих приехала в Советский Союз ее спросили: «Что бы вы хотели увидеть в Москве? Кремль, Большой театр, мавзолей?» И эта недоступная богиня вдруг тихо ответила: «Я бы хотела увидеть советского писателя Константина Паустовского. Это моя мечта много лет!» Сказать, что присутствующие были ошарашены, - значит не сказать ничего. Мировая звезда - и какой-то Паустовский?! (мнение организаторов встречи) Что за бред?! Но всех - на ноги! И к вечеру Паустовского, уже тяжелобольного, наконец, разыскали.
То, что произошло тогда на концерте, стало легендой. На сцену вышел, чуть пошатываясь, старик. И тут мировая звезда, подруга Ремарка и Хемингуэя, - вдруг, не сказав ни слова, опустилась перед ним на колени в своем вечернем платье, расшитом камнями. Платье было узким, нитки стали лопаться и камни посыпались по сцене. А она поцеловала его руку, а потом прижала к своему лицу, залитому абсолютно не киношными слезами. И весь большой зал сначала замер, а потом вдруг - медленно, неуверенно, оглядываясь, как бы стыдясь чего-то! - начал вставать. И буквально взорвался аплодисментами.
А потом, когда Паустовского усадили в кресло и зал, отбив ладони, затих, Марлен Дитрих тихо объяснила, что самым большим литературным событием в своей жизни считает рассказ Константина Паустовского «Телеграмма», который она случайно прочитала в переводе в каком-то немецком сборнике. «С тех пор я чувствовала некий долг - поцеловать руку писателя, который это написал. И вот - сбылось! Я счастлива, что я успела это сделать. Спасибо!»
В искренности не раскаиваются.