Все сдержанней теперь улыбка лета,
все мельче бисер утренней росы,
всё тоньше нить живительного света,
восход туманнее, под тюлем органзы,
Зеленые шатры светлее и ажурней,
и пепельней небесная волна,
и тени тополей миниатюрней,
и реже зажигает пурпуром сосна.
Сплету из цвета утреннего сада макраме,
добавлю «божоле» гранат, из «черного гамэ»,
рассветную пастель тумана, солнца луч
и бьющийся прозрачным изумрудом ключ,
легонечко плесну немного белых облаков,
вплету, с любовью, голубой из васильков,
в ажурном гамаке из паутинки росы отдохнут,
махровых фрезий лепестки украсят мой этюд.
В чернильном сумраке кафе, один.,
скользнут изломом тени по бульвару,
голубизной сверкнет аквамарин,
и с ним ворвется лето под гитару,
Мы будем долго говорить полушутя,
кусок огромный жизни промолчали,
пусть нас коснется лёгкость бытия,
чудесно выражение «без печали»,
Ночь смоет краски с твоего лица,
забыта белая гвоздика после бала,
закрой, прошу, тихонечко глаза,
как бесконечно счастье нас искало,
Скрестим тела под тоненьким плащом,
хранитель душ нас не осудит строго,
сто лунных лет согреют нас еще,
два одиночества ведь, слишком много.
Море небесное крошечным озером станет внезапно,
Только любовью небо вернется к былым очертаниям;
Золото скрыто, рок опрокинет маленький плотик,
Ангел-хранитель спасет и напомнит истину святу;
Жаркое солнце вдруг коготками вцепится в спину,
Трогает душу вечным стенанием песнь муэдзина;
Яркой пастелью мир разукрашу неидеальный,
Руки утонут в море, ведома островом дальним;
Падают с неба горстками снега счастья снежинки,
Как совершенны и безупречны жизни крупинки;
Блеск серебра привлекает внимание всех поколений,
Нет, не бывают полными счастья руки в монетах.
Когда пустая каждодневность лишит блестящих красок день
и лотос солнечный, зардевшись, уйдет в сереющую тень,
внезапно распрямятся кудри, стремглав бегущих облаков,
и сабли молний в неизбежность умчат корзинки васильков,
наступит то мгновение - вечность, когда и старый сибарит
запечатлеть стихорождение, с улыбкой ясной, поспешит…
Возьмет перо, бумагу, свечи, бокал игристого вина,
луну в подруги… летний вечер - вновь будет жизнь его полна
любовью, пониманием, лаской, строфа к строфе - в мечтания дверь,
жизнь, разукрашенную сказкой - воображения акварель,
Представит, что он снова, где-то, в стране Беспечных Облаков,
где кружевницей белой лето шьет сарафан из ноготков,
где прсыпаешься, умывшись рассвета свежим молоком,
пиала с чаем из вербены и мяты, с дынным пирогом
заботливою одалиской уж приготовлена… прибой… -
Вселенная в «миниатюре», где вечно царствует покой…
и Вдохновение.
Еще вчера людские вереницы
исследовали городской пейзаж,
беспечность и мечта на юных лицах,
и вот сентябрь, и за окном - винтаж,
Я в общем-то совсем не против ретро:
мне по душе и медь, и киноварь,
рубинов взрыв, но больше… лето, лето:
в морях сиреневых лазурь и беспечаль,
Пурпурно-фиолетовый тимьян.,
оранжевые бабочки ночные.,
и белый горицвет влюбленно-пьяный,
и моря ожерелья голубые.
Зацелуют лучи, заласкают ветра,
сладкой негой наполнятся розы,
лотос тронет роса и над гладью пруда
прострекочут, с восторгом, стрекозы,
Проплывет караван кучевых облаков,
грусть, печаль отведет, по гаданию,
пробудится молчальница-ива от снов,
дрогнут листья, блеснув филигранью.
За тонкой паутинкой занавески
луна играет в прятки со звездой,
а на стене цветные арабески
вычерчивают вензель золотой,
Не думается счастливо, не спится,
исколоты все помыслы иглой,
на шёлке яркохвостая Жар-птица
манит воображаемой красой,
Огонь каминный песенкой недлинной
ночных мечтаний прерывает вздох,
и только мерный бой часов старинных
напоминает - одинока… одинок…
До встречи
душа замочком
и только у «другой» ключ,
свернусь беззащитным комочком,
сплетённых пальцев сургуч,
Румянец
пятном брусничным,
воспоминаний всплеск,
сладостью земляничной
от благословенных небес,
Рысью
на мягких лапах,
ангел-хранитель - ночь,
«лунного света» охапку,
грустное в клочья, прочь.
в Индии жасмин называют
«лунным светом в любви»
Люблю грозу, чешуйки медных крыш,
снег, пухом покрывающий каштаны,
и ветер - медленно крадущуюся мышь -
и тихие октябрьские туманы,
Люблю зимой - движение тепла,
апрелем отворенные «бермуды»,
блестящий дождь и юную листву,
и жить в гармонии завидной, Будды,
Страницы старых улочек листать,
перебирать воспоминаний четки,
с судьбой, «в судьбу», по-девичьи играть,
и петь, от бед сбегая, без оглядки,
Луны, задумчиво нахмуренную бровь,
торжественное солнца ожерелье,
малиновый закат, восхода новь,
и сладкое победное безделье,
Люблю «высокопарность» куполов,
у храма ворона, таскающего крохи
со щедростью отданных даров,
и чувствовать, что защищают боги.
Цветение мальв остановила осень,
и сеточка дождя
затмила
солнца
нить,
мне не забыть
как ты вплетал
мне в косы
бутоны чайных роз…
мне не забыть…
Мороз сковал кусты фиалок, жаль…
укутаны
пионы
палантином,
сирень
накинула
узорчатую
шаль,
грусть
кажется мне
бесконечно-длинной,
Лилово-фиолетовый закат торопит ночь,
Вам по душе
печальное
индиго?
Любимым
розовым
гоню
его прочь -
волшебным цветом
ласкового
мига…
Июль… макушка огненного лета,
тяжелый вздох натруженной земли,
волной тугой ржаное поле где-то
шумит, гоняя жнеи - корабли,
И «шалый», колокольчики волнуя,
спугнув семейство вездесущих ос,
с гортензиями полечку танцует,
ероша кудри тоненьких берез,
Замедлив полонез, тускнеют дюны -
резвились верблюжатами - милы,
синеет горизонт… и вечер юный
отважно гасит рыжие костры.
На матовом стекле
дождинок факсимиле,
грустинки осени,
ни тени за окном,
горсть свежего зерна
ветра забыли,
блестит янтарь
на серо - голубом,
Изящная пастель
размыта акварелью,
ноябрь душист:
корица и шафран
растаяли
за буковою дверью,
ну, здравствуй, гость,
не любящий туман!
Садись со мной за стол.,
я разожгу камин,
и чай душистый заварю
с мелиссой,
предпочитаю бирюзе
- кармин,
Какое счастье -
осенью родиться!