Друзья, на вступительный экзамен в театральный институт пришёл специфический, хваткий абитуриент, забывший слова, и вот, что из этого получилось:
ЛОХУШКА И ПРОФУРА
Метлой не раз мели по миру,
Что шара - зло, но только всё не впрок,
И в сердце лохотрон отыщет уголок.
Смешной Вороне Бог послал по ходу сыру.
Та, к ветке ели притуляясь,
Набить брюхан совсем уж собралась,
И выключила мозг, а сыр во рту держала.
Ну ту беду Лиса близёхонько хиляла.
Вдруг, сырный штынк Лису остановил.
По кайфу шмаре сыр, её он приспустил.
Чувиха к дереву на цирлах уж подходит,
Включила заднюю, с Лохушки глаз не сводит,
Горбатого ей лепит, чуть дыша:
Ты, тёлочка, так хороша!
Ну что за фэйс, какие глазки:
Базарить в тему, право, сказки!
Какой прикид и шнобелёк,
И, как у фирменной путанки голосок.
Дай джазу, не стыдись. Что, ежели, сестрица
Без марафета петь ты мастерица -
Такой бы прухе приключиться!
Тупой овцы с похвал вскружилась голова,
От кайфа с этих слов дыханье спёрло,
И на Рыжухи левые слова
Лохушка вякнула во всё дурное горло:
Сыр выпал, с ним была лахудра такова.
Обиделась на бритву борода,
Знать её больше не желает.
За то, что многим подбривает,
Где вовсе и не видно никогда.
На что ей бритва отвечала:
- Смешней тебя я не встречала
Дружу теперь с усами, что под носом.
Они в том месте пользуются спросом.
басня Владимира Шебзухова
Наш мул, наевшись ячменя,
Пустился вскачь средь бела дня,
Хвалясь, мол, лошадь наша мать,
Знать, мулы - скакунам под стать!
Когда же выдохся вконец,
То вспомнился осёл-отец…
В себя, случись с тобой, поверишь,
Минуй лишь плен иллюзий сладких.
А, коль достоинства лелеешь,
Не забывай о недостатках!
Горлопанила ворона, что умнее всех на свете,
Что талантлива с рожденья, всё то знает, всё умеет,
Остальные - недотёпы и бездарности сплошные,
Бесполезно им стараться, многие из них тупые,
Что она одна достойна - почестей, хвальбы, награды,
Вроде бы кричала правду… только ей совсем не рады.
Скромности ей не хватило, доброты и пониманья.
Отвернулись от вороны - вот итог сего сказанья.
Ой, жизнь хреновая пошла, ой безобразная:
Мужчины бродят по лесам по виду разные,
Иван - дурак, Кощей, Лешак, вчерась Горыныч был,
И все идут не просто так, а чтобы выпить бы.
И нет бы, розу принести красивой женщине,
Так не дождёшься ни за что от деревенщин тех,
Зато сиди всю ночь и слушай про их подвиги,
А что насрали бабе в душу, это по фиг им!
Да и не верю я давно в мужские сказочки,
А на столе стоит в пыли пустая вазочка,
Приходят, как к себе домой, ну и не гады ли?
Дубы сломали и болота позагадили;
Никто мне в жизни не указ - я баба вольная,
Взорвать бы нА хрен этот лес и алкоголиков,
И в преисподнюю к чертям бы огородами,
Да только вот, люблю я очень нашу Родину!
Обед свой поглощая за столом,
Кусок котлеты тёща обронила
(ей не впервой с её дырявым ртом),
Да не заметила - не до того ей было.
Фарш сочный прямо в тапок залетел.
Его обувши, чувствует - с сюрпризом.
Кот, мимо проходивший, не у дел,
Стал при делах, летя по кухне низом.
* * *
Так и у нас… Растяпы при чинах
Порой как нагородят огороду,
Что не приснится и в кошмарных снах…
А достаётся, как всегда, народу.
Иван-дурак засел за Интернет
(Как много интересного на свете!),
И девки голые, и разные соцсети…
И даже Скайп! Чего здесь только нет!
Себе придумал ник Ivan Durak,
И завязалась в чате переписка -
Нашёл друзей: Ночной Кошмар и Киска.
Вдруг третий влез, какой-то Lapserdak.
И начал, гад, до Киски подъезжать:
«Что, чисто, нам с тобою, цыпа-ляля,
Ништячно бы, схилять до сеноваля».
А Киска - ему смайлами мигать!
Ивана враз прошиб горячий пот,
Набрал: «Отстань от девушки, охальник!
Иначе… как заеду в умывальник!»
А Lapserdak рисует скобки))) - ржёт.
И началось!.. «Придурок!» - «Сам урод!»
Затем скатились до дешёвой брани.
Так, вскоре оба оказались в бане.
А что за баня? Кто в ней был, - поймёт.
Да только Ваня успокоиться не мог:
Разнёс системный блок, клавиатуру,
И «мышь» в окошко зафигачил сдуру,
И монитор разгваздал о порог.
Да, Интернет полезен, спору нет.
Но есть и в нём глупцы, не хуже Вани:
Воюют с буквами, с картинкой на экране, -
Удачи, Дон Кихоты, и… побед! :)
Три гангстера в суде ООН:
Японец, немец и француз…
К ним беспощаден был Закон -
Из приговора - «Вышки» груз!..
Международная гуманность
Не исключает эту странность:
Пред тем, «что» будет свершено,
Дано - желание одно!..
…В последний раз, взглянув на солнце,
Расширились глаза японца.
Тянуть резину он не стал
И речь короткую сказал:
«Мая желания таке:
Налейте мне стакан саке!»
Так обманув влиянье страха,
(Во избежанье лишних мук),
Кладёт он голову на плаху,
Закрыл глаза, вздохнул… и вдруг:
Пройдя свой путь до половины,
Завис топор у гильотины!
ЗАКОН - на все века - Закон!*
«Спасибо Всем! Прощай - ООН!»
…
*Со времён королей: тех, кто срывался с виселицы - миловали. (прим. Автора)
… Кто б сомневался, что француз,
Не закрутил бы длинный
И не собрал остаток сил,(?)
На ложе даму попросил?!
Под впечатлением экстаза -
Что - плаха, что - чумы зараза…
Так пребывая в сладком сне -
«О, мой топор - лети ко мне!»
Рычаг сработан, но топор
Летит на четверть и… затор!
ЗАКОН - на все века - Закон!
«Спасибо Всем! Прощай - ООН!»
… Предчувствуя свой смертный час,
Стоит уныло мрачный Ганс…
Печальна речь была его:
«Моё желанье таково:
(Призвать к Порядку - важен стимул)
Чтоб п-починили… гильотину!"
Чей здравый ум (порой и совесть),
Упорно прячет ТВЕРДОЛОБОСТЬ -
Таких чиновников - не раз,
Напомнит всем нам гангстер Ганс!
Да, кто ВАМ право дал - судить МЕНЯ???
Иль, каждые из ВАС безгрешные? Святые?
Да, просто, ПРАВДЫ Вы боитесь, как огня!
И, потому, считаете, что ВЫ… - ДРУГИЕ…
А, может, Вы считаете, - хотите мне помочь?
Когда рассказываете мне свою дорогу…
Так, Я, уж, САМ решу, куда уйти мне ПРОЧЬ,
и, НЕФИГ меня сватать в Вашу СИНАГОГУ…
Я САМ решу, куда пойду я, вновь!
Из под-тишка, ударив, засуньте в ж@пу лесть!
Ведь, ТИГРЫ не боятся, даже ЛЬВОВ,
Когда, затронута их ЧЕСТЬ!!!
Однажды Свин, весёлый малый,
Любитель интернетовских баталий,
Привстретил на полянке муравья.
Мураш с рожденья был учёным,
Сто тысяч книг успел прочесть,
И в этот день из библиотеки
Нёс книгу, чтоб себя развлечь.
«Привет, Мураш. Куда гуляешь?
Иии, это, ну, во что играешь?" -
по-свойски хрюкнула свинья.
«Какие игры?! Мир вокруг!
Я в книгах вижу развлеченья
Там столько тайн и откровенья,
И знаний, что хватают дух!»
«А ты, как время коротаешь?
Что нового успел узнать?»
Тут Свин завис: «Я…, типа, геймер.
Из книг я помню только две -
Ту, синюю, с рекламой «Лего»,
Букварь с картинками везде».
«Чего мне книжки? Так, безделье!
Я до утра в Варкрафт играл,
Там трушная резьня такая
Ты в целой жизни не видал!!»
Мураш задумался: «Что ж, интересно,
О чём игра-то хоть, дружок?»
А друг наш, Свин, на удивленье
И пару слов связать не смог:
«Ну…, это. как там, расы в общем,
Там орки, люди, куча всех,
Короче, типа, наги, вроде,
Ночные эльфы тоже есть».
И больше Свин сказал едва ли,
Лишь хрюкал, топал и визжал.
А муравей, обнявши книжку,
Махнул рукой и дальше зашагал.
Обидеть басней смог я Вас едва ли,
Не думаю, что в Свине, Вы себя узнали.
Мораль сей басни такова:
Мудрее книга, чем игра.
Рубашка любит глаженою быть,
Утюг её поглаживает всюду.
Рубашка тёплая готова всё простить.
Утюг ей: «Можно на тебе ещё побуду?»
Она согласна.
Только он не доглядел,
Прожёг дыру, и вещь пришла в негодность.
Мораль: Коль ты кого-то захотел,
Включай к режиму «соблазнить» ещё и «скромность».
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2014
Однажды как-то летом в лесочке у ручья
Кукушка спеть дуэтом просила Соловья.
Уж соловей старался - свистел за трелью трель.
Кукушка ухмылялась: «Куда тебе! Поверь!»
И песня не допета. Лишь тот откроет клюв,
Чирикает: «Не это! Совсем утратил слух!».
Кукушка отчитала беднягу Соловья,
Что «нот он знает мало» и «так кричать нельзя!»
Уж осень наступила. Наш Соловей устал.
Болтушке говорливой подвинул пьедестал.
А та в ответ, нахохлясь, уселась на суку.
Но спеть смогла одно лишь унылое «ку-ку».
Зверье в лесу хохочет кукушкиной беде:
Легко давать советы другим, но не себе!
Проснулся Лев и в гневе стал метаться,
Нарушил тишину свирепый, грозный рык -
Какой-то зверь решил над Львом поиздеваться:
На Львиный хвост он прицепил ярлык.
Написано: «Осел», есть номер с дробью, дата,
И круглая печать, и рядом подпись чья-то…
Лев вышел из себя: как быть? С чего начать?
Сорвать ярлык с хвоста?! А номер?! А печать?!
Еще придется отвечать!
Решив от ярлыка избавиться законно,
На сборище зверей сердитый Лев пришел.
«Я Лев или не Лев?» - спросил он раздраженно.
«Фактически вы Лев! - Шакал сказал резонно.-
Но юридически, мы видим, вы Осел!»
«Какой же я Осел, когда не ем я сена?!
Я Лев или не Лев? Спросите Кенгуру!»
«Да! - Кенгуру в ответ.- В вас внешне, несомненно,
Есть что-то львиное, а что - не разберу!..»
«Осел! Что ж ты молчишь?! - Лев прорычал в смятенье.
Похож ли я на тех, кто спать уходит в хлев?!»
Осел задумался и высказал сужденье:
«Еще ты не Осел, но ты уже не Лев!..»
Напрасно Лев просил и унижался,
От Волка требовал. Шакалу объяснял…
Он без сочувствия, конечно, не остался,
Но ярлыка никто с него не снял.
Лев потерял свой вид, стал чахнуть понемногу,
То этим, то другим стал уступать дорогу,
И как-то на заре из логовища Льва
Вдруг донеслось протяжное: «И-аа!»
Мораль у басни такова:
Иной ярлык сильнее Льва!
Гугукал Филин древний в чаще.
Гугукал день, гугукал два.
Он так старался быть опасным
Хмельной до полузабытья.
Утихли птичьи перезвоны.
Готовясь в небо упорхнуть, -
- Ей-ей умру, умру от страха! -
Чирикал робкий воробей.
Исполнясь гордого сознанья,
Нахохля грозное чело,
Вперил в воробышка тот Филин
Глазницу, налитую злом.
(Да, и гугукнувши притом):
- Как смеешь птаха озорная
Ты песни весело слагать?
Один лишь я - лишь только я!
Увенчан, как лесной сказитель.
- Оставь. - чирикнул оппонент, -
- Пустая мнительность в твоих словах сквозит.
Об истине давным-давно забытой
Я голосил, испепеляя ложь.
И не смотря на ярость возмущенья,
Смиряйся с гласностью печатной и словесной!
Взгорелся с пущим жаром мрачный Филин:
- В пух раздеру! Не потерплю, наглец!
А воробей нисколечко не струсил
И плавно перейдя на полутон,
Промолвил:
- Слово мысль рождает в людях,
Предшественницу многих добрых дел.
Так можно ли отдать её в удел,
На откуп полный самодуру в перьях?!
И сколько жил, живу и буду жить я Мне дерзость малых ближе сов спесивых!
Гнездо
Жила-была на свете птица И звали нежно Голубица
И пташка нежная сия, гнездечко позднее свела
И был там милый Голубок ее любимейший дружок
Она гнездо свое хранила и с нежностью его холила
Прижавшись нежно под крыло гласила ''Счастье ты мое
Ты поздно повстречался мне, ждала тебя даже во сне
И вот ты рядом, я твоя, храни и оберегай меня''
Повесив на стене картинку, в которой Голубь и она
Смотрела с нежною улыбкой на то, что подарила ей судьба
И Голубь милый, сизокрылый дарил ей позднее тепло
Прижавшись нежно так к друг дружке хранили чистое гнездо
Но Голубь вдруг стал исчезать, часами где-то пропадать
Уйдет то раз, уйдет то два У Голубицы кругом голова
Понять не может сей секрет, не знает где искать ответ
И странно непонятно ей, что Голубь стал любить курей
И говорит ему горлица ''Родной, ты что, я ж Голубица,
Я Богом посланная птица и век тебе я отдана
Соединила нас судьба, хотя и поздно, но любя''
И Голубь смотрит на нее, но глаз его косит в окно
Тогда решила тут горлица во всем этом определиться
Покинув милое гнездо, увидела что суждено
Увидела как Голубь милый летит в неведомы края
Потом спускается на землю, при этом крыльями шумя
Зовет к себе вдруг стаю птиц, уж очень странных голубиц
И ходит гоголем вокруг, а птицы те кудахчут вдруг
Убита горем и едва Голубка милая моя
Пришла одна в свое гнездо, где больше не было его
Рыдала, плакала страдала и не могла одно понять
Как мог ее он Голубь милый на кур тех странных поменять
А то гнездо осталось пусто и нет там сердца и тепла
и только смотрят со страницы два нежно милых голубка
Мораль сей басни такова, что если даже Голубица
Имей ты ум в кого влюбиться
Недалеко и до греха приняв за Голубя простого Петуха