Созвал, как-то, лев всех зверей на собранье.
Открыл длинный список, что в лапах держал.
Зачем, для чего вдруг собрал утром ранним,
Никто не догадывался и не знал.
Зачитывать начал свой список «Так значит,
Волк, завтра на завтрак ко мне ты придёшь!
Вопросы?» Звучало в ответ, чуть не плача --
«Нет! Коль от судьбы всё равно не уйдёшь!»
Читать продолжая, взглянул на лисицу -
«В обед…» -- так не смог до конца дочитать.
От взгляда того -- в страшном сне не приснится --
Сумела лисица упасть и… не встать.
«Так, дальше по списку, не стану томить я.
На ужин, слышь, заяц, тебя буду ждать!
Вопросы?» -- как прежде спросил повелитель.
И губы у зайца вдруг стали дрожать.
«А-а-а, можно мне завтра к тебе не явиться?»
Застыл в ожиданье, в молчанье народ.
Что не перестанет, кто знал, список длиться.
«Так… зайца вычёркиваем… где енот?»
Морали для басни быть с лёгкой руки:
У страха, как прежде, глаза велики!
У реки, на берегу, квакали лягушки,
Говорили о любви лягушки -подружки.
Все шептались лишь о том, у кого муж лучше,
И одна другой твердит:"Мой, мой самый лучший!"
Долго спорили, гадали, надоело, стало лень,
И сыграть в игру решили: -
«Чей муж, больше добрых дел сделает за целый день!»
И настало утро ново, вновь лягушки у реки,
Сидят смотрят из-под лоба, как лежат их мужики…
Те задрали лапки к верху, пузо к солнышку подняли,
Ну, а жены всё смотрели, как мужья их загорали.
Вот так день прошел, и вечер, а лягушки мужики,
Так уж быть, заняться нечем - загорали у реки.
Петух в разделе «Критика» разнес
Кукушкино лесное песнопенье,
Задав сакраментальнейший вопрос:
«Доколь терпеть такое положенье?»
В ответ узнал, что он - дрянной отец,
Презренный многоженец и подлец,
Что каждый день заглядывает в кружку,
Что прохиндей, что песнь его плоха…
За что Кукушка хает Петуха?
За то, что критикует он Кукушку.
Жил ржавый гвоздь и ржавчиной гордился,
Засел надолго он, казалось навсегда,
Сидел в доске, в которую вцепился,
Старея в ней, он гнил в последние года…
И удалить, тот гвоздь, уж всяк пытался…
И так, и этак гвоздь тянули мастера,
А он ржавел, за место всё держался,
Вокруг на дереве уже гнила дыра.
Проделывали с ним эксперименты
Рубанки, пилы, пассатижи, молотки,
Не помогали чудо - инструменты,
Он всех пугал: «Вот вырвешь - рухнут потолки!»
Но, вдруг, прекрасным днём, почти забытый,
Пришёл кривой, совсем обычный гвоздодёр,
Он посмотрел на гвоздь, давно забитый,
Нахмурив бровь, не торопясь нашёл упор.
Раздался жуткий треск и страшный скрежет,
Гвоздь вырван был как зуб больной, что загнивал.
Хоть и грозилось ржавое железо,
Но, ни один из потолков не пострадал!
С моралью спорить будет кто, едва - ли,
Мораль, как водится, никак не приговор,
Однако, мы добрались до морали -
На каждый ржавый гвоздь найдётся гвоздодёр.
В лесу, своей, особой, вольностью,
Все звери жили в праздной суете,
А если требовались новости,
То их несла сорока на хвосте.
Однажды ёж на пень сухой залез
Оттуда он скатился, будто шар,
Сорока прокричала на весь лес:
- Пенёк, под старость, произвёл кошмар!
В кустарнике медведь малину ел,
Нещадно отгоняя наглых мух,
Сорока разнесла - медведь посмел
Слониху бить, та испустила дух!
Сорока тут соврёт, да там наврёт,
Кому-то ложь по вкусу, самый сок!
Так, на хвосте, неправду разнесёт-
- И ей, глядишь, обломится кусок.
Наврёт! И спроса нет! И нет проблем!
Вот, приспособилась сорока жить-
Сыта, важна, необходима всем!
И продолжает врать, да не тужить!
По жизни нашей, что не говори,
Приёмы, те же, освещения!
Сороки, это словно наши СМИ,
По лжи, по фактам извращения!
Мораль, она уже, готовая:
Не верь сороке, ты, и СМИ не верь!
Услышал в «средствах» что-то новое,
Знать хочешь правду? Сам иди - проверь!
Сорока хвасталась подруге-
- Я больше всех по всей округе
Рожаю славных сорочат…
- А почему они молчат?
Спросила ушлая соседка,
- Ты на гнезде бываешь редко,
А где птенцы твои - в гнезде?
Мои летают уж везде…
Хвастунья тут же отвечала-
- Я их снесла, да улетала,
Мне и без них забот немало,
Яиц я много нарожала,
Пускай растут, да из гнезда
Летят кормиться хоть куда.
Соседка тихо возражала-
- Да никого ты не рожала!
Не знаешь ты закон Природы:
Снести яйцо - ещё не роды!
На яйцах надо посидеть,
Чтоб телом собственным согреть,
Сквозь скорлупу помочь пробиться-
Тогда цыплёнок народится!
От злых ворон спасать потом,
Кормить детишек червячком,
Учить наукам непрестанно,
Вот тут, ты, может, станешь мамой!
Уж нет яиц в гнезде твоём,
Их расклевало вороньё!
Есть средь людей такие мамы -
Считают роды делом главным.
И выясняется не вдруг -
Растить детей им недосуг…
Жил суслик на опушке леса,
Занудой слыл на весь тот лес.
Во все дела нахально лез он,
Везде свой нос совал подлец…
Сам неуч был и не учился,
Но всех зверей он поучал,
Сварливым норовом гордился,
Народ лесной терпел, молчал.
Он промолчать нигде не может -
Сороконожка встреч бежит,
- Неверные движенья ножек!
Нахально суслик говорит.
- Медведь малину собирает,
А суслик вот он, тут, как тут!
- Опять утробу набиваешь,
А птицы, лапу пусть сосут?!
Вот суслик зайца бегать учит:
- Ты, заяц, точно бы летал,
Когда б твои крутились уши,
Ты вертолёт бы обогнал!
Увидев дятла, он взбесился:
- Ты, дятел, думаешь башкой?!
Червяк под корочку забился,
Ты ж клён готов срубить живой!!!"
Кому не холодно, не жарко,
А кто не в шутку был взбешён!
На шум пришёл из зоопарка
Большой, как танк, индийский слон.
Слону тут суслик сходу ляпнул:
- Простите, хвост у Вас в дерьме!
Слон топнул суслика, тот лопнул
И всех забрызгал. Резюме:
Не лезь туда, где ты не смыслишь,
Как этот суслик - пустозвон,
А то, однажды вдруг увидишь -
К тебе пришёл «Индийский слон»!
Когда-то, в старину,
Лев с Барсом вел предолгую войну
За спорные леса, за дебри, за вертепы.
Судиться по правам - не тот у них был нрав;
Да сильные ж в правах бывают часто слепы.
У них на это свой устав:
Кто одолеет, тот и прав.
Однако, наконец, не вечно ж драться -
И когти притупятся:
Герои по правам решились разобраться;
Намерились дела военны прекратить,
Окончить все раздоры,
Потом, как водится, мир вечный заключить
До первой ссоры.
«Назначим же скорей
Мы от себя секретарей, -
Льву предлагает Барс, - и как их ум рассудит,
Пусть так и будет.
Я, например, к тому определю Кота:
Зверек хоть неказист, да совесть в нем чиста;
А ты Осла назначь: он знатного же чина,
И, к слову молвить здесь,
Куда он у тебя завидная скотина!
Поверь, как другу, мне: совет и двор твой весь
Его копытца вряд ли стоят.
Положимся ж на том,
На чем
С моим Котишком он устроит».
И Лев мысль Барса утвердил
Без спору;
Жил в городе богач, по имени Мирон.
Я имя вставил здесь не с тем, чтоб стих наполнить;
Нет, этаких людей не худо имя помнить.
На богача кричат со всех сторон
Соседи; а едва ль соседи и не правы,
Что будто у него в шкатулке миллион -
А бедным никогда не даст копейки он.
Кому не хочется нажить хорошей славы?
Чтоб толкам о себе другой дать оборот,
Мирон мой распустил в народ,
Что нищих впредь кормить он будет по субботам.
И подлинно, кто ни придет к воротам -
Они не заперты никак.
«Ахти!» подумают: «бедняжка разорился!»
Не бойтесь, скряга умудрился:
В субботу с цепи он спускает злых собак;
И нищему не то, чтоб пить иль наедаться, -
Дай бог здоровому с двора убраться.
Меж тем Мирон пошел едва не во святых.
Все говорят: «Нельзя Мирону надивиться;
Жаль только, что собак таких он держит злых
И трудно до него добиться:
А так, он рад последним поделиться».
На свете много раз случалось видеть мне,
Что доступ в знатные мудрен в палаты;
Но, якобы, секретари его в том виноваты -
Мироны ж сами в стороне.
В одном краю лесистом и озерном
Гнездилось много самых разных птиц -
И честных, и воров чужих яиц,
И кротких нравом, и крикливо-вздорных.
Всяк сам себя оборонял, как мог,
Жил для себя, другим обиды множа.
Но поняли они: «Так жить негоже.
Нам нужен царь, чтоб нас от нас берег!
Достойнейший пусть вызовется сам!»
«Когда б я стал царем, - подумал ворон, -
То положил конец бы всем раздорам
И укорот дал хищным стервецам!
Но этого добиться нелегко,
Владыки жребий тяжек, многотруден,
Неблагодарен - все клянут и судят,
Хоть в клюв налей им птичье молоко.
Нет, я, пожалуй, не пойду в цари…»
И лебедь думал: «Быть царем - нет хуже!
Дела, заботы, а жена без мужа
Одна в гнезде с зари и до зари».
От царства отказался и орел,
Так думая: «Хоть видная я птица,
Но царь - он Справедливости десница.
Непросто будет мне блюсти Ее…»
И только двое - сыч да воробей,
На всю округу завопили хором:
«Я - царь!» «Нет, я!» «Мне трон с ведро!» «Мне - с гору!»
«Тащите мне пшена!» «А мне детей!»
Жил человек, к делам благим не годный,
Разбойничал, чтоб не ходить голодным.
Но, увидав, как тать другой казнен,
Затрепетал и устрашился он,
Задумал бросить ремесло дурное,
Да делать дело не умел иное.
И, не прийти чтоб к скорбному концу,
Пошел он за советом к мудрецу,
Спросил: «О, светоч истины великий!
Улыбка уст небесного владыки!
Открой мне, горемычному, секрет,
Как зло творить и не держать ответ
Ни пред людьми, ни пред извечным Богом?»
Сказал мудрец: «Безвинного не трогай.
Злодею же за зло воздавший злом
Суть меч Господень - чист и славен он!»
Вздохнул разбойник: «Трудная задача!
Чужих грехов мне знать Бог не назначил.
Слаб духом я, и знает сам Аллах,
Плохой помощник я в его делах».
«Ну, коли так, - мудрец ему ответил, -
Твори зло там, где солнца лик не светит,
И позаботься, произвол верша,
Чтоб не узнала ни одна душа -
Ни человек, ни зверь, ни бес лукавый».
Пришелся татю тот совет по нраву,
Подделав от замков чужих ключи,
Стал промышлять он воровством в ночи.
Но как бы тихо он во тьме ни крался,
А в руки стражи все равно попался
И, казни ожидая у дворца,
Стал упрекать он горько мудреца:
«Стыдись, фальшивой мудрости образчик!
Ведь это ты мне дал совет пропащий.
Я следовал ему, и вот итог -
Меня он от беды не уберег!
Могу поклясться правою рукою,
Никто не видел моего разбоя,
Ни человек, ни солнце, ни луна,
Ни ангел, ни рогатый сатана!»
Сказал ему мудрец: «А сам ты нешто
Не искорка души во тьме кромешной?
Ты мой совет напрасно укорил,
Ведь сам ты точно ведал, что творил».
Медведь, учуяв сладкий мед,
Нашел дупло, где жили пчелы.
Лез, лез, а дело не идет -
Влечет обратно зад тяжелый.
Пытался дерево свалить,
Да дуб не захотел валиться.
И начал мишка говорить:
«Эй, пчелы! Вы должны делиться!
Таков спокон веков закон!
Иль позабыли вы, соседи,
Как мед назад лет миллион
Учили делать вас медведи?
Без нас вы были просто тьфу,
Букашки хуже мух навозных!
Вас видя, все кричали: „Фу!“
А мы - так пожалели просто!
Когда бы не медведи, вы Не знали меда бы доселе,
Пешком ходили б средь травы,
За мухами отбросы ели!
Пора долги вам отдавать!»
«Мы с радостью!» - сказали пчелы
И мишку начали кусать
Да так, что чуть живым ушел он.
КОРОВА И МУЖИКИ
Вдали от шума городского,
В зеленых пойменных лугах
Паслась прекрасная Корова
На длинных жилистых ногах.
Паслась, паслась и допаслася…
Связав могучие рога,
Корову превратили в мясо
Два здоровенных Мужика.
* * *
Морали в басне нет. Однако,
Совет мой девушкам таков:
Бегите, девушки далеко
При виде дюжих мужиков!
Прячет Сидоров козу,
Знаю вкратце, не дословно.
От того, кто на возу
С ней общался полюбовно.
Но народ не проведёшь,
Знает наизусть все сказки.
Без свидетелей «правдёж»,
Как окошко без замазки…
Шельмец не верил раньше ни кому,
Теперь не верит даже и себе.
Вы спросите наверно почему?
Хотел лишь пукнуть, а тут на тебе.