Если бы у государства была душа, то и законы у нас были человеческие…
Кто ты? Знакомый незнакомец…
Перед собою вижу силуэт,
Я судорожно вглядываюсь в образ,
Осознаю — знакомого тут нет.
Печально. Не заметила утрату,
Знакомый был — однажды он исчез.
Заученно я повторяю фразу:
— С тобою незнакомо как-то стало,
С тобою… одинаково…и без.
В литературе, как и в жизни, стоит помнить одно правило, что человек будет тысячу раз раскаиваться в том, что сказал много, но никогда в том, что сказал мало.
В «Давай поженимся» открылась вакансия вечного мужа, приглашаются многожёнцы.
Июнь. Хмурый мир чудеса встречает.
И катарсис лета с небес сухих
Дождем доливал мою чашку с чаем,
Гасил сигарету, шептал стихи.
«Алиса, ты все свои раны зашила?» —
Я ей вдруг возьми, да и ляпни-ка.
С улыбкой пленительного Чешира
И взглядом Безумного Шляпника.
апрель`10
Сцена — есть трон для простых, словно Мир, ребят.
Сцена — погост для людей из другого круга.
В жизни театра так сложно играть себя…
Так что, давай мы с тобой сыграем друг друга.
Подарил Богу душу, узнав цену Злу.
Приобрел гордость льва и повадки лисы.
И когда Смерть дарила ему поцелуй,
Он засунул ей в рот свой горячий язык.
`09
мир наш построен из радужных солнцесплетений
это заметно лишь поздней весной или летом
я не особенный, я — это тень моей тени
ты — это мастер, который играет со светом
Я принимаю свою простоту:
Погода мысли, а в сумме «я».
Пью тишину и сижу на мосту
В смирительных лапках безумия.
Приставив дуло к Его виску,
Ты сделала шаг назад:
«За то, что вы изменили мне,
Мы вместе отправимся в Ад»
Приставил дуло к Ее виску:
«Как жаль, что ваш взгляд не врет…
Я даму, как истинный джентльмен,
Всегда пропущу вперед»
Все как обычно:
Встану пораньше, умоюсь, надену рубашку.
А под рубашкой
Вены, которым привычнее быть нараспашку.
Взлететь — как дожить до утра
По ангельским меркам.
Я все это видел вчера
Откуда-то сверху.
6.01.2010
Copyright: Саша Бест, 2010
Свидетельство о публикации 110062802702
Невозможно изменить мир вокруг себя, как хочется. Возможно изменить его внутри себя, как получится.
Смельчаки найдутся рьяно,
Когда выпито грамм триста,
Но едва ли с рожей пьяной
Их запишут в коммунисты.
Сдаётся мне, что летний день сдаётся,
Без боя отступает летний день,
Ему за жизнь бороться явно лень,
И он покорно с нею расстаётся.
Он, может, прав, но я так не могу,
И, не умея кротко и смиренно
Принять тот факт, что всё на свете бренно,
Для вечной жизни силы берегу.
Mеmento Мori.
Всё не вечно.
И жизни наши скоротечны.
И время зыбко,
Как песок в часах песочных.
По песчинке перетекает, как вода,
Течёт потоком в никуда…
И в пустоту оно стремится…
Перелистнет ещё страницу
Из судеб наших, и стечет
Сквозь пальцы.
Как вода в песок.
Убавив наших жизней срок
Ещё на час,
На день,
На месяц…
О, как же время быстротечно!!!
я долго краски подбирал как ноты северный Карузо
и ждал когда проснётся муза когда наполнится бокал
когда сомнения Сатира украсят мудрость Соломона
когда промокшие гондолы собьются в стаи кораблей
я ничего не знал о ней, а только имя просто имя
и ароматы лунных лилий в кровосмешении морей
я ничего не знал о той что обезглавила закаты
и снился мне всё тот же сон и затонувшие фрегаты
я пил вино и не пьянел я был трезвее Диониса
а ты невыносимо близко звучала музыкой во мне
и целовал я наизусть созвездья выцветших вселенных
и капли жемчуга на венах казались лунными на вкус
и я хмелея пил с лица несовершенство этих линий
и похищал аквамарины и чёрный жемчуг у скопца
я ничего о ней не знал не слышал ливня пиццикато
не видел выпитый бокал с багровой росписью заката
где виноградная лоза себя рисует на палитре
а верноподданный алхимик спит широко закрыв глаза
и та сошедшая с небес нальёт вина ему привычно
и станет женщиной обычной земной и тёплою как хлеб
а он причастный к красоте постигший тайну кода красок
не вспомнит формулу несчастья
любовь рисуя на холсте
Как ныне стирал свои вещи Олег
В которых его не догнали хазары
Чтоб запах тревожный скорее ушёл
И в тело вернулась желанная нега
Мама все время повторяла это. «Ничего страшного». У нее и переняла. В любом случае, — думала я, поправляя капюшон и выправляя складки платья, — мысль была в том, что даже если тебя взял в плен эльфийский узурпатор, сжег твоего брата, сделал тебя рабыней и заклеймил друга — ничего страшного. Только когда умрешь — вот тогда уже не скажешь «ничего страшного». А пока можешь думать и говорить, что бы ни случилось — «ничего страшного».
Замер сказочный лес, прорежённый опушками,
над которыми лунная светит медаль.
Спит земля до утра — не разбудишь из пушкина,
и молчит до утра заболоцкая даль.
Ночь на день обменять — не проси, не проси меня,
пусть чернеет загадочно пропасть во ржи…
Спит летучий жуковский на ветви осиновой,
двух крыловых на спинке устало сложив.
Тёплый воздух дрожит предрассветною моросью,
серой змейкой застыл обезлюдевший шлях…
Что-то шепчут во сне пастернаковы поросли,
сонмы диких цветаевых дремлют в полях.
Проползает река вдоль пейзажа неброского
и играет огнями — живыми, как речь.
И её пересечь невозможно без бродского,
всем не знающим бродского — не пересечь.
Всё, что мы не допели, чего не догрезили,
тает в сонном, задумчивом беге планет…
Жизнь пройдёт и останется фактом поэзии.
Смерти, стало быть, нет.
И беспамятства нет.
Наша жизнь — мгновения счастья,
и мучения бесконечно,
утешает ненадолго только факт,
что всё не вечно.
В век губастеньких и сисястых
сохрани меня, огради
от нелепости — множить счастье
на четвёртый размер груди,
присягать сетевым иконам,
обживающим новый храм,
где напичканный силиконом
бог гламура трещит по швам.
И архангел с ушами зайки,
приглашает на страшный суд,
конвертируя души в лайки
по цене мировых валют.
Что им честь
и моральный кодекс,
если главное выйти в топ.
В ход идут и сердечный ботокс,
и для грешников фотошоп.
Грим души —
цифровая ретушь.
Устраняешь любой изъян —
и святошей въезжаешь в Вечность,
не забыв «сообщить друзьям»…
Там, «за гранью» всё тот же рейтинг —
современный вполне расклад,
где активно пиарят черти
пятизвёздочный личный ад.
Но теперь активатор боли —
не кипящая смоль котлов,
а толпа шелудивых троллей,
жалко блеющих из кустов…
Бес в купальнике правит балом,
маскируя умело зло,
иллюзорную сущность баллов
переводит шутя в бабло…
Чудеса сетевой накрутки,
безобидный рекламный трюк —
и глядишь,
вот уж бабы-утки
табунами летят на юг…
Это в общем не плохо, братцы, —
силикон в буферах хорош…
Жаль, что души утиной расы
так же лихо идут под нож.
И пластический пыл хирурга
больше тянет на бизнес-план,
демоническим демиургом
отупляющий Инстаграм…
Деньги капают…
и прекрасно!
Ну, а лет через сорок пусть
сменит эру принцесс губастых
век утиных смешных бабусь —
у которых тату под майкой
и всё тот же гламурный понт…
Жаль, что пенсии тоже в лайках
выдаёт пенсионный фонд.
И всё яростней глючит сервер.
Бабы-утки линяют в кур,
и летят табуном на север
в белых тапочках от кутюр.