НА ДНЕ
Взрывы бомб хрупкий покой рушат,
Скалясь, ложь нагло плюёт в души,
День за днём миру грозит кодла:
Человек - это звучит подло!
Вскоре снова показались бесы, но в этот раз они вели себя не так нагло и шумно.
Опять один из них оказался перед нами и начал предъявлять мне обвинения во лжи:
- Она лгала по ничтожным поводам, но зато постоянно! Лгала матери, что у нее все в порядке, когда та беспокоилась о ней, а сама ждала ареста… Ее и судили «за клеветнические измышления»! Впрочем, это мы пропустим… Она лгала подругам, что счастлива с мужем и он ей верен.
Подобных обвинений у него было множество, но он перечислял их скороговоркой, не требуя ответа и опасливо косясь на крест в руках Деда. Мы ему не отвечали и продолжали движение, а он летел сбоку, суетился и выкрикивал что-то уж вовсе несуразное:
- Она стишки писала, а мысль изреченная есть ложь! И вообще - всяк человек ложь есть!
Почти совсем отстав, он выкрикнул:
- Она не любила лгать из гордости! Вот поглядим, как она за гордыню свою ответит!
Потом, когда этот бес отстал окончательно, появился другой, совсем ничтожненький на вид и вовсе даже не страшный, и заверещал поганым голоском:
- Сплетница, сплетница! Все женщины сплетницы! Сколько раз при ней перемывались косточки ее подруг? Пусть ответит!
Ангел, не прерывая полета, бросил через огненное плечо:
- Отстань, адская козявка! Ты сам знаешь, сколько раз по ее слову прекращались сплетни, и как часто она говорила о людях только хорошее, если при ней их осуждали. Ты хочешь, чтобы мы сочлись?
- Нет, нет! Скатертью небеса, убирайтесь и уносите ее прочь! Только учтите, что она это делала не по вашему ханжескому учению, а по своей гордыне.
И мы отправились дальше.
Через некоторое время Хранитель предупредил:
- Впереди мытарство чревоугодия.
- Вот уж в чем не грешна!
Хранитель заглянул под крыло, и я умолкла, встретив его серьезный предостерегающий взгляд.
Нас воющей толпой окружили бесы, похожие на раскормленных свиноматок, но среди них попадались и тощие экземпляры: худобой они напоминали дворовых кошек эпохи ранней перестройки, но зато у некоторых на тощих шеях были повязаны крахмальные белые салфетки, а в лапах они держали ножи и вилки. Почти все они, и тощие и толстые, непрерывно что-то жевали, пуская слюни и роняя из пасти куски пищи.
- Стоп, приехали! - объявил важный толстый бес и раскинул лапы, загораживая дорогу. - Эта душа не обжиралась и не гурманствовала. По глупости и по бедности, надо полагать. Но она и не постилась ни одного дня в своей жизни!
Вот это да! Христианские посты… А ведь крыть и в самом деле нечем.
Но проблема разрешилась самым неожиданным образом.
- Не постилась, говоришь? А кто просидел три года на тюремной и лагерной баланде? Кто отдавал свою пайку голодным сокамерницам на этапе? А выйдя на свободу после лагеря, не она ли держала голодовки протеста в защиту других узников совести? Сколько христианских постов уложится в это стояние за правду? Ну-ка?
Ух ты! Молодец мой Дед, мне бы все это и в голову не пришло.
- Не считается, не считается! - разочарованно загнусили бесы, но Дед крестом размел их толпу, как ледокол разламывает и разгоняет слабый лед. Мы двинулись дальше.
Три лагерных года выручили меня и на следующем мытарстве лени. Как тут все неожиданно оборачивается: я-то считала, что лень вперед меня родилась. Каким бы любимым или важным делом я ни занималась, я всегда была готова оставить его при первой возможности и улечься на диване с очередной книжкой. Но все это было погребено под горой цемента, которую я перебросала в лагере совковой лопатой (это фасон лопаты, а вовсе не принадлежность ее к советскому строю). Вот уж не ожидала!..
Однако лагерь здорово подвел меня на следующем мытарстве воровства. Бесы буквально закидали меня морковкой, картошкой и луком: это были краденые овощи, которые я выменивала на махорку у наших зэчек, работавших в овощехранилище. Скупка краденого! От этого отбились, напомнив про голод и авитаминоз, последствия которых давали себя знать и через годы.
Подвел меня и самиздат. Бесы засыпали меня чистой писчей бумагой, листами копирки, лентами для пишущей машинки.
- Вот! Все это было ею похищено на работе. У родного государства крала, воровка, хапуга, а ведь правозащитницей звалась!
Мне стало стыдно - кража есть кража…
Но я же не виновата, что в магазинах с распространением самиздата копирку вообще перестали продавать, а продавцов канцелярских товаров КГБ уполномочил следить, кто часто покупал пачки бумаги для пишущих машинок. И следили некоторые, и доносили, и сколько народу на этом попалось! Но Дед с Ангелом не дали мне ни слова сказать в свою защиту. Из кармана рясы Дед вытащил тонкую рукопись и показал ее бесам:
- Вот это было напечатано на украденной бумаге и под украденную копирку. Хотите поближе познакомиться с этим текстом? - и он двинулся к ним с рукописью в руке. Тонкие сероватые листы вдруг засветились голубым пламенем, и бесы бросились врассыпную:
- Не надо! Не надо! Мы вас не задерживаем, убирайтесь!
Ах, я вспомнила этот текст! Это были письма заключенного епископа из Соловков к его духовным детям. Сколько возни тогда было с выверкой библейских цитат, с написанием слов незнакомого церковного лексикона! Я допечатала текст и с облегчением отдала его верующим в их подпольный журнал «Наша община», даже экземпляра себе не оставила, хотя обычно брала себе последнюю копию. И вот надо же, именно эти странички мне помогли теперь. Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
Мы благополучно оторвались от разочарованной черной стаи, потом, почти не задерживаясь, пролетели подряд несколько мытарств, на которых мелкие бесы выкрикивали что-то о зависти, скупости, лихоимстве и о каком-то вовсе мне неизвестном мшелоимстве. Все это были не мои любимые грехи, как сказал Дед.
Когда я почти успокоилась этими удачами, впереди показалось уже не темное облако, а плотная черная стена с красными сполохами, как будто на нас надвигалась осенняя ночь с грозой. Стало холодно и жутко.
- Что это там впереди? - спросила я в страхе.
- Мытарство гордости. Вот тут нам придется трудно, - озабочено сказал ХранителЬ.
Смертью человек болезненно рассекается на две части, его составляющие, и по смерти уже нет человека, отдельно существуют его душа и тело. Разделяя тело и душу, смерть тем самым насильственно разрушает единство нашего человеческого естества. Да, смерть ожидает нас всех, но Православная Церковь говорит нам - смерть противоестественна. Она чудовищна и трагична, когда мы видим ее со стороны, она вызывает протест всего нашего естества, безысходный ужас, когда мы сами оказываемся перед ее лицом. Сам Христос молился об избежании ее, плакал над умершим Лазарем. Мы живем в мире насквозь пропитанным смертью, смертью, которая пришла вслед за отпадением нашим от Источника Вечной Жизни - от Бога.
Почему же Господь допустил смерть?
Смерть - это дар Бога людям. Это дар Его милосердия и сострадания. Для нас, людей, вечная жизнь, отравленная страданием и грехом, превратилась бы в вечную муку. Мы бы, не сдерживаемые ничем, все больше и больше погружались бы в пучину греха, вызванного к жизни нашей же волей. Мы уподобились бы самому сатане и его демонам, что превратило бы вечную жизнь в вечную смерть и нескончаемую муку. Ведь именно эта вечная, отравленная грехом жизнь-страдание и постигнет тех, кто на Страшном Суде окажется по злым делам своим неспособным к жизни с Богом. Каждый человек после смерти останется таким, каким она его застала, ибо эта наша земная жизнь определена нам для испытания того с кем мы: с Богом и святыми, или с сатаною и демонами.
И вот, Бог дал нам выход. Он разделяет союз души и тела, чтобы затем воссоздать его заново, воссоединить в воскресении телесном в день Страшного Суда, и таким образом вновь привести обновленного человека к полноте жизни. Как однажды сказал епископ Диоклийский Каллист (Уэр): «С помощью телесной смерти Господь возвращает домой свое дитя».
И пусть смерть сама по себе отвратительна, ненормальна, противоестественна, но христиане видят в ней надежду и благословение Божие - ведь она возвращает нас в дом Отчий. И недаром в православной традиции мы называем смерть успением. Тихим сном тела, пока душа ожидает славного воскресения в свой День.
И все в жизни настоящего христианина - ожидание смерти и подготовка к ней, ведь она исход наш и разрешение от уз тела. Отдых от духовной брани и встреча со Христом и с отшедшими ранее нашими близкими. Там муж встретится с женой, а мать - с ребенком. Там мы узрим во славе нашего Бога, Творца и Спасителя.
И вся жизнь христианина - следование этому упованию, путь к Богу, возвращение странника домой.
- Доктор, а есть ли жизнь после смерти?
- А Вы думаете, мне как проктологу виднее?
&
Забирают нас навсегда, это значит, что мы достигли того высоконравственного состояния, которое позволяет Высшему Разуму не посылать нас на эти муки обратно.
Чем дальше от начала жизни, тем больше задумываемся о её конце.
Главное - не зацикливаться на этом. погрустил - и помчался дальше…
черпать эту вкуснющую жизнь огромной ложкой… чтобы по усам текло…
но непременно попадало в рот!
© Ирина Zалетаева
а жизнь подарок дорогой
мы слышим маму, видим солнце
но смысла спорить нет с судьбой
подарок нам вернуть придётся
Не всем нам будет 85.
Не всем нам будет даже 28…
Ведь жизнь закончится и нас не спросит,
А мы и не успеем все понять:
Как часто обретаем не ценя,
Как глупо нам приходится терять,
Как многого сказать не успеваем,
Все ждем, когда наступит та другая,
Та самая, заветная пора.
Потом уходим в вечное вчера…
Слова бросаем в сердце и ножи,
Не радуемся искренно, как дети;
Живем как будто впереди столетья,
Забыв о том, что скоротечна жизнь.
И не умеем счастьем дорожить,
И замечать секунды волшебства,
И возвращаться, и просить прощенья…
Но ведь прекрасно каждое мгновенье!
Так постарайтесь же не забывать:
Не всем нам будет 85.
Недавно у моей подруги внезапно умер сын (27 лет). Иногда болел, иногда было повышенное давление, но в целом был здоров. Эта свалившаяся невесть откуда беда, придавила мать. Её чувства и горе отлично понимают те, кто пережил своих детей, да и остальные могут себе представить весь этот ужас. Смотрел сын телевизор, встал, пошел, споткнулся и всё… конец. Скорая, прибывшая через 15 минут, констатировала смерть. Естественно, мучил вопрос: «Что произошло?» Заключение патологоанатома убило - смерть наступила от отравления этиловым алкоголем. Но мать точно знала, что сын более двух месяцев не употреблял даже пива, не говоря уже о более крепких напитках. Патологоанатома на месте не было, выяснить ничего сразу не удалось. Похороны поминки… Смерть зарегистрировали по выданной справке. Спустя неделю, ошалевшая от горя мать, приходит к патологоанатому с вопросом отчего же умер её сын. Всё объясняет заново и спрашивает, а откуда же родилось это заключение про алкоголь. Врач невозмутимо смотрит и говорит:
- А я не знаю, как так получилось. Сейчас через две недели придут анализы образцов тканей… Ни наркотиков, ни алкоголя не вижу… А для вас принципиально важно от чего умер сын? Мы можем написать вам КРАСИВОЕ заключение о смерти, с ним вы сходите в ЗАГС, там вам выдадут новое свидетельство о смерти, которое не стыдно будет показать внукам… Что же вы сразу не пришли? Написали б сразу красивое заключение.
Мать в голос кричала, что хочет знать только правду и ничего более. Санитарка принесла воды и сунула бумажку в руку -500 …и вопрос затерт.
Спустя две недели пришли результаты исследования тканей. Ничего не прояснили.
Патологоанатом выдал новое заключение - тромб.
Стала обзванивать слишком известных людей на уровне области, у которых дети от передоза ушли, Спрашивала напрямую, какое заключение сколько стоит. Отвечали. Как подготовила документы в Областную Прокуратуру, да ты чего с ума сошла? А потом начались игры в прятки. Они все спрятались. …
И хорошо. Для всех.
.
Как в этом мире можно жить, где сплошь и рядом зло и горе. Когда вокруг тебя все злые ходят. Я тоже зол, и зол на то что счастья нет… Его ведь нет и не было совсем. А что бы было счастье нужно жить. Не просто жить, а жить и верить что наступит завтра, а может вместе с ним придёт и счастье. Но всё же, как в этом мире можно жить да плюс еще во что-то верить…
А как же воздух, что наполняет твои лёгкие
Как же птицы за окном, щебечут о прекрасном
Дождь стучащий по стеклу, выбивая ритм к сердцу
Ты не слышишь песнь души, что зовёт к творенью?
Ты писатель, пусть затворник, лишь живя творишь!
Ощущая те мгновенья, вот как это стихотворенье.
С Уваженьем.
Не все убелённые сединами и покрытые морщинами жили долго. Многие только были долго.
Смерть заставляет нас думать о жизни.