Пусть будет так, как хочешь ты.
Пусть… только так и исчезнет грусть.
Счастье не столько в том, чтобы исполнялось желание,
сколько в том, чтобы это желание не пропадало
С возрастом понимаешь: один на один
каждый из нас со своим набором желаний.
Мы получаем от мира не всё, что хотим,
да и хотим не всё, что мы получаем.
И не всегда справедлива к людям судьба,
а уж любовь справедливости вовсе не знает:
доброму часто беды достаётся сполна,
злые же очень неплохо живут-поживают.
Можно быть честным и любящим, ждать у ворот
счастья, взаимности или хотя бы улыбки,
но наблюдать, как любимая мимо идёт,
не замечая двухтысячной новой попытки.
Можно быть любящей, нежной, готовой беречь
и окружать заботой, и светом, и лаской —
и удивляться, что снова он смог пренебречь
чистой любовью, польстившись на пошлые сказки.
Не совпадаем! Не видим друг друга порой.
В выборе глупости делаем снова и снова.
Не замечаем того, кто подарен судьбой,
и догоняем того, кто любви не достоин.
Хочется счастья — в любви, словно птица, лететь,
крылья расправить, взаимностью сердце наполнить.
Только вот, видишь ли, мало чего-то хотеть.
Надо ещё, чтоб другой отзывался исполнить.
Надо ещё, чтоб желанье другого в ответ
тоже к тебе устремилось, но в этом и шутка:
если в другом ни любви, ни желания нет,
как ни хоти, бесполезно протягивать руку.
Желание — это тысяча попыток, нежелание — это тысяча отговорок.
ЧАС БЕДЫ
В час страшных бед, когда душа в золе,
И слышен лишь вой ветра над могилами,
Так хочется, чтоб жили на Земле
Одни лишь злоефобы с доброфилами.
Желание не всегда означает готовность к желаемому
Тонкий запах весны полоснёт по нервам —
Расцветает сирень вопреки законам.
Вновь мой выдох твоим поцелуем прерван,
И сплелись отраженья в стекле оконном.
Осторожная нежность, тепло касаний…
Тихий шёпот: «Ты рядом… Ты мой… Желанный…
Я хочу…» Безрассудство. Игра на грани.
Я стремлюсь проиграть тебе, как ни странно…
Твои руки так жадно скользят по коже,
Эту пытку любовью начав с начала.
С губ срывается стоном: «Любимый… Боже!..»
Разум плавится в страсти… Мне мало… Мало…
Дрожь желания… Сладкая тяжесть тела…
Растворяюсь в безумии ритма… сердца.
Я хочу тебя… Впрочем, не в этом дело…
Я люблю тебя… и никуда не деться…
Сладкая горечь, горькая сладость…
И между нами нежность и радость.
Сила слияния, страсти искус.
Ну же, почувствуй пламени вкус!
Мы растворяемся, с небом сливаемся.
Мы в этот миг к себе возвращаемся…
Мы за пределами быта и скуки.
Мы в бесконечности. Тают разлуки.
Руки твои меня в круг замыкают,
Держат так нежно и не отпускают.
Мы — вся вселенная. Кайф и экстаз.
Это любовь проходит сквозь нас.
Жар притяжения, сила смятения,
И на двоих лишь одно настроение.
Падая вверх, мы летим тут же вниз. Семьсот семь небес мы проходим на бис.
Ты — мой спаситель. Мой сладкий каприз.
Ты — мой джекпот и суперприз.
В нашем советском детстве нам не прививали желание быть уникальным. Нас приучали «быть в строю». В данный момент креативность- твой билет в счастливое будущее.
Я хочу его так, как в пустыне хотят воды.
Я хочу его так, будто дали ногой под дых,
Воздух сперло, и кажется: этому нет конца.
Я хочу, как уроды другого хотят лица.
Я хочу его так, как ребенок желает жить,
Как филологов бесит, когда вместо «класть» «ложить».
Я хочу его, как одержимая, как маньяк.
Я хочу, я стремлюсь, я его вожделею так,
Как солдаты ждут дембель, как мать — сыновей с войны.
Как амнистии те, кто на годы осуждены.
Я хочу его так, да простят меня и поймут,
Чтобы он не достался как минимум никому!
Мне так мало тебя!..
Покрываюсь кристаллами инея
под твоим языком,
что вскрывает мою скорлупу.
То, что с нами сейчас —
это мистика, тайна, алхимия…
Но крестовый поход
начинается ближе к нулю
до едва покоренных вершин —
и словами, и пальцами…
Как девчонка, замерзшая,
глаз оторвать не могу
от пожара пылающих губ.
Ароматами Франции
ты срываешь одежду,
как дети срывают фольгу
с долгожданных подарков…
Ты снова откроешь америки,
долетишь до луны
и захватишь весь вражеский флот!..
Ты во мне — золотой лихорадкой
и нежной истерикой…
Я в тебе — бесконечным движеньем,
тягучим, как мёд…
И сбиваясь со счета,
мы пересекаем экваторы,
где ржавеют таблички «Нельзя!»…
Просто обречены
вечным правом на полную власть
друг над другом… Когда-то мы
даже были нормальными. Помнишь?
Я тоже… Увы
погибаем немедленно,
но ни секундою раньше! И
что еще, кроме тела,
могу бросить к этим ногам?
Все мои преступленья — губами,
от зноя озябшими…
Все твои наказания — мне!..
Открывайся, сезам!
Меня распирает желание тебя касаться. Прижиматься клубком в руках. Распускаться от близости. Обволакивать сверху, снизу, сзади, спереди, вдоль и поперёк. Сжиматься до микрона и чувствовать свою беззащитность перед твоей властью. Превращаться в огромный атомный взрыв и сходить с ума от бессилия всё это остановить. Не желать. Остановить. Желать ещё. Касаться. Опадать космическими пылинками на тебя. Собираться в целое на твоей коже губ, пересушенной жадностью поцелуя. Меня распирает изнутри. Дай, отдам!
In the sky all the stars burning brighter
And then, suddenly, one asterisk …
Last time blinked the moon
Last time flickering in this night.
Starts fast flew… like arrow in the light.
I was whispered him…
Farewell… Asterisk!!!
And fulfill my little desire.
* * * * *
В небе все звезды горят ярко
И вдруг, внезапно одна звезда …
Последний раз моргнула луне
Последний раз мерцнула этой ночью.
Как стрела на свету… быстро лететь начала.
Я прошептала ей в след…
Звездочка… Прощай !!!
И исполни мое маленькое желание.
Во всякой бы душе душевности на бездну.
Прощение всего — и да, и нет, и вроде,
И снов незавершенных, и взглядов безответных,
И несвобод благих, поющих о свободе.
Ко всякой бы душе тоску-мечтанье — ветер.
Размашистый. Наивный. Не знающий пределов,
Преград, дорог и пены великой, многомерной,
И шума-суеты в цветасто-чёрно-белом.
О всякой бы душе — полёт, восторг, исконность.
Чуть-чуть печальна — да. Чуть-чуть безумна — может.
Но — верная навек и лжи вовек нисколько,
А опыт вековой, при том — неискушённа.
И всякой бы душе слова, в которых воля.
И боль. И берега. И вечность. И созвучность.
И нежность. И горчинка. И сахар рядом с солью.
Без этих слов не то, не так, никак — прескучно.
К душевности, мечтам, словам — всему земному
Со дна ручьистой мглы звезду бы неизбежно,
Чей взор — огнистый трепет и нравится любому.
Чей зов летит, горя, с окраины безбрежья.
Звезду — надежду — страсть — творение — опору.
Ничью. И через ту вселенскую потерю
Познать себя — простого безнравственного бога.
И всё же человека — не твари и не зверя,
Услышав: — Верь! Верь мне! Я знак. Я свет. Я вера.
Я здесь. Твоя. Твоё пред… всё на этом свете.
Дать имя, обретённой. Своё. Одновременно
Повесить за стекло — у горестного сердца.
Не всякой, жаль, душе…