Эта история произошла шесть лет назад. Мой муж работал на севере. На месяц уезжал две недели дома. И вот в очередной его приезд он заявляет что у него с конца капает. Я в шоке. Чего он тогда мне только не наговорил и блядина я и трахаюсь со всеми подряд пока его дома нет. Вообщем пошли мы вместе в поликлинику. И вот парадокс у него букет a у меня нет ничего. Конечно извиниться за все гадости которые он мне наговорил он даже не подумал. Но это ещё пол беды. Где-то через неделю приходит медсестра из поликлиники этой и говорит: вас в спид центр вызывают. Я такая наивная подумала может анализы пересдать надо. A всё серьезней оказалось диагноз как приговор вич инфекция. Я думала у меня прям там сердце остановится. Состояние было такое, что врагу не пожелаешь. Миллион вопросов врачам почему, откуда, как? A ответ проще некуда. Оказалось что мой любимый муж бывший наркоман. Правда он и сам не знал что болен. На тот момент по прогнозам врачей жить ему оставалось ещё года два. A у меня эта зараза сидела уже полтора года. Вообщем вытащили его с того света. Я не буду описывать всё что я чувствовала и как это пережила.
Ещё где-то года через полтора у нас родился здоровый малыш. A теперь пришло время и мне восстанавливать иммунитет. Пишу всё это и заново переживаю думала с ума сойду a теперь живу и каждый день прошу у бога время чтобы увидеть как выростут дети. A может позволит и на внуков посмотреть.
Сентябрь. Ясный погожий денек. Уже не такие теплые лучи солнца, но все же очень приятные щекочут мои счастливые щеки, и я довольный, счастливый с беззаботно хорошим настроением шагаю по алее любимого старенького парка.
И ничего, что в кармане только старенький носовой платок и несколько монет позвякивающих при каждом шаге. Пройдя еще немного я решил передохнуть на удобной деревянной скамейке, стоявшей неподалеку от детской площадки. Присев я с легкостью вздохнул и протянул руку к оставленной кем-то на скамье свернутой газете.
Взяв ее в руку и чуть сжав чтобы развернуть из любопытства о чем сейчас пишут, я почувствовал что в газете что-то есть. Это меня слегка насторожило, но любопытство взяло верх и я начал ее медленно разворачивать.
- Нет! е может быть! Мне это снится! - подумал я, увидев завернутое в газету содержимое, - Господи, неужели ты наконец вспомнил обо мне, и, простив все мои грехи, решил щедро наградить.
Упругая, толстенькая пачка купюр приятного цвета, говорящего о солидной сумме уже красовалась в моей руке. Я был взволнован на столько, что казалось, как будто стук моего сердца слышали все окружающие, голова слегка закружилась и в глазах уже заплавало изображение. Я тревожно начал оглядываться вокруг, как бы ища того, кто мог оставить здесь эти сокровища. За всю жизнь мне никогда не доводилось держать в руках даже и тысячную долю того, что я держал сейчас.
- Конец несчастьям и страданиям, передрягам и переездам, ругани и скандалам, конец всему, что всю жизнь не давало мне вздохнуть спокойно и перестать думать о навалившихся проблемах! - думал я, сидя на скамейке и восторженно любуясь подаренным судьбою счастьем, вмещающегося всего лишь в одну ладонь, но так много решающего в нашей жизни.
Мои мысли перебил детский плач и я оглянулся назад судорожно пряча содержимое газеты запазуху старенького слегка мятого осеннего плаща. Чумазая, растрепанная белокурая девчушка в розовой болоневой курточке стоял немного позади скамьи и рыдала, вытирая замусоленными рукавами бегущие ручьем слезы. Я с гррем пополам запихнул наконец пачку во внутренний карман и привстав окликнул ее:
- Эй… эй, ты чего? Чего плачешь? Смотри-ка даже голуби притихли, слушая твой плачь.
Девчушка огляделась по сторонам, видимо пытаясь увидеть тех самых голубей, притихла и подошла чуть ближе. Я снова спросил:
- Кто тебя обидел?
- Никто! - грубовато прикрикнула она в ответ и обойдя скамейку присела рядом.
- А чего ж тогда ты сырость разводишь? - спросил я, одновременно испытывая и радость за себя и печаль за нее.
- Заплачешь тут… - как-то по взрослому ответила девочка, хотя на вид ей было лет 10−12, - не думаю, что отец обрадуется, узнав, что я потеряла деньги.
- Много денег-то? - «Снова любопытство», как бы одернул я себя…
- Не много, на хлеб и на таблетки. - скзала девчушка, распахнув на меня большие синие глаза, с которых все еще катились слезы.
- Как тебя зовут?
- Вероника…
- Слушай Вероника, я могу тебе помочь, мы сейчас дойдем до ближайшего магазина, разменяем денюжку и все у тебя будет в порядке, хорошо?
- Все в порядке, говорите? - всхлипнув чуть не шопотом сказала она мне в ответ, - Все в порядке, это когда есть и мама и папа, свой дом, здорова бабушка и тебя никто не бъет… а у меня все наоборот… папка пьет, бабушка болеет и уже почти не может ходить, брат меня постоянно колотит…
- А мама? Мама есть у тебя?
- Мама? - и тут слезы из ее глаз хлынули таким ручьем, что я готов был отдать все на свете, чтобы хоть на секундочку их остановить, жалея о том, что вообще додумался задать этот вопрос, а Вероника сквозь слезы продлжила - Мама в больнице, лежит, не видит и не слышит, не говрит и ничего не чувствует. Дяденька врач сказал, что помочь ей уже нечем, по крайней мере у нас в городе, а папка говорит «скорее бы загнулась, и так проблем хватает», напьется и ругает ее всяко и нас всех из дома выгоняет, а потом плачет и просит прощения и так каждый день одно и тоже…
- А врач не говорил, в каком городе твоей маме могут помочь? - спросил я, чувствуя, как мурашки по моей спине проделывали уже не первый круг.
- У нас таких городов нет, есть только за границей и это стоит очень много денег.
«Все как всегда упирается в одно и тоже - в деньги», подумал я и как будто пытаясь убедиться в том, что они все еще на месте, приложил руку к карману с деньгами. Девчушка продолжала всхлипывать, глядя на меня молящим взглядом, а я практически на автопилоте вынул из кармана пачку денег, и спросил:
- Как думаешь, этого хватит, для того, чтобы твою маму вылечили?
Глаза Вероники стали еще больше, она даже немного отодвинулась назад, как будто испугавшись и заикаясь невнятно произнесла:
- Д… д… н… наверное…
С тех пор прошло много времени, может год, а может три. Я почти каждый день сидел на той же скамье и вспоминал об этой встрече, и каждый раз думал о том, что наверное это был подарок не мне, а этой несчастной девчушке с таким красивым именем Вероника и наверное не менее красивой мамой. А мимо проходили люди, оглядываясь на меня, видимо думая о том, что бомжам здесь не место или что-то вроде «Развелась тут пьянь» и все в таком духе. Но сегодня мимо прошла женщина и посмотрела как-то по другому, даже шаг замедлила, как-будто хотела что-то сказать, но опустив глаза тихо прошла еще несколько раз оглянувшись и распахнув на меня свои синие как небо глаза…
«И все-таки жизнь прекрасна», подумал я и поднимаяь с нагретой скамьи лениво отправился прочь.
Почему-то, мы все мечтаем о взаимной любви, а мне так хочется взаимной НЕлюбви.
Я не хочу, чтоб он страдал, когда я уйду.
Я хочу ему спокойствия и счастья, но без меня.
Как было бы хорошо, если бы любовь рождалась и умирала в двух сердцах одновременно.
Если вещи ещё хорошие и выбросить жалко-отвезите их на дачу. Там они вылёживаются, сгнивают, после чего без сожаления выбрасываются.
Лето. Буквально плавлюсь от жары и чуть не плачу, глядя на своих кошек и собаку. Ведь они же - ШЕРСТЯНЫЕ!!!
Маленький котёнок ёжась от холодного ветра в пушистый комок, мягко перепрыгивал через замёрзшие лужицы, пробираясь к тёплому подвалу, где несколько последних дней был его дом.
Шерсть сбилась в тоненькие иголочки полузамерзших колтунов-сосулек, лапки замёрзли от бесконечных ледяных пупырышков воды на асфальте и обметались кружевом нетающих заиндевелых снежинок. Большие янтарные глаза настороженно поглядывали по сторонам - не попадётся ли кто знакомый? Тогда к нему можно будет пристать, ласково умоляюще мяукнуть и жалобно заглянуть в глаза, вызывая сострадание. Но здесь никого не было. Одиноко шелестя мириадами снежинок, шумела пурга, неся позёмку своей маленькой снежной армией навстречу котёнку, упрямо прыгающему по льду.
Сегодня котёнок остался без еды. В том месте, где даже в морозный день обоняние привычно ласкал запах рыбы, было много людей. Люди шаркали стоптанными сапогами, мелькали перед ним закрашенной дешевым кремом облезлой кожей ботинок и шумели. Обычно людей здесь было не так много, и солнце ещё выкатило свой тусклый зимний глаз на середину блеклого, занавешенного облаками неба. Поэтому долго уворачиваясь от мелькающих ног, котёнок решил возвращаться домой. Дома было намного теплее. Маленькие и большие коробки, сваленные в кучу в одном из подвалов стали ему своеобразной квартиркой. Растащив кучу в пару вечеров, котёнок обосновался в своём картонном доме.
Котёнок не знал, сколько он уже живёт в этом месте. Его мать - большая пушистая кошка ласково жмурилась такими же янтарными глазами всем четверым котятам, маленьким слепым комочкам, покрытым мягкой шерсткой. Потом его хозяйка долго плакала, размазывая по щекам солёные слёзы, а кто-то кричал ей, что так будет лучше. Тогда ещё землю покрывал шуршащий ковёр из ярких оранжевых и жёлтых листьев. Солнце щипало глаза, отражаясь яркими лучами от маленьких янтарных огоньков. А ночью неожиданно пришел холод. Родной запах растворился в незнакомом воздухе чужого района, и пришло непонимание. Так он жил, слоняясь по улицам днём и забираясь в открытые подъезды по ночам. Постепенно сухой воздух и яркие резные листья сменили дождь и слякоть, а теперь из-за холодных острых иголочек снега стало совсем трудно.
Районные коты сбивались в кучки и прятались среди мусорных баков, бегали от голодных собак и устраивали разборки за территорию. К одной из таких кучек котёнок хотел было пристать, но тощая облезлая кошка, ходившая за вожаком, гневно сверкала жёлтыми глазами и пятном лишая на спине, и топорщила коготки. Вожак равнодушно взглянул на котёнка, словно говоря: «Извини, я бы рад…» и вернулся к лишаистой спутнице. Котёнок долго провожал взглядом котов и, наконец, вернулся в подвал. Больше он не делал попыток прижиться в кошачьем сообществе. Два или три раза ему повезло, его взяли на руки, отогрели и накормили, а потом опять выпустили в холодный, звенящий морозом день.
Неожиданно резкий порыв ветра бросил в мордочку пригоршню снега и котёнок не устоял на лапках, переворачиваясь на снегу и больно тычась в осколки расколовшегося льда. Сонное безразличие нашло на котёнка, утягивая его в последний сон, грозя заморозить, превратить в ледяную игрушку непогоды.
Теплые человеческие руки, натыкаясь на промерзшую острыми льдинками шерстку, подняли холодный комочек, который неожиданный ветер швырнул под ноги. Приложив, освобожденную от перчатки руку к щупленькому тельцу, человек убедился в живучести семейства кошачьих и переложил его за пазуху к теплому свитеру.
Котёнок потянулся, всем тельцем ощущая тепло рельефной батареи. Снег с шерстки оттаял, образовав маленькие лужицы на полу, а батарея даже высушила мокрый золотистый мех.
Человек потрепал его по шерстке, с усмешкой заявляя:
- А у тебя действительно девять жизней, котёнок. Котёнок мяукнул, мягко спрыгивая на колени человеку.
Теплые ладони обхватили тельце котёнка и погладили мордочку.
- Как тебя зовут? - ласково улыбнулись светлые глаза из-под густой чёлки.
Котёнок смешно мигнул и мурлыкнул.
- Ага. Значит, мне выпала честь придумать тебе имя? - человек приподнял котёнка и заглянул в блестящие янтарные глаза.
Как же мне тебя назвать? - человек задумался и взъерошил светлые волосы. - Ты согласен быть Лунатиком? Бродишь по ночам, золотой весь такой, а?
Котёнок радостно мяукнул, соглашаясь с решением нового хозяина.
- Пойдём, я тебя накормлю, Лунатик. Есть хочешь?
Лунатик неохотно спрыгнул на пол и выжидающе уставился на человека.
Человек рассмеялся, наблюдая за котёнком.
- Ну спасибо, Лунатик! Рассмешил, - пробормотал человек, роясь в холодильнике. - Я редко смеюсь, можешь поверить. Ты уж извини, я молоко не пью, тебе кефир подойдёт? Человек налил в блюдечко густую молочную жидкость и покрошил в него хлеб.
Сытый и согретый котёнок настороженно посмотрел на человека. Обычно после еды его сразу же выгоняли, но в этот раз хозяин лишь погладил Лунатика по золотой шерстке.
- Если ты ничей, можешь жить у меня.
Так котёнок остался жить у человека. Каждое утро человек вставал, наливал миску молока Лунатику, завтракал и уходил. Когда за окном сгущался сиреневый сумрак раннего зимнего вечера, входная дверь щелкала замком и впускала хозяина. Котенок, радостно мяукая, прыгал в ласковые руки человека, и для него не было большего счастья, чем услышать: «А я уже соскучился, Лунатик!»
Морозные иглы зимы таяли, топились серебристые сосульки, за окном всё чаще щебетали птички, но не зимние красногрудые снегири и весёлые синички, а юркие воробышки; снег совсем сошел, обнажив чёрные проталины земли, сопревшей под снежным покровом за долгую зиму. Несколько раз человек брал его с собой на дышащую весной улицу. Котёнок с удовольствием вдыхал новые, незнакомые запахи, насыщенные весенними ароматами распускающихся из упругих почек клейких листочков. В один из таких весенних дней, человек вернулся в плохом настроении. Лунатик засуетился вокруг, запрыгнул на колени и замурчал. Человека это успокаивало, вот и теперь он улыбнулся, привычно взъерошивая волосы.
- Спасибо, Лунатик. Что бы я без тебя делал? Пойдём на улицу. Там сегодня чудесно. И пусть она катится к черту! Она - это его девушка, - догадался котёнок. Он пару раз видел её - высокую, темноволосую, с укоряющим взглядом. Она фыркала на Лунатика и говорила, что у неё аллергия на кошачью шерсть, но человек пожимал плечами и гладил мягкую шерстку Лунатика.
Ласковое солнышко приветливо золотилось на небе, переливаясь в шерстке Лунатика. Котёнок бежал впереди, постоянно оглядываясь, идёт ли за ним человек. Человек шёл, забросив за спину рюкзак, засунув руки в карманы любимых джинсов.
Перекрёсток мигнул трехглазым подслеповатым светофором, призывая подождать. Ещё одно маленькое золотистое солнышко. Впереди, через дорогу был парк с мягкой шелковистой травой и бойкими серыми и зелёными кузнечиками.
Мягкие лапки перешагнули через белую полосу перехода, и зоркие янтарные глаза осмотрели замершую движением дорогу: можно идти.
Человек, перекинув рюкзак на другое плечо, шагнул на дорогу, когда с перекрёстка, неожиданно взвизгнув шинами, вылетел серебристый автомобиль. Человек не обратил внимания, погрузившись в собственные мысли, сделал ещё один шаг навстречу серебристой машине. Котёнок удивлённо взглянул на задумавшегося хозяина и, истошно мяукнув, бросился на человека. Человек, очнувшись от мыслей, отпрянул, а серебристый автомобиль чуть слышно подкинул над бампером золотистое тельце Лунатика, которое, перевернувшись в воздухе, упало в подставленные теплые ладони человека.
Колени хозяина подогнулись, и он сел прямо на тротуар, прижимая к груди своего котёнка.
Лунатик зажмурил, затуманившиеся от боли янтарные глаза. Тельце сковал неожиданный холод, как в тот зимний вечер, когда его нашёл человек. «А я уже соскучился, Лунатик!» в последний раз прошептал в сознании котёнка голос человека, и приветливо улыбнулись цвета травы в парке, глаза.
Заклубилась метель в три круга,
Ближе к ночи сошел мороз.
То ль от холода, то ль с испуга
Приблудился к подъезду пес.
Да не пес, а щенок наверно,
Год не вышел, наверняка,
Только видно живет он скверно -
Так поджары его бока.
И почуяв в двери неплотной
Теплый воздух из-под щелей,
Он суется в них битой мордой
И скулит от истомы своей:
«Люди, люди, спасите зверя
Загибается божья тварь.
Подойдите, откройте двери -
Неужели щенка не жаль»
И, похоже, метельным ветром
Приоткрылся дверной проем.
И уже в подъезде заветном
Пес теплом до костей пьянён.
А на утро, забыв лишенья,
Он полезет в помойный бак.
И дрожа за свои владенья
Зарычит на других собак.
И от лая вскипит округа,
И погонит щенка в метель.
Его мать была просто сука,
А отец дворовой кобель.
Тук тук, тук -тук! - Кто там? - Любовь к вам в двери постучала. - Кто-кто? Любовь??? Вали отсюда, ты меня достала! - Но я приехала к тебе и вещи привезла, Два чемодана, вон какие, еле донесла! Пусти меня к себе, а завтра я уйду, И обещаю я тебе, что больше не приду… - Ах ты всё бьешь на жалость, девочка моя? Ну ладно, заходи, но завтра чтоб ушла. …Любовь зашла и по привычке села на кровати, - Смотрю я на тебя… ты как всегда не кстати! Ну ладно, расскажи мне как твои дела? Чем промышляешь? Где уже была? Кого успела наградить собой, а может наказать? Такие чемоданы ты берешь с собой… А что в них? Можешь показать? - Нет, вам нельзя, я не могу так поступить! Хотя… раз так случилось, можешь их открыть… …Итак посмотрим с чем любовь приходит к нам: - Я вижу нож, зачем он? - Ну это, чтобы сердце резать остро. - Ну да, с такой железкой это очень просто… - А яд зачем? - Его три капли нужно в сердце влить. - А нитки для чего? - Ну, чтоб его потом зашить. - А это что такое? - Пудра для мозгов, в ней есть алмазный блеск и аромат цветов. - Ну, а шифруешься ты чем? - Шифровка??? Она-то для любви зачем??? Хотя… есть вот от розы лепестки, Сердечки, бантики, цветы… ты только посмотри!!! Стихов красивых много, много и поэм, А там в углу, ты видишь, есть лекарство от проблем. Есть пелена для глаз, с ней всё так просто! Есть вот перчинки, для тех, кто любит, чтобы было остро. Есть пузырёк с заботой и флакон тепла, Коробочка с вниманием и баночка добра, Есть тюбик с романтично-нежным гелем, Есть даже крылья белые, чтоб люди полетели! А вот стоит она… Из-за неё ты сильно обижалась на меня: Разлука… Но я не виновата, решала-то не я! Ну ты пойми, мне тоже нелегко… Порой приходится идти так далеко! Мне адрес не дают куда идти, Самой приходится решать как и кого свести… Откуда я там знаю кто женат, а кто в разводе? Поэтому свожу я всех, кого встречаю на своей дороге. Но люди почему-то вечно недовольны… Одним я делаю приятно, другим уж очень больно, Спасибо мне вообще не говорят, И если что не так, во всём меня винят… Смотри… на улице уже светло, дорогу я найду, Спасибо за ночлег, но я уже пойду… Ты на прощанье хочешь что-нибудь сказать ?? …Да, я хочу сказать: Я ОЧЕНЬ БУДУ ЖДАТЬ! Что молчим? Совсем забыл?
Прибился на работе котёнок. Серый. Как Тишка (кто читал).
Жалко, но гоню. Через неделю, в отпуск.
Пожалеешь, а дальше?
-------------------
Жестоко?
Ранее утро…8 марта. Будильник зазвенел, и даже не успев, как следует начать свою песню, умолк под натиском моего пальца.
Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Чуть стало светать. Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я еще за неделю до этого решил, ни каких роз, только весенние цветы… праздник же весенний. Я подошел к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошел, да цветы действительно красивы.
- А кто продавец, спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я почувствовал, какой ледяной ветер.
- А ты сынок подожди, она отошла не на долго, щас вернется, сказала тетка, торговавшая по соседству соленными огурцами. Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик. Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло. Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же старые, но до безумия выутюженные. Ботинки, начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок, был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто отвалилась. Из - под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но и она была чистой и выутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старого человека, вот только во взгляде, было что-то непреклонное и гордое, не смотря ни на что. Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в такой день. На его лице было с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты. Деда трусило от холода, его руки были синего цвета… его очень трусило, но она стоял на ветру и ждал. Какой-то не хороший комок подкатил к моему горлу. Я начал замерзать, а продавщицы все не было. Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И еще я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности. К корзине подошла продавщица. Дед робким шагом двинулся к ней. Я тоже подошел к ней. Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади него.
- Хозяюшка… милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы,
- Дрожащими от холода губами спросил дед.
- Так, ану вали отсюдова алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то… прорычала продавщица на деда.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку… сколько она стоит?
- Тихо спросил дед. Я стоял позади него и чуть сбоку. Я увидел, как у деда в глазах стояли слезы…
- Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали отсюдова,
- Рыкнула продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, - так же тихо сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка,
- С какой-то ухмылкой сказала продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка. Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три рубля,
- Как-то очень тихо спросил дед. Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины. Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
- На три тебе найти, алкаш, га га га, щас я тебе найду,
- Уже прогорлопанила продавщица. Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась… - На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари га га га га,
- Дико захохотала эта дура. В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана по середине. Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась пополам и цветы смотрели в землю… На руку деда упала слеза… Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
- Дед, а ну подожди, - сказал я, взяв деда за руку.
- Сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я не напрягал слух,
- Еле слышно, но очень понятно сказал я.
- Я не знаю, - промямлила продавщица
- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро?
- Наверное 50 гривен, - сказал продавщица. Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу. Я дал продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
- На отец, бери, и иди поздравляй свою жену,
- Сказал я Слезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал… У меня у самого слезы стояли в глазах. Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, сказал я и взял деда под руку. Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча. По дороге я потянул деда в гастроном. Я купил торт, и хороший подарок. И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.
- Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти 50 гривен, а тебе с поломанной веткой идти к жене не гоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, подарок и торт и иди к ней, поздравляй. У деда хлынули слезы… они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали губы. Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли в глазах. Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, подарок и торт, развернулся, и вытирая глаза сделал шаг к выходу.
- Мы… мы…45 лет вместе… она заболела… я не мог, ее оставить сегодня без подарка,
- Тихо сказал дед, спасибо тебе… Я бежал, даже не понимая куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз…
Пожалуйста поставьте «+», чтобы эта тема не осталась незамеченной. Прочтите и расскажите друзьям. Спасибо
Сегодня увидела молодую пару… Он без руки… А у них дети… Стало так грустно… И вдруг осенило… А ведь я любила бы тебя даже таким, и ни за что на свете не отказалась бы от тебя!!! Никогда…
Целую руки палачу: -Кудесник, сделай мне не больно! Поверь мне и с меня довольно. Я, хочешь, даже покричу!!!
Мне жалко тех людей у которых нет собственной нормальной семейной жизни, и они еще лезут в чужую, что бы и там нагадить!
Обед приготовила, пробовать боюсь, кота жалко… подожду мужа…
Работа не волк, пристрелить нельзя. А жаль, верно?..