Он сидел у камина, наслаждаясь исходящим от него теплом и особым ароматом, наполнившим комнату, в котором перемешались запахи от горящих берёзовых дров, потрескивающихся, взрывающихся фонтанчиками искр, старой мебели, засохших букетов полевых цветов, собранных ещё летом. За окном сгущались февральские сумерки. В такие часы хорошо думать о вечности. В который раз глаза его пробегали по строчкам листов, исписанных каллиграфическим почерком с волосяными, идеальным нажимом. Шариковой ручкой так не напишешь. Листы эти появились у него совершенно случайно. С соседом по даче они не особо дружили, редко пресекались, вежливые улыбки и пожелания удачного отдыха. А два дня назад он вдруг отправился к нему на чашку чая.
На стук никто не откликнулся, зайдя, он увидел соседа, с каким-то отсутствующим видом, бросающим в топку один за другим листы. Подойдя поближе, именно этот необычный почерк письма бросился ему в глаза. И он, буквально спас последние пару листов. Мало удалось добиться разъяснений. Выяснил лишь, что сосед, роясь в архиве по каким-то своим делам, обнаружил за рядом папок, в простенке, вот эту когда-то голубую, пухлую папку, без всякого инвентарного номера и записи. Как-то ему удалось её вынести. На все другие вопросы он лишь бурчал: «Не нужно, не надо»…
Сами листы больше вызывал вопросов, чем проясняли суть. Вот их примерное содержание, я опустила лишь несущественные длинноты.
«Случилось это лет пятнадцать назад, двенадцатого июля. Утро было прекрасное, спокойная ночь без сновидений, всё как обычно. Но к обеду стало расти беспокойство, а к вечеру я уже не находила себе места. Меня ломало, терзало, то било дрожью. Но, странно, никакой физической боли не чувствовала и со стороны выглядела просто задумчивой и замкнутой. Муки мои продолжались три дня, пришлось испытать и перенести невероятный стыд. Мне, воспитанной по строгим правилам и в набожности, надругание над телом и выставление его обнажённое на показ, было бы верхом непереносимого стыда. Какие-то импульсы говорили о том, что всё это тянется из той ночи, о которой я ничего не помню. Какой же экзекуции подверглась моя душа? Лишь позже я поняла, что терзание самой души и её терзание из-за моих поступков, несравнимо. И моя душа - не совсем что-то моё личное, и вряд ли мне её постигнуть. Постепенно всё притупилось, что-то стало во мне изменяться, мир вокруг меня протаял, расширяя горизонты его понимания, открывая ранее не замечаемое. Проскакивали цепочки причин и следствий явлений, как вглубь времён, так и в будущее. Я чаще стала ходить в церковь. Молитвы, обращение к Богу приобрели остроту личного значения, ежедневной, ежечасной необходимости. Потихоньку да менялось моё отношение к жизни. Поняла, что в церкви меня притягивает лишь одно место, центр под её куполом, как правило, перекрытый. Мне казалось, если встать в то место, раскинуть руки в стороны, запрокинув голову кверху, возникнет столб света и увлечёт меня вверх. Но время шло. Набожность потихоньку стихла, а входя в церковь стало казаться, что входишь в расписанную извнутри матрёшку. Это как бы, ходишь в школу день изо дня, не представляя иной жизни, но прозвенел последний звонок, ещё кажется, что будешь забегать туда обязательно в свободную минуту. С годами и здание видится неказистым, и смысла не находишь, чтобы войти в него. Исчезли страхи, преследуемые меня с детства, от замкнутого пространства, перед темнотой. Но это НЕЧТО, продолжало смотреть в мою душу, изредка ощущала его взгляд и я. Трудно описать и выразить невыразимое, можно лишь перевести это в какие-то понятные ассоциации, но не уверена, что и то будет понято, зримо другими, ведь описанное у каждого рождает свои ассоциации. И то, что со мною произошло, случается куда часто, одни это ощущают, как- будто заглянули в бездну, и от видимого потеряли почву под ногами, опору в жизни. А кто сохранял рассудок, пытались это обьяснить. Самое простое, что приходит на ум, и многими подхватывается, это Ад внизу и Рай сверху. Кто посмелее, пытается по кругам спуститься вниз. Но всех притягивает верх, как спасение. Бог, Дьявол…, это так понятно. Со временем мне стала казаться более верной сравнение с деревом, где люди листовые, цветочные, корневые почки, и где-то ближе к корням, в стволе Душа, от которой тонкими струйками, как нервные отростки, к каждому листочку, цветочку, корневой бульбочке протянуто прикосновение. Вот это прикосновение и ощущает каждый как свою душу, она и есть, её и нет, пока длится прикосновение, человек живёт. И нет никакой родовой памяти, и рождение каждого не из листка листком и из цветка цветком, а рядом, самостоятельно. И как на одной ветви есть листья и цветы, так и…»
Папка, по всей видимости, была не на одну сотню листов, до какого же предела в наш мир эта женщина протаяла, чем она наполнилась? Вопросы, на которые нет ответов. Если учесть, что сосед работает где-то в органах, в архивы к ним случайно не попадают.
Он чаще стал бывать на даче. Ему нравилось думать об этой женщине. Она ему виделась в парке, одетой по моде начала двадцатого века, под ажурным белым зонтом, идущей по аккуратно постриженной траве к раскидистому дереву. И он всё ждал и надеялся, что она вот-вот остановится и обернётся. И он всё поймёт. Сосед тоже чаще и больше проводит время на даче, что-то пишет.
Как говорится, рукописи не горят, и всегда найдётся рука, которая заново всё напишет.
И вот уж Райские врата. закрыли Ангелы. на крепкие засовы. и не пройдёт в них Грешная Душа. а неприкаянной останется она. лишь только. маяться по Свету.
Богатство русского человека - это чаще всего - богатство его души, теплота и благородство.
Говорят, что время раны исцеляет…
Думаю, что в книгах только так бывает!
А на самом деле, боль чуть-чуть затихнет,
Но потом по новой ещё пуще вспыхнет!
Вот так мы и ходим по замкнутому кругу,
За собой таская боль свою подругу!
Никуда от боли нам с тобой не скрыться,
Видимо придётся с нею примириться!
Душа моя, закрой глаза и уши!
Пусть тело дышит с ритмом невпопад…
Пусть смело рвёт оно себя снаружи,
Устроив жалкой жизни маскарад.
И пусть наденет маску обольщенья
Со взглядом дикой страсти роковой.
И с этим страшным грифом преступленья
Оно пройдёт позорной мостовой…
Твоих предчувствий не захочет слушать.
Все струны-клетки в нем напряжены…
Тогда скорей закрой глаза и уши.
Ему твои морали не важны.
Ему не знать твоих вершин полёта,
Не заслужить святой Любви порыв.
От лицемерства и притворства - рвота!
От ненависти лютой - нервный срыв!
Когда ж с пороком на удушливой волне,
Оно к тебе взывает непременно:
«Грешна ли страсть, бурлящая извне?»,
Ведь плоть, увы, слаба… А ты - нетленна!
Душа! Прости за слабости мгновенья!
Ты - чуткий компас. Ты - всегда права!
Благодарю тебя за мудрое спасенье!
За боль, в которой я ещё жива…
душа ходила кромкой полыньи,
огонь ей жёг подошвы безудержно,
она его просила - «Подожди,
дай хоть немного силы и надежды,
на то, что не сожжёшь меня дотла,
я потерплю, пусть больно…» но капризный
не слышал… просто в полынью,
толкнул, убив… ценою своей жизни.
Душа человека погибает, когда гаснет в ней добро.
Широкая душа завсегда стеснена узким кругом.
Летала вечная душа…
Летала вечная душа
Там, где всегда светло и ясно,
Была легка и хороша,
Светилась радужно, прекрасно…
И так свободно было ей Парить в просторах Мирозданья,
Не ощущая хода дней,
В потоке ясного сознанья…
Все мысли были так чисты
И искренни и безмятежны,
ВысОки и при том просты,
Она была любовь и нежность…
Желаний не было почти,
Они мгновенно исполнялись
И в вечности её пути
С путями душ других сплетались…
Были изведаны миры
И жизней тысячи прожиты,
Осознавала все дары,
Ей было всё везде открыто…
Но вот однажды прозвучал
Исполненный любви вопрос,
Напоминающий сигнал,
В мысли он свежести привнес…
- Ну что, Малышка, снова в путь?
Готова жизнь прожить?
Опять, что знаешь, ты забудь,
Но продолжай любить!..
- В каком миру? Кем буду я?
С кем вместе я лечу?
- Ты там была… Это Земля,
Я так её люблю!
- С кем и куда, ты выбирай…
- На море я хочу…
- Как скажешь, ты решай…
- Да, я уже лечу…
А кто со мною будет там,
С кем встречусь на Земле?
- Всё тебе лучшее отдам,
Возьми весь мир себе!
Увидишь тех, кого встречала,
Кого любила, огорчала,
Кто был и близким и родным,
И тех, кто был тебе чужим…
Теперь мы поменяем роли…
Но вот как жить в твоей лишь воле,
Сама всегда всё выбирай
И кто ты есть, не забывай…
А я всегда с тобою буду,
Напоминанием о чуде
Твоими светлыми мечтами,
Самыми нежными стихами,
Любовью, радостью, теплом,
Дружбою, счастьем и добром…
Меня почаще замечай,
В рассвете каждом ты встречай…
Доверься, будет интересно,
Свежо и ново… и чудесно!
Летим? Как ты хотела… море,
Чайки летают на просторе…
Давай, пора тебе родиться
И новой жизнью восхититься
Будет прекрасна жизнь твоя,
Люблю тебя, душа моя…
понос не страшен, отравление,
всё это тело, но увы
необратимое явление
интоксикация души…
не выблюешь, понос не в силе
и будет жрать из года в год,
уже не будет попы в мыле,
и трудно выдолбить отток…
и руки не дай БОГ опустишь,
сгниет, истлеет без следа,
не будет радости и грусти,
сожрет мгновения… года,
любовь и веру и надежду
и и лучик солнца золотой
и то, что было… было прежде
потом расправится тобой…
Тонко отточенная душа - результат её страданий.
Ваши руки говорят о Вас…
Линии жизни, здоровья.
А для чего ваша жизнь?
При всем комфорте???
Кому важны ваши удачи?
Деньги? Квартиры? Машины?
Обычные коробки…
В которые Вы, так желаете упасть…
Delfik 2017 г.
ТОЧНО… СЕЛЯВИ!!! Маг информирует… Душа человека, как комната с дверью… У одних красивая дверь, но такая пустота и теснота в комнате… У других - обшарпанная, а в комнате вся вселенная… Не смотрите только на то что вам видно… Посмотрите на то что внутри!!!
полбеды, когда молчание,
беда, когда души отчаяние.
Плюя в чужую душу, наивно полагать, что своя станет чище.