Я отрекаюсь от тебя…
Ты предал все, во что я верю.
Я верила в тебя и в нас.
Я верила в твою любовь навеки.
Я верила, что никогда ты не предашь!
Как я жестоко ошибалась!
Пусть говорят: «Убить возможно только раз».
На деле умирала я неоднократно.
Ты вырвал сердце из груди моей.
Которое тебе я подарила слепо.
Ты в грязь его втоптал и душу осквернил!
Из ангела ничтожество ты сделал!
И вот у края пропасти стоя.
Я верила, что ты спасешь, не бросишь.
Как я тогда жестоко обманулась!
Затем лишь подошел ко мне тогда,
Чтобы, сказав: «Прощай», столкнуть с обрыва.
Как там поют? «Не отрекаються любя»?
А ты и вовсе не любил ведь никогда.
Я отрекаюсь от тебя…
Возвращение…
В суету городов,
От Тебя, от себя.
Опять, на долго…
Любя.
Царапаю небо осколками сердца, Вплетая дыхания звук в тишину. Сегодня так холодно… мне бы согреться И спрятать подальше бы дуру луну.
А дождь отбивает чечетку на крыше… Он так равнодушен к осенней хандре. Ночь, прячась под зонт, с безразличием пишет Стихи о любви на холодном стекле…
Ныряю в свой сон, как в огромное море Шепчу, засыпая одна, «ну и пусть»… Финальную точку в весенней love story Поставила молча осенняя грусть.
Один из таксистов Нью-Йорка написал у себя на странице Facebook:
Я приехал по адресу и посигналил. Прождав несколько минут, я посигналил снова. Так как это должен был быть мой последний рейс, я подумал о том чтобы уехать, но вместо этого я припарковал машину, подошёл к двери и постучал… «Минуточку» - ответил хрупкий, пожилой женский голос. Я слышал, как что-то тащили по полу. После долгой паузы, дверь открылась. Маленькая женщина лет 90 стояла передо мной. Она была одета в ситцевое платье и шляпу с вуалью, как будто из фильмов 1940-х годов. Рядом с ней был небольшой чемодан. Квартира выглядела так, будто никто не жил в ней в течение многих лет. Вся мебель была покрыта простынями. Не было ни часов на стенах, ни безделушек, ни посуды на полках. В углу стоял картонный ящик, наполненный фотографиями и стеклянной посудой
- Вы бы не помогли мне отнести мою сумку в машину? - сказала она. Я отнес чемодан в машину, а затем вернулся, чтобы помочь женщине. Она взяла меня за руку, и мы медленно пошли в сторону автомобиля. Она продолжала благодарить меня за мою доброту.
- Это ничего - сказал ей я,
- Я просто стараюсь относиться к моим пассажирам так, как я хочу, чтобы относились к моей матери.- Ах, ты такой хороший мальчик, - сказала она. Когда мы сели в машину, она дала мне адрес, а затем спросил: - Не могли бы вы поехать через центр города?.
- Это не самый короткий путь, - быстро ответил я…
- О, я не возражаю, - сказала она. - Я не спешу. Я отправляюсь в хоспис… Я посмотрел в зеркало заднего вида. Ее глаза блестели.
- Моя семья давно уехала, - продолжала она тихим голосом.
- Врач говорит, что мне осталось не очень долго. Я спокойно протянул руку и выключил счетчик.
- Каким маршрутом вы хотели бы поехать? - спросил я. В течение следующих двух часов, мы проехали через город. Она показала мне здание, где она когда-то работала лифтером. Мы проехали через район, где она и ее муж жили, когда они были молодоженами. Она показала мне мебельный склад, который когда-то был танцевальным залом, где она занималась будучи маленькой девочкой. Иногда она просила меня притормозить перед конкретны здания или переулком и сидела уставившись в темноту, ничего не говоря. Позже она вдруг сказала: - Я устала, пожалуй, поедем сейчас.
Мы ехали в молчании по адресу, который она дала мне. Это было низкое здание, что-то вроде маленького санатория, с подъездным путём вдоль не большого портика. Два санитара подошли к машине, как только мы подъехали. Они были бережны, помогли ей выйти. Они, должно быть, ждали её. Я открыл багажник и внёс маленький чемодан в дверь. Женщина уже сидела в инвалидной коляске.
- Сколько я вам должна? - спросила она, достав сумочку.
- Нисколько - сказал я.
- Вы же должны зарабатывать на жизнь, - ответила она.
- Есть и другие пассажиры, - ответил я.
Почти не задумываясь, я наклонился и обнял её, она держала меня крепко.
- Ты дал старушке немного счастья, - сказала она, - Благодарю тебя. Я сжал ее руку, а затем ушёл.
За моей спиной дверь закрылась, Это был звук закрытия еще одной книги жизни… Я не брал больше пассажиров на обратном пути. Я поехал, куда глаза глядят, погруженный в свои мысли. Для остальных в тот день, я едва мог разговаривать. Что если бы этой женщине попался рассерженный водитель, или тот, кому не терпелось закончить свою смену? Что, если бы я отказался от выполнения её просьбы, или посигналив пару раз, я затем уехал?.. В конце, я хотел бы сказать, что ничего важнее в своей жизни я ещё не делал. Мы приучены думать, что наша жизнь вращается вокруг великих моментов, но великие моменты часто ловят нас врасплох, красиво завернутые в то, что другие могут посчитать мелочью…
Наше тело - вот главный предатель. Ты о душе, а ему - пожрать. Ты о любви, а оно - о сексе. Ты о радости, а оно - болеть. Ты только во вкус вошел, а оно - умирать…
**************************************************
.я ещё должен поговорить с тобой, сам не знаю о чем. Наверно просто сказать тебе, что мне нравится жить в Мире, в котором есть ты… И что мне ничего от тебя не нужно.
***********************************************
Ты не сможешь остаться, друг.
Я, возможно, вернусь обратно,
А тебя ни здесь, ни вокруг.
Ты меня не догонишь, друг,
Как безумный в слезах примчишься,
а меня ни здесь, ни вокруг.
.
Я шла к тебе по капелькам дождя,
Прибившим пыль ненужных отношений,
Обид, скоропалительных решений.
Злых оскорблений, прочих передряг.
Мерцали фонари… Весь город спал…
Безмолвное миганье светофоров
Напоминало: ждет меня укоров
И обвинений непрерывный шквал.
Сквозь нудный дождь, устало шаг дробя,
В промокшем до последней нитки платье,
Надежд пустых не смея оставлять, я
`Шла, чтоб сказать, что не люблю тебя.
© Злюша ака Алёна Майер
Официант, мартини, вон той даме, она грустит с несбывшейся мечтой, а ей бы в омут страсти с головой, в закат багровый, что за облаками…
этот момент, когда звонит человек, которому ты дорог, а ты не берёшь трубку, потому что захлёбываешься слезами и не хочешь его расстраивать.
Очередная ночь уходит прочь…
Обман рассвет развеет на заре,
А душу мне дешёвый склеит скотч.
И завтра вновь поверю я тебе…
Радость побед посетит неизбежно,
Звёздам предписано вечно сиять,
Ночь разродится новым рассветом,
Даже у грусти известна судьба-
Рядом со счастьем быть тенью.
Ты прости, что былое опять ворошу,
От него уходя - каждый раз возвращаюсь.
Помнишь, я говорила что тобой не дышу?
Я тобой не дышу. Я тобой задыхаюсь.
Дорогущими духами
пахнет моя кожа,
без тебя хреново так,
но тебе не тоже.
Сесть и успокоиться
Надо бы, но сил нет.
У тебя нет совести,
но ты в моей повести.
Всё это неправильно,
кто столкнулся -видели,
когда ни за что тебя,
просто так обидели.
Измотали выжали,
на крючок повесили
и тогда в груди твоей
ИЗ ОСКОЛКОВ МЕСИВО…
Уютная кофейня… Дым сигар
Шиншиллово укутывает плечи,
Элитное пятно Пино Нуар
На скатерти краснеет. И щебечет
За окнами насмешливый Монмартр,
Улыбками и жизнью раздражая.
Гарсону ты заказывала яд,
А он несёт матэ. Уже седьмая
Попытка освежить бокал вина,
Не тронутый помадой и руками…
Нужна ли ты?.. важна ли ты?.. верна
Сама себе?.. И разум одурманив,
Законы пресловутых комильфо
Ты вычеркнешь… Прикинешься безликой…
Серебряная ложечка фарфор
Растрогала до радостного крика,
А после - замолчала… Тишиной
Описок в этом сердце не исправить…
И боль увековечивать тоской -
Жестокое, но главное из правил
Той грусти, что не вылечить никак,
С которой остаётся только верить
В спасительный ленивый полумрак
Уютной, но безжизненной кофейни…
В ЗЕРКАЛО могу взглянуть на себя только после предварительной долгой
ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ подготовки… НЕ НАДОЛГО. и почти без ВАЛЕРЬЯНКИ!..
Потому что с каждым днём оно становится всё КРИВЕЙ И НАГЛЕЙ!..
И показывает мне ВСЯКУЮ ХРЕНЬ!..
[Ирина Zалетаева]