ПРО СОБАКУ
Она передвигалась еле-еле,
И как ещё душа держалась в теле?
Хозяин, чтоб от мук освободить,
Решил свою собаку утопить.
С большим трудом старушка в лодку села
И преданно ему в глаза глядела.
Булыжник в сетке за бортом висел,
А он петлю на шею ей надел.
Хозяин помнил, как она, бывало,
За палкой в воду радостно ныряла,
И вот сейчас, как бы играя с ней,
Он бросил палку, дав команду ей.
На миг она о старости забыла,
И бросилась за борт, что было силы,
Но лодка неожиданно в тот миг
Перевернулась под истошный крик.
Хозяин стал тонуть в шуге весенней,
Хоть было и не сильное теченье,
Но судорогой тело всё свело,
А тут ещё воронка, как назло.
Собака, чья петля в одну минуту
Каким-то соскользнула с шеи чудом,
Отважно тявкнув, ринулась нырять
И своего хозяина спасать.
На берегу вдвоём они лежали
И на ветру от холода дрожали,
А после, отдышавшись кое-как,
Он нёс свою собаку на руках.
С пословицей «Не рой другому яму…»
Ухаживал за ней до смерти самой.
И как-то раз нашёл её в кустах
С застывшей благодарностью в глазах
Он стоял на средине моста,
И решимость в глазах его зрела,
И была не страшна высота -
На земле ему всё надоело.
И, хоть был он совсем молодой, -
Смысла жизни не видел ни в чём он.
Здесь решил он покончить с собой
И порвать с этой жизнью никчёмной.
Он на воду смотрел с высоты,
И невольно сутулились плечи…
Он сжигал на мосту все мосты,
Как послышалось вдруг:
«Добрый вечер».
От внезапности вздрогнув такой,
Обернулся он в то же мгновенье:
Незнакомец стоял за спиной
И просил его дать ему денег.
Растерявшись, с готовностью стал
Он карманы ощупывать тут же,
И, найдя свой бумажник, отдал -
Ведь теперь он ему был не нужен.
Только тот начал вдруг не без слёз
Говорить о каких-то сиротках
И просить, чтоб он деньги отнёс,
Здесь, поблизости, через дорогу.
И готовый минуту назад
С этой жизнью навеки проститься,
Он, поймав умоляющий взгляд,
Сам не понял, как вдруг согласился.
Он, конечно, вернётся потом,
Но сперва отнесёт эти деньги
Тем, кому за последней чертой
Это будет, быть может, спасеньем.
Шёл с моста он, не чувствуя ног,
Стала влажной ладонь отчего-то,
Что сжимала газетный клочок,
На котором был адрес сироток.
И чем дальше он был от моста,
Тем прямей становился как будто…
Он уже не вернётся сюда,
Потому что он нужен кому-то.
Он стоял на средине моста
И решимость в глазах его зрела
И была не страшна высота
На земле ему всё надоело
И хоть был он совсем молодой
смысла жизни не видел ни в чем
здесь решил он покончить с собой
И порвать с этой жизнью никчемной
Он на волю смотрел с высоты
И невольно сутулились плечи
Он сжигал на мосту все мосты
Как послышалось вдруг:"Добрый вечер!"
От внезапности вздрогнув такой
Обернулся он в то же мгновенье
Незнакомец стоял за спиной
И просил у него, дать ему денег
Растерявшись с готовностью стал
Он карманы ощупывать тут же И найдя свой бумажник, отдал
Ведь теперь он ему был не нужен
Только тот начал вдруг не без слёз
Говорить о каких то сиротках
И просить чтоб он деньги отнес
Здесь поблизости, через дорогу.
И готовый минуту назад
С этой жизнью навеки простится
Он поймал умоляющий взгяд
Сам не понял как вдруг согласился
Он конечна вернётся потом
Но сперва отнесёт эти деньги
Тем кому за последней чертой
Это будет быть-может спасеньем
Шел с моста он не чуствуя ног
Стала влажным ладонь от чего-то
Что сжимала газетный клочок
На котором был адрес сироток
Но как дальше он был от моста
Тем прямей становился, как будто
Он уже не вернётся сюда
Потому-что он нужен кому-то.
Встретились как-то раз случайно
Средь тополиной вьюги
Близкие, в недалеком прошлом,
Бывшие две подруги.
Первую звали Жизнь, вторая -
Смертью звалась с рожденья
Модница Жизнь в нарядном платье,
Смерть в строгом облаченье.
Жизнь пригласила Смерть на ужин,
Столик взяв в ресторане,
И словно не было разлуки,
Не было расставанья.
Лучший коньяк, закуска, фрукты -
Щедрое угощенье.
Очень уж ей вернуть хотелось
Смерти расположенье.
Смерть не была на жизнь в обиде
Просто другие взгляды.
И подружиться с ней, пожалуй
Снова была бы рада.
Кстати, коньяк хороший вправду!
Чокнулись - все по чину,
Но обойти не удалось им Ссоры былой причины.
Вспомнили как в ту ночь подруги
Спорили да рядили,
Как златокудрого младенца
Между собой делили.
Как невозможно было слушать
Матери плач из окон.
«Смерть, ну зачем взяла его ты,
Разве пожить не мог он?»
И, призадумавшись немного,
Жизни она сказала:
Господом было мне открыто
Что его ожидало.
Если б ребенок жить остался
Стал бы тогда убийцей
И, очерствев душой, не смог бы К Господу обратиться".
«Надо же так!» - тут Жизнь вздохнула
«Этого я не знала.
Ну, а ты помнишь ту старуху,
Что тебя призывала?
И как тогда мы с ней просили
Эти прервать мученья,
Но только ты призывам этим
Не придала значенья"
«Да, - отвечала Смерть устало -
Помню я ту старуху.
Это она своим проклятьем
Дочь обрекла на муку.
Надо успеть приехать было
Дочери из далека,
Что бы ты сняла с нее проклятье
Перед дорогой к Богу"
Жизнь головою покачала -
«Этого я не знала…
Ну, а вот тот сорокалетний
Тоже ведь пожил мало»
«Мало - ответила Смерть сурово-
Только наделал много.
И никогда б не стал он больше
Каяться перед Богом»
Тут телефон запел у Смерти
Тихий мотив церковный.
Стало лицо ее суровым
Голос спокойным, ровным.
И извинившись перед Жизнью
Чмокнув ее неловко
Проговорила «Убегаю…
.Срочно. Командировка.
Была у молодого человека
Заветная и давняя мечта.
Он с нею засыпал, смыкая веки,
И просыпался с нею он всегда.
Мечтал он накопить побольше денег
И новенький купить автомобиль.
И вот однажды он на самом деле
Заветную мечту осуществил.
Автомобиль блестящий и красивый
Бесшумно по дороге проезжал,
Как вдруг рукой мальчишеской ретивой
В машину камень брошеный попал.
Водитель видел этих негодяев,
Они ему махали перед тем,
И, сдав назад, он вдруг услышал: «Дядя!
Простите, дядя, я скажу, зачем.
Мой брат упал, он в инвалидном кресле.
Кювет глубок и не хватает сил,
А вы, как все, проехали бы, если б Я камнем вам в капот не запустил".
Водитель растерялся: «Вы давно тут?» -
«Мы выбраться не можем три часа.
А брат мой повредил серьезно ногу,
К тому же надвигается гроза».
Он подошел к кювету и увидел,
И сердце сжалось, словно дало сбой.
В больших глазах мальчишки-инвалида
Таилась немальчишеская боль.
И, вызволив ребенка в одночасье,
На мысли вдруг такой себя поймал,
Что, как сейчас, он не был даже счастлив,
Когда свою машину покупал.
Была у молодого человека
Заветная и давняя мечта.
Он с нею засыпал, смыкая веки,
И просыпался с нею он всегда.
Но вмятину не стал чинить он, чтобы
Урок с мальчишкой не был им забыт:
Что если ты не хочешь слышать шепот,
В тебя однажды камень полетит.
Жили два близнеца в материнской утробе
И другому один как-то высказал мысль:
-«А ты знаешь, мне кажется, есть после родов
Удивительная и прекрасная жизнь!»
И другой, потянувшись под маленьким сводом,
Тут улыбки беззубой своей не сдержал:
-«Это просто смешно - верить в жизнь после родов!!!»
Брату верующему в ответ он сказал.
-«Как по твоему жизнь может выглядеть эта??»
-«Я не знаю как точно-близнец отвечал-
Но мне кажется там на земле больше света,
Я однажды во сне этот свет увидал.
Я конечно не знаю как все это будет,
Но мы может своими ногами пойдем
И еще правда это похоже на чудо,
Но возможно, что мы даже есть будем ртом!»
-«Ерунда! Вот уж это никак не возможно,
Наша жизнь - пуповина и та коротка,
А ногами ходить и представить-то сложно,
Нет не сможем ногами ходить мы никак.
И оттуда никто еще не возвращался,
Что за бред, братец мой у тебя на уме?
Все закончится робами, не обольщайся
Наша жизнь это только страданья во тьме.»
-«А мне кажется - первый не унимался-
Что когда-нибудь сможем увидеть мы мать
И мы временно здесь, чтобы мало-помалу
К жизни той, после родов, готовыми стать.»
Брат неверующий лишь качал головою -
-«Верить в мать - это просто за гранью идей
Я не вижу её, значит нет её вовсе
Ну скажи, если умный скажи, она где?»
-«Как ответить тебе, братец, даже не знаю,
Но я чувствую сердцем заботу её И ночами, когда все вокруг затихает,
Она гладит наш мир и тихонько поет.
Все наполнено ею и радость такая,
Словно в ней прибываю и ею живу
И хоть точно про жизнь на земле я не знаю,
Но я верю, что будет она наяву»…
Про кота
***
В одном дворе, уже который год
Жил одноглазый и безухий кот,
К тому же, у него был сломан хвост
И лапа - от бедра наперекос.
Ходил, как бы подпрыгивая, кот,
И кличка у него была - Урод.
Всем детям, что играли во дворе,
Кота касаться строгий был запрет.
Со всех сторон тот кот гонимым был,
Но он, казалось, всех и вся любил,
И кто его камнями отгонял -
Об ноги тех он тёрся и мурчал.
А дворничиха, хоть была в летах, -
Порой лила из шланга на кота,
И тот смиренно под струёю мок,
Удрать как будто было невдомёк.
Особенно тот кот детей любил -
Стремглав бежал к ним, радостно вопил…
И на руки его кто если брал, -
Он блузку или пуговку сосал.
Однажды кот нарвался на собак:
Увидела одна девчушка, как
Два страшных пса его терзали враз,
Под режущую слух команду «фас!»
Бесстрашно подбежав, девчушка та Схватила полумёртвого кота:
Он задыхался, он едва дышал,
И морду след слезы пересекал.
Она бегом несла его домой,
Ведь кот ещё, почти что, был живой,
А кот пытался в этот миг мурчать
И даже её пуговку сосать.
Он умер у девчушки на руках…
Глаз золотой смотрел на облака…
И долго у подъезда своего
Она сидела, глядя на него.
И состраданье вмиг открыло ей -
И сделало девчушку ту добрей, -
Что за уродством даже у котов
Бывает беспредельная любовь.
Отец семьи богатой в деревню сына взял:
Пусть мальчик жизнь увидит без иллюзий.
Ему хотелось, чтобы сынишка осознал,
Насколько могут бедными быть люди.
Они пробыли сутки в семье у бедняка,
Отец его спросил по возвращеньи,
Понравилось ли сыну, и понял ли он, как
Бедны бывают люди в наше время.
-Понравилось, конечно! - сынишка отвечал,
Отец спросил: «Чему ты научился?»
-Таких людей хороших я, папа, не встречал,
И как они богаты - удивился:
У нас одна собака, у них - четыре пса,
У нас бассейн, у них - морская бухта,
У нас есть сад, у них же - бескрайние леса,
И нас мне стало жалко почему-то…
Не потому, что светят в саду нам фонари,
А их просторы звёзды освещают…
Они готовы Бога за всё благодарить,
А нам всегда чего-то не хватает…
Теперь я знаю, папа, насколько мы бедны!
Отец, когда слова услышал эти, -
Лишился дара речи и явно приуныл,
Но так и не нашёлся, что ответить.
А мой отец, касаясь вопросов бытия,
Одной молитве учит неизменно:
Благодарю за то, что имею в жизни я И трижды - за всё то, что не имею!
Леонардо да Винчи.
***
Леонардо да Винчи расписывал фреску
Это Тайная Вечере фреска была,
Но закончить не мог по причине он веской
Никакая модель ему не подошла.
Стал искать он натурщиков для воплощенья
В Иисусе - добра, а в предателе - зла,
Но художник не знал, принимая решенье,
Это невероятная трудность была…
Глядя пристально в лица случайных прохожих,
Леонардо всё больше надежду терял,
Но однажды на пенье церковного хора
В юном певчем он образ Христа увидал.
И художник, в свою пригласив мастерскую,
Сделал несколько ярких набросков с него,
Скоро фреску дополнил портретный рисунок,
Где Спаситель был выписан точно живой!
Но другого натурщика, как ни старался,
Отыскать Леонардо три года не мог,
Незаконченным образ Иуды остался,
Кардинал торопил, и давно вышел срок.
Но художник искал его не для забавы
По трущобам и пабам, захолустьям ходил.
И однажды увидел он в сточной канаве
Человека, чей образ ему подходил.
Он валялся оборванный, грязный, заблудный
Леонардо помощников тут же позвал
И, как не было времени делать этюды,
Отвести его прямо в собор приказал.
Он выписывал, кистью искусно касаясь,
Все пороки, какими натурщик дышал:
Себялюбие, злобу, гордыню и зависть…
И на фреске натурщик себя вдруг узнал…
В тот же миг протрезвев, фреску взглядом окинув,
Он воскликнул с тоской и испугом в глазах:
«Я однажды уже видел эту картину
Это было примерно три года назад!»
И спросил Леонардо: «Как это возможно?»
И натурщик вздохнул: «Я был счастлив тогда,
Помню, в храме я пел, и какой-то художник
Написал с меня образ Иисуса Христа…»
Лежали в больнице в палате одной
Два тяжко больных человека.
Один у окошка лежал, а другой -
У двери, где не было света.
Один постоянно в окошко глядел,
Другой - лишь на краску дверную.
И тот, что у двери узнать захотел
Про жизнь за окошком - иную.
С готовностью первый больной рассказал,
Что видно ему из окошка:
Там тихая речка, дощатый причал
И ходит по берегу кошка.
По синему небу плывут облака
Причудливые, как зверушки,
Сидят на причале там два рыбака
И с внуком гуляет старушка.
И так каждый день - то про сказочный лес
Рассказывал, то про влюблённых,
Другой же сосед перестал, даже, есть,
Считая себя обделённым.
Он мучился злобой, и зависть росла,
Его постепенно съедая.
Не мог он понять, почему же была
Тут несправедливость такая.
Однажды сосед у окна занемог,
Что не было сил разогнуться.
Он стал задыхаться и, даже, не мог
До кнопки своей дотянуться.
У двери сосед мог на кнопку нажать
И вызвать сестру милосердия.
Но он не нажал, а остался лежать,
Глаза закрывая усердно.
Наутро сестра милосердия пришла
Постель поменять за покойным,
Сосед попросил, и она помогла
Занять эту самую койку.
Когда ж он в окно, наконец, посмотрел,
На шее задергалась вена:
Увидел он вместо того, что хотел,
Глухую высокую стену.
Он был потрясён и сестре рассказал
Про тихую чистую речку,
Про сказочный лес, про дощатый причал
И небо в кудрявых овечках.
«Ах! если б он видел - сказала сестра -
Всю жизнь он слепым оставался…»
«Зачем же тогда?!» - тут больной прошептал…
-«Да он Вас утешить старался»…
Близнецы
Жили два близнеца в материнской утробе
И другому один как-то выказал мысль
-А ты знаешь, мне кажется, есть после родов
Удивительная и прекрасная жизнь.
И другой, потянувшись под маленьким сводом,
Тут улыбки беззубой своей не сдержал
-Это просто смешно - верить в жизнь после родов, -
Брату верующему он в ответ сказал.
Как, по-твоему, жизнь может выглядеть эта?
-Я не знаю, как точно, - близнец отвечал, -
Но мне кажется, там, на Земле, больше света
Я однажды во сне этот свет увидал.
Я, конечно, не знаю, как все это будет,
Но мы, может, своими ногами пойдем,
И еще, правда, это похоже на чудо,
Но, возможно, что мы даже есть будем ртом.
-Ерунда, вот уж это никак не возможно!
Наша жизнь - пуповина - и так коротка.
А ногами ходить - и представить то сложно!
Нет, не сможет ходить мы ногами никак!
И оттуда никто еще не возвращался,
Что за бред, братец мой, у тебя на уме?
Все закончится родами, не обольщайся!
Наша жизнь - это только страданье во тьме!
А мне кажется, брат, - первый не унимался
Что когда-нибудь сможет увидеть мы мать…
И мы временно здесь, чтобы мало-помалу
К жизни той, после родов, готовыми стать.
Брат неверующий лишь качал головою:
-Верить в мать - это просто за гранью идей,
Я не вижу ее, значит нет ее вовсе
Ну скажи, если умный, скажи, она где?
-Как ответить тебе, братец, даже не знаю,
Но я чувствую сердцем заботу ее,
И ночами, когда все вокруг затихает,
Она гладит наш мир и тихонько поет…
Все наполнена ею, и радость такая,
Словно в ней пребываю и ею живу,
И хоть точно про жизнь после родов не знаю,
Но я верю, что будет она на Яву.