Теперь люди скорей прячутся в дом, будто кукушки обратно в часы, когда прокукуют время. Только что на верандах было полно народу и все трещали, как сороки. И сразу двери захлопнулись, никаких разговоров не слыхать, только листья с деревьев так и падают.
Июньские зори, июльские полдни, августовские вечера - все прошло, кончилось, ушло навсегда и осталось только в памяти. Теперь впереди долгая осень, белая зима, прохладная зеленеющая весна, и за это время нужно обдумать минувшее лето и подвести итог. А если он что-нибудь забудет - что ж, в погребе стоит вино из одуванчиков, на каждой бутылке выведено число, и в них - все дни лета, все до единого.
Взошло солнце.
Он лежал на своей стороне кровати и улыбался.
Она лежала на своей стороне кровати и улыбалась.
Маленький котенок лежал на подушке между ними.
Наконец, глядя на залитое солнцем окно, она спросила:
- За ночь котенок придвинулся к тебе или ко мне, он указал, кому хочет принадлежать?
- Нет, - ответил с улыбкой Том. - Котенок не придвинулся. А ты - да!
…Ненавижу это чувство правоты, когда в глубине души я не уверен, что прав. Кто мы, если разобраться? Большинство… Чем не ответ: ведь большинство всегда непогрешимо, разве нет? Всегда - и не может даже на миг ошибиться, разве не так? Что представляет собой большинство и кто в него входит? О чем они думают, и почему они стали именно такими, и неужели они никогда не переменяться, и ещё - какого черта меня занесло в это Треклятое большинство? Мне не по себе. В чём тут причина: клаустрофобия, боязнь толпы, или просто здравый смысл?
Рэй Брэдбери. Марсианские хроники
- Что здесь происходит?
- Да ничего. Просто сидят вместе и разговаривают. Сейчас это редкость, все равно как ходить пешком.
…Следующим к ней привели Дугласа.
-- Бабушка, кто же весной будет крыть крышу? Каждую весну, в апреле--так повелось с незапамятных времен,--на крыше поднимался перестук, точно ее долбили дятлы. Но это были не птицы: туда невесть каким образом забиралась прабабушка и под самым небом, весело напевая, забивала гвозди и меняла черепицы.
-- Дуглас,--прошептала она.--Никогда не позволяй никому крыть крышу,
если это не доставляет ему удовольствия.
-- Хорошо, бабушка.
-- Как придет апрель, оглянись вокруг и спроси: «Кто хочет чинить
крышу?» И если кто-нибудь обрадуется, заулыбается, он-то тебе и нужен.
Потому что с этой крыши виден весь город, и он тянется к полям, а поля
тянутся за край земли, и река блестит, и утреннее озеро, и птицы поют на деревьях под тобой, и тебя овевает самый лучший весенний ветер. Даже
чего-нибудь одного довольно, чтобы весной на заре человек с радостью
забрался хоть на флюгер. Это--час великих свершений, дай только случай…
Ее голос постепенно затих. Дуглас плакал. Она вновь встрепенулась.
-- Отчего же ты плачешь?
-- Оттого, что завтра тебя здесь не будет. Старуха поглядела в маленькое ручное зеркальце, потом повернула его к мальчику. Он посмотрел на ее отражение, потом на свое, потом снова на нее.
-- Завтра утром я встану в семь часов и хорошенько вымою уши и шею,--сказала она.--Потом побегу с Чарли Вудменом в церковь, потом на пикник в Электрик-парк. Я буду плавать, бегать босиком, падать с деревьев, жевать мятную жевательную резинку… Дуглас, Дуглас, ну как тебе не стыдно? Ногтиты себе стрижешь?
-- Да, бабушка.
-- И не плачешь, когда твое тело возрождается каждые семь лет или вроде
этого -- когда у тебя на пальцах и в сердце отмирают старые клетки и рождаются новые? Ведь это тебя не огорчает?
-- Нет, бабушка.
-- Ну вот, подумай, мальчик. Только дурак станет хранить обрезки
ногтей. Ты когда-нибудь видал, чтобы змея старалась сохранить свою старую кожу? А ведь в этой кровати сейчас только и осталось, что обрезки ногтей да старая, облезлая кожа. Стоит один лишь разок вздохнуть поглубже -- и я рассыплюсь в прах. Главное -- не та я, что тут лежит, а та, что сидит на краю кровати и смотрит на меня, и та, что сейчас внизу готовит ужин, и та, что возится в гараже с машиной или читает книгу в библиотеке. Все это--частицы меня, они-то и есть самые главные.
«Вино из одуванчиков»
Может быть, лучше не видеть жизни такой, как она есть, закрыть на все глаза и веселиться.
Только не пиши мне больше вечером.
Думать, плакать совсем не хочется.
Знаешь, даже сказать тебе нечего.
Не целую.
Плохой тебе ночи.
Первое, что узнаёшь в жизни, - это что ты дурак. Последнее, что узнаёшь, - это что ты всё тот же дурак.
- Ну, прошлое ведь не может вам ничего сделать.
- Не может, конечно, но все время пытается…
«Лучшую научную фантастику всегда создают те, кто чем-то недоволен в современном обществе и выражает своё недовольство немедленно и яростно»
Рэй Брэдбери
Правила жизни
ЧТО ТАКОЕ ВСЕЛЕННАЯ? Это большой театр. А театру нужна публика. Мы - публика. Жизнь на Земле создана затем, чтобы свидетельствовать и наслаждаться спектаклем. Вот зачем мы здесь. А если вам не нравится пьеса - выметайтесь к черту!
ЕСЛИ БЫ ЧЕЛОВЕК день и ночь думал о смерти, он стал бы Вуди Алленом.
В БЛИЖАЙШИЕ ГОДЫ мы вернемся на Луну. Мы полетим на Марс и обоснуемся там на ближайшие пару сотен лет. А потом, надо думать, полетим на Альфу Центавра.
У МЕНЯ УШЛО ДЕСЯТЬ ЛЕТ на то, чтобы написать первый сносный рассказ.
КОГДА МЫ С МЭГГИ ПОЖЕНИЛИСЬ 60 лет назад, у нас не было денег. На нашем банковском счету было 8 долларов. Первые два года у нас даже не было телефона. Мы снимали крошечную квартирку в Венисе, по соседству с бензозаправкой. Там на стене и висел мой первый телефон. Я выбегал к нему, брал трубку, а люди думали, что звонят мне домой. Не было даже телефона, что уж говорить о машине. Но знаете, что у нас было? Любовь.
МЫ ВСЕ - машины времени. Вот почему всю свою жизнь я нахожусь под очарованием стариков. Потому что я знаю: вот сейчас нажму его потайную кнопку и окажусь в 1900 году. Или на Гражданской войне… А в детстве я встречал ветеранов Гражданской войны!
ВСЕ ДЕВУШКИ, с которыми я встречался в молодости, были библиотекарями.
В ХОРОШЕМ БРАКЕ люди всегда учат друг друга. Вы учите друг друга науке жизни. Ежедневно соприкасаясь, лежа на одной подушке, вы влияете друг на друга помимо воли.
НЕЛЬЗЯ ПИСАТЬ УМОМ - надо быть в письме, проживать жизнь над машинкой.
НЕ ПЫТАЙТЕСЬ УСЛЕДИТЬ ЗА ВСЕМИ ФИЛЬМАМИ с их взрывами и прочей банальностью. Следить надо за великими режиссерами. Вот недавно я пересмотрел «Лоуренса Аравийского» Дэвида Лина. Я душу бы заложил, чтобы только написать сценарий для этого режиссера.
ХОРОШИЙ КИНОРЕЖИССЕР должен быть писателем. Он должен быть полон деталями.
НЕЛЬЗЯ ЖИТЬ КАК РЕБЕНОК, который ждет не дождется Рождества с подарками под елкой. Всю свою жизнь я просыпаюсь и говорю себе: «Я жду не дождусь именно этого дня».
РОССИЯ СТАНЕТ СВЕРХМОЩНОЙ ДЕРЖАВОЙ только благодаря тому, если люди научатся любить самих себя. В этом убеждает меня русская литература, русские фильмы.
НУЖНО ПОСТОЯННО БЫТЬ в состоянии влюбленности во что-нибудь. В моем случае - в книги, в писательство.
ЕСЛИ ЧЕГО-НИБУДЬ НЕ ЛЮБИШЬ - не делай этого. И наоборот, если любишь, осилишь что угодно.
Я ХОЖУ НА ПРИЕМЫ в Голливуде, вижусь со знаменитыми режиссерами и продюсерами. И по возвращении спрашиваю у своего желудка: «Ну как?». И бывает, желудок отвечает: «Э-э-э-э». И если так, я больше туда ни ногой. Мой желудок знает, смотрю ли я в лицо лжеца или вора, а то и просто глупого человека.
Я НЕ ДУМАЮ О СМЕРТИ, потому что я-то буду здесь всегда. Этот ящик с моими фильмами и полки с моими книгами убеждают, что сотня-другая лет у меня в запасе есть.
СМЕРТЬ - это форма расплаты с космосом за чудесную роскошь побыть живым.
ПРО СЕБЯ Я ЗНАЮ: я делал хорошую работу каждый день моей жизни, восемьдесят лет. Это чертовски здорово, правда?
Не каждую ночь, когда едешь вдоль Миллпасс по Девятому шоссе в Калифорнии, ожидаешь заметить посреди дороги кота.
Коли на то пошло, не каждый вечер такой кот вообще выходит на пустынное шоссе, тем более если этот кот, по всей вероятности, брошенный котенок.
Тем не менее это маленькое существо сидело на дороге, деловито умываясь, в тот момент, когда случилось два события.
Машина, на большой скорости ехавшая на восток, внезапно затормозила и остановилась.
Одновременно у кабриолета, мчавшегося с еще большей скоростью на запад, чуть не лопнули шины, когда он затормозил и встал как вкопанный.
Дверцы обеих машин одновременно шумно распахнулись.
Котенок сидел, не обращая никакого внимания на то, что с одной стороны застучали высокие каблучки, а с другой - грубые ботинки для гольфа.
Чуть не столкнувшись над умывающимся котенком, одновременно наклонились и протянули к нему руки красивый молодой человек и более чем привлекательная молодая женщина.
Обе руки одновременно прикоснулись к котенку.
Это был теплый, круглый, черный как ночь усатый комочек, из которого смотрели два огромных желтых глаза и высовывался розовый язычок.
Котенок изобразил на мордочке запоздалое удивление, когда оба путешественника с изумлением посмотрели на то место на теле котенка, которого коснулись их руки.
- О, как вы смеете! - вскричала молодая женщина.
- Смею что? - вскричал молодой мужчина.
- Отпустите моего котенка!
- С каких это пор он ваш?
- Я первая к нему подошла.
- Мы подошли одновременно, ничья.
- А вот и нет.
- А вот и да.
Он потянул котенка за заднюю часть, она за переднюю, и вдруг котенок мяукнул.
Оба выпустили его из рук.
В тот же миг они снова схватили прелестное существо, на сей раз женщина взялась за заднюю часть, а молодой человек за переднюю.
Довольно долго они мерили друг друга взглядом, пытаясь решить, что сказать.
- Я люблю кошек, - наконец заявила она, не выдержав его упорного взгляда.
- Я тоже! - вскричал он.
- Не кричите.
- Никто же не слышит.
Они поглядели в одну сторону дороги, потом в другую. Ни одной машины.
Женщина с удивлением перевела взгляд на котенка, как будто ища в нем какого-то откровения.
- Мой кот умер.
- Мой тоже, - парировал он.
Это несколько ослабило их хватку на теле котенка.
- Когда? - спросила она.
- В понедельник, - ответил он.
- Мой - в прошлую среду, - сказала она.
Они поменяли положение рук на спине крохотного комочка и уже скорее не держали его, а лишь касались.
Повисла неловкая пауза.
- Что поделаешь, - наконец произнес он.
- Да, что поделаешь, - сказала она.
- Простите, - неловко извинился он.
- И вы тоже, - сказала она.
- Так что будем делать? Не можем же мы вечно здесь торчать.
- Похоже, - заметила она, - он обоим нам нужен.
Непонятно к чему, он вдруг сказал:
- Я как-то написал статью для журнала «Кэт Фэнси».
Она посмотрела на него более пристально.
- А я вела кошачье шоу в Кеноше, - сообщила она.
Они снова застыли в мучительном молчании.
Мимо с ревом пронесся автомобиль. Оба отскочили, а когда машина проехала, увидели, что по-прежнему держат в руках прекрасное существо, которое они уберегли от опасности.
Молодой человек посмотрел вдаль на дорогу.
- Там есть закусочная, я вижу огни. Может, выпьем по чашке кофе и обсудим наше будущее?
- Для меня нет будущего без моего котенка, - сказала она.
- Для меня тоже. Давайте. Поезжайте за мной.
Он взял котенка у нее из рук.
Она закричала и потянулась за ним.
- Все в порядке, - сказал он. - Поезжайте за мной.
Она вернулась, села в свою машину и поехала по дороге вслед за ним.
Они зашли в пустой кафетерий, сели в кабинку и посадили котенка между собой на стол.
Официантка бросила на них и котенка беглый взгляд, куда-то отошла, а затем вернулась, с полным блюдцем сливок и, широко улыбаясь, поставила на стол. Они сразу поняли, что имеют дело еще с одной любительницей кошек.
Котенок принялся лакать сливки, а тем временем официантка принесла кофе.
- Ну вот, - произнес молодой человек. - Как думаете, это надолго? Разговор на всю ночь?
Официантка все еще стояла рядом с ними.
- Боюсь, мы скоро закрываемся, - сказала она.
Неожиданно молодой человек предложил:
- Взгляните на нас.
Официантка посмотрела.
- Если бы вы хотели отдать этого котенка одному из нас, - продолжал он, - кому бы вы отдали?
Официантка испытующе оглядела молодых людей и сказала:
- Слава Господу, я не царь Соломон.
Она выписала счет и положила на стол.
- Знаете, есть еще люди, которые читают Библию.
- Здесь есть другое место, куда мы могли бы пойти поговорить? - спросил молодой человек.
Официантка кивнула в сторону окна.
- Дальше по дороге есть гостиница. Можно с животными.
При этих словах молодые люди так и подпрыгнули на месте.
Через десять минут они входили в гостиницу.
Оглядевшись, они увидели, что в баре уже темно.
- Глупо, - сказала она, - что я согласилась прийти сюда ради того, чтобы доказать право на моего же котенка.
- Он еще не твой, - заметил он.
- Но скоро будет, - ответила она и бросила взгляд в сторону конторки портье.
- Не волнуйся, - он показал ей котенка. - Этот котенок будет тебя защищать. Он будет находиться между мной и тобой.
Он отнес котенка к гостиничной конторке, человек за стойкой бросил на них один-единственный взгляд, выложил на журнал постояльцев ключ и протянул авторучку.
Через пять минут они уже наблюдали, как котенок весело носится по ванной в их номере.
- Ты когда-нибудь в лифте, вместо того чтобы говорите о погоде, пробовала рассказать о своем любимом коте? - задумчиво спросил он. - К верхнему этажу попутчики галдят, как безумные.
В этот момент котенок прибежал обратно в комнату.
Он вскочил на кровати и устроился в самой середке подушки. Увидев это, молодой человек заметил:
- Именно это я и хотел предложить. Если во время разговора нам понадобится отдохнуть, пусть котенок лежит посередине, а мы будем лежать в одежде по обе стороны от него и обсуждать наши проблемы. К кому первому котенок придвинется, выбрав тем самым своего хозяина, тот его и получит. Договорились?
- Ты заготовил какой-то трюк? - спросила она.
- Нет, - ответил он. - К. кому котенок пойдет, тот и станет хозяином.
Котенок на подушке почти уснул.
Молодой человек придумывал, что бы еще сказать, потому что огромная кровать так и стояла незанятая, если не считать задремавшего на ней зверька. Внезапно его осенило, и он задал вопрос молодой женщине по ту сторону кровати:
- Как тебя зовут?
- Что?
- Ну, если мы собираемся до утра спорить о моем котенке…
- До утра - чушь! До полуночи, может быть. Ты имел в виду, о моем котенке. Кэтрин.
- Что-что?
- Глупо, но меня зовут Кэтрин.
- Уменьшительное можешь не говорить, - чуть не смеясь, сказал он.
- Не стану. А тебя?
- Ты не поверишь. Том. - Он встряхнул головой.
- Я знала дюжину котов с таким именем.
- Я на этом не зарабатываю.
Он попробовал кровать, словно это была горячая ванна, выжидая.
- Можешь стоять, если хочешь, а я, пожалуй…
Он улегся на кровать.
Котенок по-прежнему дремал.
Прикрыв глаза, молодой человек продолжал:
- Ну?
Она сперва села, а затем прилегла на самый краешек, рискуя свалиться.
- Так-то лучше. Ну, на чем мы остановились?
- Мы спорили, кто из нас заслуживает увезти домой Электру.
- Ты уже дала котенку имя?
- Имя неопределенное, основанное на личных качествах, а не на принадлежности к полу.
- Так ты даже не посмотрела?
- И не стану. Электра. Продолжай.
- Что я могу сказать, в свою пользу? Ну что ж…
Его глаза из-под прикрытых век внимательно осматривали комнату.
С минуту он задумчиво глядел в потолок, а затем сказал:
- Знаешь, с котами все так странно получается. Когда я был маленьким, бабушка с дедушкой велели мне и моим братьям утопить приплод котят. Мы все пошли, и братья сделали это, а я не выдержал и убежал.
Воцарилось долгое молчание.
Она посмотрела на потолок и сказала:
- Ну слава богу.
Снова повисла пауза, потом он сказал:
- А несколько лет назад произошло нечто еще более примечательное и не такое печальное. В Санта-Монике я зашел в зоомагазин к поисках котенка. Там было, наверное, штук двадцать или тридцать котят всех мастей. У меня глаза разбежались, а продавщица указала на одного из них и сказала: «А вот этому действительно нужна помощь».
Я посмотрел на кота: он выглядел так, будто его постирали в стиральной машине и отжали в центрифуге. Я спросил: «Что с ним случилось?» А она сказала: «Этот котенок принадлежал человеку, который его бил, поэтому он всех боится».
Я заглянул котенку в глаза и сказал: «Его-то я и возьму».
Я поднял кота - он страшно испугался - и отнес его к себе домой. Дома выпустил, и он сразу бросился вниз по лестнице, спрятался в подвал и ни за что не хотел выходить.
Больше месяца я носил в подвал еду и молоко, пока наконец постепенно не выманил его оттуда. После этого мы стали друзья не разлей вода.
Совсем разные истории, правда?
- Да уж, - сказала она.
В комнате уже было совсем темно и очень тихо. Маленький котенок лежал между ними на подушке, и оба приподнялись, чтобы взглянуть, как он там.
Он спал глубоким сном.
Они лежали, глядя в потолок.
- Мне надо рассказать тебе кое-что, - помолчав, сказала она, - о чем я все не решалась сказать, потому что это звучит как особое обстоятельство в мою пользу.
- Особое обстоятельство? - переспросил он.
- Так вот, - продолжала она, - сейчас у меня дома лежит вещь, которую я скроила и сшила специально для моего котеночка, который умер неделю назад.
- И что это за вещь? - поинтересовался он.
- Это… - сказала она, - пижама для кошки.
- О боже! - воскликнул он. - Ты победила. Этот зверек твой.
- Нет, что ты! - закричала она. - Это нечестно.
- Человек, который сшил пижаму для кота, достоин победы в этом состязании, - заявил он. - Этот человек - ты.
- Я не могу так поступить, - возразила она.
- Я настаиваю, - ответил он.
Долгое время они лежали молча. Наконец она произнесла:
- Знаешь, а ты не такой плохой.
- Не такой плохой, как что?
- Как я подумала про тебя вначале.
- Что такое я слышу? - спросил он.
- Наверное, я плачу, - ответила она.
- Давай-ка поспим немного, - предложил он наконец.
Луна осветила потолок.
Взошло солнце.
Он лежал на своей стороне кровати и улыбался.
Она лежала на своей стороне кровати и улыбалась.
Маленький котенок лежал на подушке между ними.
Наконец, глядя на залитое солнцем окно, она спросила:
- За ночь котенок придвинулся к тебе или ко мне, он указал, кому хочет принадлежать?
- Нет, - ответил с улыбкой Том. - Котенок не придвинулся.
А TЫ - да!