Я не нахожу себе места. Слишком поверила, что оно есть, и вот теперь, когда этого места не стало, ни одно другое мне не подходит. В кольце его рук, рядом с ним у монитора, в уголке его рисунков, в его сердце, в его жизни. Очевидный выход - искать себе место не в чужой, а в своей собственной жизни. Но ее пока не существует - без него.
Состояние «маленькая женщина» начинается лет с тринадцати и длится столько, сколько длятся иллюзии…
Страсть - она так, до послезавтра, а совместимость - она навсегда.
Все важно, и все не важно; то есть, если это биологическая совместимость, то она во всем, понимаешь?
Человек тебе подходит во всем…
Из рук выпустить трудно, правда…
И все равно, что он говорит, - просто слушаешь голос. И все равно, что он делает, - просто смотришь на него…
Смотришь, и тебе хорошо, тепло так…
Ты на него смотришь, и такое чувство - вот я и дома, понимаешь?
А потом с другими ничего и не выходит.
Все, вроде, и ничего так, но все время домой хочется…
1) Потом мы сидели на лужайке в одуванчиках, да, именно так: на зелёной июньской траве, среди огромных желтых цветов - каждый с мою ладонь (тогдашнюю), - мы сидели, и он плёл мне веночек. Тут пришла его мама, и, увидев нас, изменила цвет лица: «Ты! Плетёшь! ДЕВОЧКЕ! Веночек?! «Я тогда не знала, что так выглядят все будущие свекрови. Дима с достоинством закончил веночек и ушел; больше я его не видела. Возможно, его отдали в монастырь.
2) Мужчина, с которым случайно переспала, получает право давать советы до конца твоих дней. Родственники, знакомые, соседи. На вопрос, почему они так бестактны, получаешь потрясающий по красоте ответ: «Потому что хотим тебе помочь или даже спасти». Я от этого зверею. Если ты Спаситель, так и ходи по воде, а нормальных людей не трогай.
3) Подарочки
Вообще все началось еще за неделю до дня Х. На сакраментальный вопрос «Чего тебе? «в применении ко дню рождения я быстро ответила: «Книжку, часы и бусики». Далее состоялся потрясающей глубины диалог:
- Нет, я серьезно.
- И я серьезно.
- Ну вот, ты ничего не хочешь сказать.
- Я же говорю: книжку, часы и бусики.
- Нет, ты сокровенное скажи.
- Книжку. Часы. И бусики.
Ладно, я не буду долго интриговать. Расскажу, как все вышло.
Я хотела длинные коралловые бусы из шариков диаметром пять миллиметров. Он звонил мне из магазина каждые десять минут, уточняя детали. В результате купил 7 (семь!) коротких ниток из бусин разной формы и размера, маленький браслет на руку и еще два толстых куска коралла, которые я втыкаю в уши, потому что в ноздри они не влезают. То есть все, кроме длинных бус из кораллов диаметром пять миллиметров.
4) Я восхищаюсь женщинами, которые однажды перестают рыдать и учиняют какое-нибудь «безобразие»: меняют работу, заводят нового любовника, принципиально «отличного от других», уезжают к черту на кулички или наращивают себе сиськи, не важно, главное - меняются. И в этой связи опять-таки забавляет реакция окружающих. Вы удивитесь, но далеко не все приходят в восторг от того, что бедняжка больше не плачет. Такое поле для деятельности пропало, ее же можно было утешать, опекать, презирать, а теперь что? Поначалу будут спрашивать: «Ты счастлива? Уверена? Это именно то, что ты хотела? Может быть, ошибаешься? «А потом, если она станет упорствовать в своем счастье, люди ее осудят за то, что предала свое прошлое.
--------------------
По моим наблюдениям, самые лучшие любовники не слишком требовательны к женской красоте. Они коллекционеры, которые просто любят женщин, всяких, и способны заинтересоваться нетипичной внешностью. Им любопытны разные лица, тела, запахи, а не только модные каноны. Странное поведение и зрелый возраст их тоже не отпугивают.
Понадобилось много лет и много чужих историй, чтобы додуматься до простой мысли, которую мне пыталась внушить еще мама и которая казалась тогда слишком старомодной: женщине плохо и неудобно быть одной. Защищая эту идею, можно говорить о любви, о взаимопонимании, о радостях сопереживания и сопричастности - в горе и в радости, в болезни и здравии. Но счастье живет в простых вещах - в том, что есть человек, который каждую ночь обнимает твою спину, чтобы не мерзла.
Белый кролик моего сердца больше не дрожит и не пытается
удрать через горло.
Любовь, конечно же, не умерла, она ушла, запрокинув голову,
глядя в фиолетовое ночное небо, улыбаясь воспоминаниям,
оставив после себя только нежность.
- Хочешь? - спросила я.
- Безумно! - ответил он.
И я угостила его шоколадкой.
А шуму-то было…
1) Интернет несет читателю тонны мусора и крупинки золотого песка, и умение выбрать самое интересное становится весьма востребованным талантом.
2) Но мой бортовой самописец, не способный воспринимать подобную информацию, сам себе нажал Reset.
3) А потом я передумала его любить. Любовь приходить и уходит, а кушать хочется всегда.
4) Память вообще странная штука. Казалось бы это событие останется с тобой навсегда, но проходит какое то время и ты видишь его, как через мутный иллюминатор. Какие то фигуры на секунду возникают из небытия и изчезают, и ты не успеваешь увидеть их лица. Или сосредоточившись ты видишь одного человека и его лицо, но события вокруг погружаются в сумрак.
И эта внутренняя игра света становится второй биографией, более реальной, чем внешняя. Потому что каждая такая световая вспышка побеждает время, показывая, что его нет.
------------------
Стою, прячу глаза в чашке с утренним кофе, боюсь посмотреть окну в грустное лицо.
Мне не близка идея ухода понарошку. Дело не в том, что я такая решительная, а в том, что такая трусливая. Если есть хоть капля надежды, что все можно исправить, я останусь. Я буду штопать - шилом и дратвой или бисерной иглой и собственными волосами, как раньше зашивали колготки. Я буду клеить чем придется - хоть двусторонним скотчем, хоть смолой, хоть «Моментом». Да я просто согласна складывать кусочки и держать их - часами, сутками, - а вдруг прирастут. Я буду соединять огнем, холодом и железом, до тех пор, пока надежды не останется. Потому что боюсь не использовать все шансы, боюсь этого, догоняющего через годы, сознания: я не сделала все, что могла. Понять однажды, что если бы в «тот» момент я заплакала, промолчала, закатила истерику, солгала, закрыла глаза - не важно что, - то все бы наладилось. Поэтому я лгу, плачу и закрываю глаза до последнего, пока мерцает возможность. Но однажды. Когда все рассыпается. Когда не видишь того, что хочется, - ни в очках, ни прищурившись, ни искоса, ни в самом кривом зеркале. Когда ну все уже, все, хоть себе не ври, дура. Тогда я ухожу. Не гордо так, картинно, налегке, а угрюмо собираю манатки, все свое, чтобы не было поводов вернуться «за дисками, за книжкой, за кошкой», и безобразно уползаю. (с.)
1) На самом деле тебя не устроил мой идеальный ты.
2) … она приходит
и с нею страсть, раздирающая сердце и сокрушающая
разум, но не в страсти она;
после страсти боль, но не в боли она;
после боли отчаяние, но не в отчаянии она;
и ни в ревности, ни в ненависти, ни в нарочитом
равнодушии ее нет;
только в молчании, которое приходит после всего, - она.
И к сожалению, если прямо начать с молчания, ее тоже там не будет - только в молчании после всего.
3) Это очень забавно всегда - женщины, покупающие что-нибудь для ремонта. У них такие сосредоточенные лица становятся, потому что мысленно они ворочают квадратными метрами, что-то там затирают, красят, клеят и даже, кажется, шпаклюют - шпателем или там мастихином. И при этом еще страшно экономят, больше из принципа, чем по нужде. Они в это время как-то немножечко отключаются, а потом обнаруживают себя уже на улице, с подозрительным набором вещей и веществ, которые никогда не будут использованы.
4) Например, каждой, как и десять лет назад, ужасно приятно, когда ее сравнивают с кошечкой. Вот скажи женщине такое, и она сразу представит себя независимой, изящной и свободной хищницей. А вовсе не примитивной, волосатой, ссущей по углам истеричкой. Хотя никто не уточнял - по каким параметрам похожа-то.
5) Мне не близка идея ухода понарошку. Дело не в том, что я такая решительная, а в том, что такая трусливая. Если есть хоть капля надежды, что все можно исправить, я останусь. Я буду штопать - шилом и дратвой или бисерной иглой и собственными волосами, как раньше зашивали колготки. Я буду клеить чем придется - хоть двусторонним скотчем, хоть смолой, хоть «Моментом». Да я просто согласна складывать кусочки и держать их - часами, сутками, - а вдруг прирастут. Я буду соединять огнем, холодом и железом, до тех пор, пока надежды не останется. Потому что боюсь не использовать все шансы, боюсь этого, догоняющего через годы, сознания: я не сделала все, что могла. Понять однажды, что если бы в «тот» момент я заплакала, промолчала, закатила истерику, солгала, закрыла глаза - не важно что, - то все бы наладилось… Поэтому я лгу, плачу и закрываю глаза до последнего, пока мерцает возможность.
6) Это ужас - когда нет человека, к которому стоит обращаться «душа моя». Перед которым можно красоваться в новых платьях и самых лучших своих словах, выгодно поворачиваться левым профилем и медленно улыбаться, улыбаться, запрокидывая голову, бесстыдно прикрывая глаза и выгибая спину так, чтобы и грудь в красной кофточке, и рука в широком рукаве, и маленькая нога под серым подолом - чтобы все работало, проводить пальцами по шее, и вообще все эти глупости.
7) Там, где у него широко, у меня узко, наоборот; там, где у меня мягко, у него твердо, - о каком взаимопонимании может идти речь?
8) Счастье ограничено: бесполезно насиловать реальность, чтобы стать счастливым, не получится.
------------------------
Мне не нужно погадать, и так знаю, что меня ждут успех и счастье - если, конечно, я почувствую себя. Не лучше, а просто - почувствую себя.
После множества слов, адресованных тебе (сказанных, написанных, нашептанных, подуманных), всех разноцветных слов, которые объединяет только одно - то, что они остались без ответа; после этого остается самое простое - благодарность.
Истаскали выражение, чего только маленькой смертью ни обзывали - осень, оргазм, сон, расставание, - всё у них маленькая смерть, канареечная такая.
А самая крошечная, с булавочный укол, это мелкое мужское предательство. Кольнуло - отпустило, кольнуло - отпустило, на большую смерть не набрать, но на усталое отвращение как раз хватит.
Я не знаю, зачем они это делают - от трусости, из тщеславия, по глупости?
- Почему ты не бросишь его?
- Наверное, потому что я ему не нужна.
Пожалуй, это самая короткая формула несчастливой любви, главный крючок, о который мы вечно рвём свои колготки.
С ним вообще ничего нельзя сделать - потому что ты ему не нужна. Осчастливить, обидеть, принести дары, «призывно убежать» не получится - потому что он не смотрит в твою сторону. Его даже нельзя бросить, для этого сначала нужно взять в руки, а он не даётся.
Единственное, что можно, - оставить в покое. Но невыносимо, ведь самая противная человеческой природе вещь, это отступиться без результата. Пытаться, осаждать, тратить дни и месяцы, а потом вдруг, не одолев ни одного рубежа, развернуться и уйти? Редко кто до такой степени не победитель, чтобы опустить пустые руки. И потому каждый потраченный день, очередное разрывное (на втором слоге) письмо, выпрошенная встреча, умножает сумму вклада в безнадежную ситуацию и тем повышает её ценность.
Я уже забыла, как это всё-таки кончается, как отступаются женщины. Наверное, влюбляются в кого-то другого или полностью выгорают, для всех. Но пока, пока что-то ещё живёт и теплится, нужна большая сила духа, чтобы просто перестать. Не писать ему проклинающего, покорного, смешного, благородного, какого угодно письма, не дефилировать в поле его зрения, вся трагическая и в чёрном, не поворачиваться аппетитным задом, очень медленно удаляясь. И даже не исчезать, неторопливо растворяясь в воздухе, в тайной надежде, что он заметит твоё отсутствие и затоскует.
Нет, всего лишь перестать лезть к человеку, без расчёта на его реакцию. Сказать себе однажды «не пиши ему».
И не писать.
И при этом я очень сильно его любила. Очень. Можно разные слова подобрать, я умею, но вот о нём - горло сводит и получается только вымученно - очень. Очень. Очень.