Я смотрю на парад красоты
«Космос». Ночь. Телевизор. Столица.
Выплывают к нам из темноты симпатичные девичьи лица.
Сколько нас, полуночных рабов…
В смене платьев следить интересно
За игрой нигерийских зубов.
За улыбкой турчанки прелестной.
Вдруг пошла арифметика в ход.
Оказалось - а так незаметно !
Красота их высоты берёт
За сто восемьдесят сантиметров.
Кто провёл цифровую черту !
Грудь и бёдра… и рост чтоб не меньше.
Кто посмел зачеркнуть красоту
Удивительных маленьких
женщин !!!
Ты замри моя прелесть, замри
В аромате парижской лаванды
Расставляет оценки жюри
Для своей баскетбольной команды.
Впереди ещё будут бои.
По традиции нашей вчерашней
Золотые награды свои
Присуждайте Останкинской башне.
Зачем меня окликнул ты,
В толпе бесчисленной людской?
Зачем цвели обман-цветы,
Зачем закат горел такой?
Сквозь теплый дождь, сквозь добрый снег
Зачем глядел в мои глаза?
Зачем, зачем ты лучше всех?
Зачем забыть тебя нельзя?
Ни разлюбить, ни позабыть,
Ни заменить тебя нельзя…
Зачем пришел средь бела дня?
Зачем ушел в скупой рассвет?
Ни у тебя, ни у меня,
Ни у людей ответа нет.
Его любили, так любили,
Что про себя совсем забыли,
Что счастливы, должно быть, были
Лишь тем, что рядом он сидит,
Что рядом дышит, рядом пишет,
Ответит или не расслышит,
Погладит или поглядит.
А он вниманье брал, как дань,
Порою тяготясь заботой,
Платил насмешкой и зевотой,
И клал почти что с неохотой
На маленькую руку длань.
И так привык он, что соседка
Всегда послушна, вечно тут,
Как стол, перо или планшетка,
Как ручка двери в институт…
И вдруг - один. Все так же в мире,
Как было, - стол, доска, стена.
Он потянулся, сел пошире…
И понял, что она нужна!
С чего же нет ее? Больна?
Он поглядел вокруг несмело.
Она? Не может быть! Она.
Пришла и просто пересела?
Он хохотнул закрытым ртом
И поманил ее перстом.
Она в ответ слегка кивнула
И отвернулась, и зевнула,
И все закончилось на том.
Сорвавшись с места всех быстрей,
Он мерз, дежуря у дверей.
Он ждал ее послушных глаз.
Ждал их, едва ль не в первый раз,
И думал, - как они красивы.
А брови писаны курсивом,
И милый рот… И вся она
Неуловима и стройна…
А он-то был с ней так небрежен
И улыбался ей все реже…
Идет! Он вырос на пути.
Услышал тихое :"Пусти".
- Постой, притворщица. Назло
Все это! - Он не знал: браниться?
Простить? Сказать, что будет сниться?
Поклясться иль посторониться?..
Но грустно поднялись ресницы:
- Не надо. Просто все прошло. -
Он захлебнулся. Дурень сонный!
Он воротник рванул тугой.
Он будет новый, озаренный,
Заботливый, неугомонный…
Снег хрустнул под ее ногой:
-Прощай.И стань таким с другой.
Жар пустыни нам щеки щипет
и песок забивает рот.
Напиши мне, мама в Египет.
Как там Волга моя живет?
Не спешу я пока обратно
чтобы память о нас хранил
этот желтый и непонятный
не похожий на волгу Нил.
Будет море, мы это знаем.
Будет небо в морской пыли…
и летят сюда вслед за нами
наши русские журавли
Мне бы лучше в Сибирь путевку,
но учти когда выйдет срок
вруг на Марс начнется вербовка,
я б поехал бы на годок
Здесь как будто весь воздух выпит
Нету дождика третий год.
Напиши мне мама в Египет.
Как там Волга моя живет?
Снится мне, что я усталый конь.
Волоку телегу сквозь огонь.
И со мной в упряжку впряжена
Маленькая девочка - жена.
Слезы по щекам, блуждает взгляд,
Волосы ее уже горят.
- Брось телегу, глупая. Беги, -
Дальше вовсе не видать ни зги.-
Нос в веснушках подняла рябой,
Заглотнула слезы: - Я с тобой.
Это будет вот так:
будут звезды бесчисленно падать.
Разбежится гроза,
а закат еще жив в полумгле…
Будешь ты повторять мне:
«Не надо, не надо, не надо…»
Я возьму тебя за руку
и поведу по земле.
И рука твоя станет доверчивой, доброй,
послушной.
А земля будет разной - радушной, чужой,
равнодушной…
Это что за река? Это Нил, Енисей или Волга?
Я прижму тебя больно к перилам моста.
Я люблю тебя, слышишь?
Всю жизнь. Беспощадно. Безмолвно.
Звезды тихо уходят домой.
Холодеет. Рассвет.
И в руках пустота.
Давай уедем в дальние края,
За две реки, на медленных паромах.
Оглянемся - и только ты, да я,
Да несколько деревьев незнакомых.
Как будто снова встретившись, начнём
Краснеть, молчать, не в силах скрыть волненья.
И, всё смешав, не помня ни о чём,
В лесной глуши, в кустарнике ночном
Встречать рассвета медленные тени.
И в час, когда совсем тиха листва, -
Простое счастье дней полузабытых! -
Знать выраженье глаз твоих закрытых,
Не сказанные угадать слова.
А хочешь, не поедем никуда:
За мелким горем радости не пряча,
Ты просто улыбнёшься мне иначе,
И станет всё, как прежде, как тогда.
Свойство есть у памяти такое, -
С детства радость помня наизусть,
Горе - даже самое большое -
Обращать в приглушенную грусть.
Как уйти от дорогой могилы?
Как забыть? Уйми глухую дрожь,
Если горе сразу не свалило,
Значит, ты его переживёшь.
Если б нам не помогала память,
не гасила прошлое вдали, -
Все пройдя, что пережито нами,
Мы бы жить, наверно, не смогли.
Ступай, не бойся честных драк,
Душой ранимою пылай…
Но отличай щенячий лай
От злобы маленьких собак.
1962
Мой брат умирал, сотрясаясь от кашля,
Большой, непривычный для жалоб и слез.
Упал он внезапно, как падает башня,
Как падает поезд с бегущих колес.
Он жил, не любя ни пилюль, ни таблеток.
Он жил, не боясь на земле ничего.
Но страшная сила мертвеющих клеток
Сдавила и скомкала душу его.
Мне больно, мне стыдно, что в мире богатом,
Где по небу мчатся ракеты к луне,
Где людям покорен расщепленный атом,
Ни капли спасения не дали мне.
И пять докторов - провожатые к смерти -
Смотрели, как мертвая сила растет…
…Друзья мои, медики, медлить не смейте,
Ищите себя, не считайте забот!
В тот час, из которого нету возврата,
Ступайте у смерти стоять на пути.
Верните мне доброго старшего брата,
НЕ ДАЙТЕ ДРУГИМ РАНЬШЕ СРОКА УЙТИ!
1959
Солнечный круг, небо вокруг -
Это рисунок мальчишки.
Нарисовал он на листке
И подписал в уголке:
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я.
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я.
Милый мой друг, добрый мой друг,
Людям так хочется мира.
И в тридцать пять сердце опять
Не устает повторять:
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я.
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я.
ТИШЕ, СОЛДАТ, СЛЫШИШЬ, СОЛДАТ, -
ЛЮДИ ПУГАЮТСЯ ВЗРЫВОВ.
ТЫСЯЧИ ГЛАЗ В НЕБО ГЛЯДЯТ,
ГУБЫ УПРЯМО ТВЕРДЯТ
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я.
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я.
Против беды, против войны
Встанем за наших мальчишек.
Солнце - навек! Счастье - навек! -
Так повелел человек.
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я.
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я.
Смерть не хочет щадить красоты,
Ни весёлых, ни злых, ни крылатых,
Но встают у неё на пути
Люди в белых халатах.
Люди в белых халатах
Вот опять у неё на пути.
И дыхание станет ровней,
И страданья отступят куда-то,
Лишь нагнутся к постели твоей
Люди в белых халатах.
Люди в белых халатах,
Люди в белых халатах
У постели склонились твоей.
Сколько раненых в битве крутой,
Сколько их в тесноте медсанбатов
Отнимали у смерти слепой
Люди в белых халатах.
Люди в белых халатах
Отнимали у смерти слепой.
И на свете тебя ещё нет,
И едва лишь откроешь глаза ты,
Твою жизнь охраняют от бед
Люди в белых халатах,
Люди в белых халатах.
Люди в белых халатах
Твою жизнь охраняют от бед.
Вечный подвиг, он вам по плечу,
Ваши руки бессонны и святы,
Низко вам поклониться хочу,
Люди в белых халатах.
Люди в белых халатах,
Люди в белых халатах,
Низко вам поклониться хочу.
Люди в белых халатах,
Низко вам поклониться хочу.
Вечный ПОДВИГ - он вам по плечу, ваши руки бессонны и святы. Низко вам поклониться хочу ЛЮДИ в БЕЛЫХ ХАЛАТАХ!
Он канадец, он канадец, только вдруг
По ночам он вспоминает Петербург.
Там давно уж не осталось никого.
Где он жил там, я забыл спросить его.
Только дома в Монреале вся стена
Петербургом у него заселена.
А годы, как снег -
Растают - и нет…
Петербургом вся стена заселена.
Дети - трое: две сестры и младший брат -
Дома только по-английски говорят.
А жена его - прекрасная жена,
Полунемка по рождению она.
Сзади Рим, за Римом Лондон, как во мгле…
Помотало их по матушке земле.
А годы, как снег -
Растают - и нет…
Помотало их по матушке земле.
Остывала заграничная еда,
Посидели, - и расстались навсегда.
Он остался в Монреальской стороне
С пожелтевшим Петербургом на стене.
Все иначе быть могло бы, только вот
Не течет Нева обратно, не течет.
А годы, как снег -
Растают - и нет…
Не течет Нева обратно, не течет…