Бледные девочки, смуглые девочки
Розовощёкие
Знают - любовь - это что-то скользящее
Мятное, лёгкое
Это - тепло в животе, и искрится
Где-то под ложечкой
Это так страшно терять, причитать
Где оно, Божечка
Девочки сонные, девочки бодрые
Девочки нервные
Львицы жестокие, рвущие вражьи
Стылые вены
Только б никто не украл, не забрал
Кайф единения
Только б успеть осуществить
Рода продление
Это не лечится. В сердце колышется
Бешеной птицей
Если оно неразделённое -
Болью сочится
Станьте под душ, и холодными струями
Душу ласкайте
Девочки-кошки, девочки-мышки
Девочки-бляди
я дарю тебе все моря
позволь
чтобы мог ты ловить в ладонь
их соль
чтобы волны, похожие на зверей
молча ластились даже в шторм
сильней
да, ты станешь ещё сильней
чем был
ясно вспомнив, что было, и что
забыл
я дарю тебе все моря
бери
я дарю тебе маяки
и риф
я дарю тебе стаи рыб
и снов
я дарю тебе всю мою
любовь
и взамен ничего не жду
не снесть
очень радостно просто знать -
ты есть
он говорит: ухожу навсегда, ухожу в никуда, мне странно тебя любить.
он говорит, что я дикая, тикаю в сердце взрывчаткой, и боязно с этим жить.
всё бы со мной хорошо и красиво, и ладно, да только оно не так, как у всех,
хочет он то, что понятно, разгадано: слёзы, где грустно, а там, где весело - смех.
много покорных, податливых женщин, ракушек открытых. а я, другая, одна.
им бы - тепло у камина, спящий мужчина, детская люлька. а мне бы - моя война.
мне бы с одной полосы на другую, по разным по странам бежать, не дыша, в костёр.
он же меня сторонится, как старый мулла - танцовщицы, вошедшей в его шатёр.
всё потому, что я знаю его, как себя. и я вижу его насквозь.
как ни метался бы, штопая сердце, он никогда не забудет меня всерьёз,
то, что безмерно любим, часто бросаем из страха нечаянно потерять.
после, прозрев, будто нищие просим любви у чужих, но не в силах её принять.
одна жена у него земная, другая жена - вечная. одна ожидает его у окна, другая - в россыпи млечной. он любит земную всем телом горячим: вдыхает запах, целует. душа же его котёнком незрячим тянется к вечной, тоскуя. земная ревнует: то мечется львицей, то горлицей жалобно стонет, и хочет, как кошка, в соперницу впиться, предвидя её агонию. а вечной не страшно, ведь страсти земные - что битва быков в корриде. за вечной пойдёт он ногами босыми, лишь в ней неизбежность увидев. пока он - здешний, земная утешит, разгладит тоску и развеет скуку. когда же уйдёт он - пусть даже грешником - к вечной падёт на руки. с земной он блуждает по тропке мирской, а с вечной - един на вселенской дороге. земная его соберёт на покой, а вечная поведёт к Богу.
Он не танцует со мною самбу, он не играет со мною в Будду,
Он не находит во мне Кришну, он отрицает во мне Иисуса.
Он мой любимый, родной самый, больше искать никого не буду,
Даже не стану других слушать, он - мой костёр, и моё искусство.
Шепчут шаманы, поют канарейки, море кричит о большом цунами,
Женщины ищут тёплое, доброе. Женщины бьются за превосходство.
Разум мой рьяный, разум мой меткий всё обещает тебя со снами.
Ангельской весточкой, быстрой, скорой влейся в меня, да и стань солнцем.
Где-то война обречённою струйкою липнет к лицу оголтело и смело, и Вот я, с тобою, хочешь - баюкай
Дитём,
А хочешь, бери
Телом.
И вот тогда становится по-настоящему больно,
Когда идешь на один и тот же костер дважды.
Когда после слов «Все. Хватит. Довольно»
Сгораешь снова птичкой белой бумажной.
Когда начинаешь гореть, сначала боли не чуешь,
Пока огонь не доходит туда, где сердце
И, в общем, плевать на то, что жить больше не будешь
Но больно по-настоящему, и никуда не деться
Любовь же такая ведьма - в нее и боятся верить.
Она - то мираж, то оазис, но чаще - вызов пропущенный.
И снова больно, когда выходишь не в те двери,
И падаешь ангелом падшим в людскую гущу, и вот тогда становится по-настоящему больно
Я говорю ни о чем, но о чем-то знаю
Может быть, кто-то забудет, что был со мной
был единым, был судьбою, и рано.
Слишком рано исчез, преломив судьбу
Месяца три обычно срастается рана,
Если срастется - вышибем все табу
Высшие силы! Бог, или кто там. Как ты?
Маешься в окнах? Выкинешь в море соль?!
Ты извини, если благим я матом
Я бы к тебе не стучалась, если б не боль.
у каждого странника в море есть свой маяк,
свети мне. я выплыву к свету. да будет так.
ты сияешь
я смотрю на тебя, ты так светел, что больно глазам,
ты сияешь, и, видимо, всё у тебя хорошо,
ну, а я - в колесе, и без права шагнуть назад,
на спине вместо крыльев - лишь шов. и ещё один шов.
жизнь - машина, и я иногда упускаю руль,
и как будто по встречной несусь, обгоняя страх,
я стараюсь, но мне, как всегда, не хватает пуль,
чтоб ещё одну ночь на излёте убить во снах.
ты прекрасен за каждой из масок. тебе идёт
роль за ролью легко отпускать всех, с кем жизнь свела,
если б мне разрешили с тобою на эшафот,
ни секунды не думая, я бы туда пошла.
день за днём я слежу за собой и учусь молчать,
чтобы каждое слово звучало молитвой вслух,
я б любила тебя как сестра, как жена, как мать,
но такая любовь выжигает из тела дух.
лучше стой, где стоишь, на другой стороне пути,
разминуться не страшно, страшнее - сжигать любя.
ты так светел, что больно глазам. продолжай светить.
ну, а я. да не важно, как я. береги себя.
Я та, кто я есть, без фальши и дикой сути
Я та, кто я есть, примите, не обессудьте
Простая, как день, и яркая, словно факел
Кому-то невеста и мать, а кому-то - ангел