Когда я брошу наконец мечтать о лучшей доле,
Тогда окажется, что ты жила в соседнем доме,
А я измаялся, в другой ища твои черты,
Хоть видел, что она не ты, но уверял, что ты.
А нам светил один фонарь, и на стене качалась
То тень от ветки, то листвы размытая курчавость,
И мы ходили за куском вареной колбасы
В один и тот же гастроном, но в разные часы.
Как-то спокойно я вышел из ада, Ужас распада легко перенес. Только теперь заболело, как надо. Так я и думал. Отходит наркоз.
Выдержал, вынес - теперь настигает: Крутит суставы, ломает костяк? Можно кричать - говорят, помогает. Господи, Господи, больно-то как!
Господи, разве бы муку разрыва Снес я, когда бы не впал в забытье, Если бы милость твоя не размыла, Не притупила сознанье мое!
Гол, как сокол. Перекатною голью Гордость последняя в голос скулит. Сердце чужою, фантомною болью, Болью оборванной жизни болит.
Господи Боже, не этой ли мукой Будет по смерти томиться душа, Вечной тревогой, последней разлукой, Всей мировою печалью дыша, Низко летя над речною излукой, Мокрой травой, полосой камыша?
Мелкие дрязги, постылая проза, Быт - ненадежнейшая из защит, - Все, что служило подобьем наркоза, Дымкой пустой от неё отлетит.
Разом остатки надежды теряя, Взмоет она на вселенский сквозняк И полетит над землей, повторяя: «Господи, Господи, больно-то как!»
Высоцким бредит вся страна,
Им весь экран захвачен снова.
Сказать «Россия им больна» -
Нельзя: Россия им здорова.
Ведь он - связующая нить,
Последний шов, который сварен.
Кто может нас объединить?
Лишь он, Победа да Гагарин.
В который раз иной пострел
Спешит спросить, блеснув умишком:
- А что бы он сегодня спел?
Вопрос понятен, но не слишком.
Россия нынче - андрогин.
Все больше женщины с усами.
Сегодня было б все другим,
Когда б он был сегодня с нами.
То, что его сегодня нет,
И превращает нас в изгоя.
Когда бы в эти двадцать лет
Он пел - все было бы другое.
Могли бы мы не потерять
И честь, и смысл, и статус в мире.
Не надо было б повторять,
Что дважды два еще четыре.
Мы не ушли бы далеко
От прежней Родины единой,
И было бы не так легко
По первой просьбе стать скотиной.
Наш мир сегодня так просел,
Что стал привычен облик скотский.
Не раем был СССР,
Но в нем возможен был Высоцкий.
Напрасно жаждет большинство
Найти в нем новое единство.
Он тут не спел бы ничего.
Он тут бы вовсе не родился.
Самодостаточных, мечтательных, упрямых,
Неподдающихся, угрюмых, как броня,
Не самых ласковых и непокорных самых,
Ревнивых, бешеных, не верящих в меня,
Жестоко мучавших себя за каждый промах,
Скиталиц истовых, кому и космос мал,
Отважных, меченых, в стигматах и изломах -
Вот этих я любил, вот этим жизнь ломал.
Я сам не слишком тверд, не скрытен и несдержан,
Болтун и зубоскал, возросший без отца,
Отчаянно ломал их сокровенный стержень,
Чтоб только сделать их своими до конца.
Задобрить, приучить к хозяину и дому-
И выжечь изнутри, чтобы одна зола;
Поскольку мысль о том, что некогда другому
Достанутся они - мне пыткою была.
И знаешь, иногда, я думаю: ей-богу,
Как славно, что кафе на южном берегу,
И летний двор с бельем, и долгую дорогу
Из школы через парк - я выжечь не смогу.
Могу лежать в траве, рассеянно листая
Роман «Армагеддон» - и думать в полусне,
Какая черная сожженная, пустая,
Безвидная земля осталась бы по мне.
Ангел, девочка, Психея,
Легкость, радость бытия, -
Сердце стонет, холодея:
Как я буду без тебя?
Как-то без твоей подсветки
Мне глядеть на этот свет,
Эти зябнущие ветки,
На которых листьев нет,
Ноздреватость корки черной
На подтаявшем снегу…
Мир, тобой неосвещенный,
Как-то вынести смогу?
Холодок передрассветный,
Пес ничей, киоск газетный,
Лед, деревья, провода,
Мир бестрепетный, предметный,
Неподвижный, безответный, -
Как я буду в нем тогда?
Как мне с этим расставаньем,
С этим холодом в груди?
До весны с тобой дотянем, -
Ради Бога, погоди!
Там-то, весело старея,
Век свой будем вековать, -
Я твой псих, а ты Психея,
Вместе будем психовать…
Лепет, трепет, колыханье,
Пляска легкого огня,
Ангел мой, мое дыханье, -
Как ты будешь без меня?
Как-то там, без оболочки,
На ветру твоих высот,
Где листок укрылся в почке,
Да и та едва спасет?
Полно, хватит, успокойся!
Над железной рябью крыш,
Выбив мутное оконце,
Так и вижу - ты летишь.
Ангел мой, мое спасенье,
Что ты помнишь обо мне
В этой льдистой, предвесенней,
Мартовской голубизне?
Как пуста моя берлога -
Та, где ты со мной была!
Ради Бога, ради Бога,
Погоди, помедли, пого…
(звон разбитого стекла).
Добрый читатель, что тебе надо, чтобы не сдохнуть здесь -
Порцию меда, порцию яда, выверенную смесь?
Злой обладатель первых проплешин, первых руин во рту,
Чем ты надежно будешь утешен в скудном своем быту?
Можем придумать сказочный остров, солнца резервуар,
Землю с названьем через апостроф, вроде Кот-д'Ивуар:
Так я и вижу где-нибудь в джунглях шкуру того кота -
Там, где мелькает в бликах ажурных теплая смуглота.
Страсти-мордасти, Пристли и Кристи, ром, буйабез, кускус,
Грозди угрозы, кисти корысти, яд, пистолет, укус,
Труп генеральши, страсть сенегальши, выдумка, фальшь, игра -
Все что угодно, лишь бы подальше от своего угла!
Или вернее - язвы коснуться, в тайную боль попасть,
В стоны сиротства, гордость паскудства, бренность, растленность, власть,
Где-нибудь рядом, прямо за шторой, за угол, корпус Б,
Высветить пропасть, рядом с которой мы еще так себе?
Что же мне выдумать? Как ввязаться в битву за падший дух?
Ну, а давай-ка убьем двух зайцев, двух крокодилов, двух
Хищных котов - д’ивуар и просто; полный стакан с пустым,
Бездну юродства с духом господства запросто совместим.
Значит, представим южное небо, юное, как в раю,
Бухта - мечта капитана Немо, город на букву Ю,
Чтоб в алфавите искали долго, тщась обнаружить нас.
Я - это все-таки слишком гордо. Ю - это в самый раз.
Лето, какого не помнят старцы. Золото… Синева…
Птицы, поющие сразу стансы, музыку и слова.
Лука, бамбука, запаха, звука нежные острия.
Фрукты в корзине, а в середине этой картины - я.
В душном шалмане с запахом дряни, в шуме его густом,
Вечно таская свой ад в кармане (кстати сказать, пустом)
С вечной виною - той ли, иною и, наконец, еврей,
Так что, как видишь, рядом со мною ты еще царь зверей.
Видишь, что правда или неправда свет не спасают врозь?
Пара кадавров, абракадабра. Надо, чтоб все слилось!
Бездна бессильна, солнце напрасно греет пустыню вод.
Мало вам счастья - вам для контраста нужно меня.
Ну вот.
Миссис Тэтчер - «железная леди»,
Чудо воли и силы ума.
На твоем историческом следе
Тридцать лет сочиняют тома.
Всем пример твоя твердость и сила
Прожила - без тринадцати сто.
Ты нас, прямо сказать, не любила.
И, наверное, было за что…
Мы - аморфны, и всех это бесит,
Невоспитаны тысячу лет
Наше слово - нисколько не весит
И законы, естественно, - нет!
Говорили под честное слово, -
Свято верила в это страна,
Что она влюблена в Горбачёва…
Но она - не была влюблена.
Я б не делал из Тэтчер икону,
Мне и песню о ней не сложить…
Если жить у нас тут по закону
То, наверное, - лучше не жить.
Но без Тэтчер, по-моему туго
И в душе она мне дорога.
Я желал бы подобного друга
И, уж точно, - такого врага.
Так что грустно мне в нынешний вечер…
Иностранцы - партнеры Москвы!
Пусть нас лучше не любят, как Тэтчер,
Чем презрительно терпят - как вы!
Я считаю, что надо и впредь,
Бесполезные слезы размазав,
Выбирать и упрямо терпеть
Без побегов, обид и отказов.
Быть-не быть? Разумеется, быть,
Проклиная окрестную пустошь.
Полюбить-отпустить? Полюбить,
Даже зная, что после отпустишь.
Покупать-не купить? Покупать,
Все, что есть, из мошны вытрясая.
Что нам толку себя упрекать,
Между Да или НЕТ зависая?
..В общем, представим домашнюю кошку,
Выгнанную на мороз.
Кошка надеялась, что понарошку,
Но оказалось - всерьез.
Повод неважен: растущие дети,
Увеличенье семьи -
Знаешь, под каждою крышей на свете
Лишние кошки свои.
Кошка изводится, не понимая,
Что за чужие места:
Каждая третья соседка - хромая,
Некоторые без хвоста…
Здесь, на помойке, другие законы,
Правила и вожаки:
Нам-то, домашним, они не знакомы.
Стало быть, мы чужаки.
Дома она научилась другому:
Брать у хозяев еду,
Чувствовать их приближение к дому,
Празднество или беду,
Мыться на кухне, гостей приглашая
И умиленно урча,
Вовремя влезть на плечо, утешая,
Вовремя спрыгнуть с плеча.
Здесь ни к чему этот редкостный навык.
Здешняя доблесть грубей:
Рыться в отбросах, метаться от шавок,
Шумно гонять голубей.
В этом она разберется позднее.
Ну, а пока, в январе,
В первый же день она станет грязнее
Всех, кто живет во дворе.
Коль новичок не прошел испытанья -
Не отскребется потом,
Коль не умеет добыть пропитанья -
Станет бесплатным шутом,
Коль не усвоил условные знаки,
Будет изгоем вдвойне,
Так что, когда ее травят собаки,
Кошки на их стороне.
В первый же день она скажет дворовым,
Вспрыгнув на мусорный бак,
Заглушена гомерическим ревом
Местных котов и собак,
Что, ожиданием долгим измаян
(«Где она бродит? Пора!»),
К ночи за нею вернется хозяин
И заберет со двора.
Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду
Вниз не сойдет человек!
Вам-то помойную вашу свободу
Мыкать в парадном вовек!
Вам-то навеки дворы, батареи,
Свалка, зима, пустыри…
Ты, что оставил меня! Поскорее
Снова меня забери!
…Вот, если вкратце, попытка ответа.
Спросишь, платок теребя:
«Как ты живешь без меня, вообще-то?»
Да так и живу без тебя:
Кошкой, наученной новым порядкам
В холоде всех пустырей,
Битой, напуганной, в пыльном парадном
Жмущейся у батарей.
Вечер. Детей выкликают на ужин
Матери наперебой.
Видно, теперь я и Богу не нужен,
Если оставлен тобой.
Так что, когда затихает окраина
В смутном своем полусне,
Сам не отвечу, какого хозяина
Жду, чтоб вернулся ко мне.
Ты ль научил меня тьме бесполезных,
Редких и странных вещей,
Бросив скитаться в провалах и безднах
Нынешней жизни моей?
Здесь, где чужие привычки и правила,
Здесь, где чужая грызня, -
О, для чего ты оставил (оставила)
В этом позоре меня?!
…Ночью все кошки особенно сиры.
Выбиты все фонари.
Он, что когда-то изгнал из квартиры
Праотцев на пустыри,
Где искривились печалью земною
Наши иссохшие рты, -
Все же скорее вернется за мною,
Нежели, милая, т
Над пейзажем с почти прадедовской акварели -
Летний вечер, фонтан, лужайка перед дворцом,
На которой крестьяне, дамы и кавалеры
Поздравляют героев с венцом и делу концом,
Над счастливым финалом, который всегда в запасе
У Творца в его поэтической ипостаси -
Единение душ, замок отдался ключу, -
Над историей о принцессе и свинопасе
Опускается занавес раньше, чем я хочу.
Поначалу принцессе нравится дух навоза,
И привычка вставать с ранья, и штопка рванья -
Так поэту приятна кондовая, злая проза
И чужая жизнь, пока она не своя.
Но непрочно, увы, обаянье свиного духа
И стремленье интеллигента припасть к земле:
После крем-брюле донельзя хороша краюха,
Но с последней отчётливо тянет на крем-брюле.
А заявятся гости, напьются со свинопасом -
Особливо мясник, закадычнее друга нет, -
Как нажрётся муж-свинопас да завоет басом:
«Показать вам, как управляться с правящим классом?
Эй, принцесса! Валяй минет… пардон… менуэт!
Потому я народ! У народа свои порядки!
Никаких, понимаешь, горошин. А ну, вперёд!»
Он заснёт, а она втихаря соберёт манатки,
И вернётся к принцу, и принц её подберёт.
Или нет. Свинопас научится мыться, бриться,
Торговать свининой, откладывать про запас -
Свинопасу, в общем, не так далеко до принца,
В родословной у каждого принца есть свинопас…
Обрастёт брюшком, перестанет считать доходы -
Только изредка, вспоминая былые годы,
Станет свинкой звать, а со зла отбирать ключи
И ворчать, что народу и бабам вредны свободы.
Принц наймётся к нему приказчиком за харчи.
Есть и третий путь, наиболее достоверный:
Ведь не всё ж плясать, не всё голоском звенеть.
Постепенно свыкаясь с навозом, хлевом, таверной,
Свинопасом, стадом, - принцесса начнёт свинеть.
Муж разлёгся на солнцепёке, принцессу чешет -
Или щиплет, когда заявится во хмелю, -
Та начнёт обижаться, хрюкать, а он утешит:
«Успокойся, милая, я ведь тебя люблю!»
Хорошо мне бродить с тобою по кромке леса.
Середины нет, а от крайностей Бог упас.
Хорошо, что ты, несравненная, не принцесса,
Да и я, твой тоже хороший, не свинопас.
Вечно рыцарь уводит подругу у дровосека,
Или барин сведёт батрачку у батрака,
И уж только когда калеку любит калека -
Это смахивает на любовь, да и то слегка.
Итак, расстался Джонни Депп с Ванессой Паради.
Их выбор странен и нелеп. Разлука впереди.
Прощай навеки, общий быт. Из пафосных семей
Теперь остались только Питт с губастою своей.
Итак, развелся Джонни Депп с Ванессой Паради.
Когда б такую бабу мне б, уж я б ее, поди…
Простит тусовка или нет его скандальный жест?
Но, видно, за пятнадцать лет любая надоест.
Ведь ты же на людях всегда - но нас не ставишь в грош.
Ведь ты же нам же, как звезда, сигналы подаешь!
Ведь эдак каждый идиот, наглец-прелюбодей,
Из-за любовницы начнет бросать двоих детей.
Пускай развод неустраним - ты мог бы погодить,
За внешним обликом своим ты мог бы последить,
Не подавать дурной пример, не умножать грешков…
Когда б ты членом был ЕР, как, например, Машков, -
Ты мог катарсис испытать, интрижку прекратив.
Тебя сумел бы воспитать здоровый коллектив.
Ты мог бы бросить имидж свой, пиратчину свою…
Ты мог театра стать главой и сохранить семью!
Уж мы б тебя, как своего, пригрели на груди -
Но ты не хочешь ничего, и даже Паради.
Чем неугоден Джонни Депп Ванессе Паради?
Он зарабатывал на хлеб, а ты сиди, роди…
Мы знаем все твои дела и песни заодно.
Ведь до него ты кто была? - нимфетка из кино!
Теперь ты вечно на виду и хочешь перемен.
Он сделал из тебя звезду, поднял тебя с колен…
Кто ты такая?! Срам один. Не Пугачева, чай.
Пусть он увлекся Евой Грин - а ты терпи, прощай!
Сходи к гадалке, наконец, не парься, травы пей…
Дитям же нужен же отец, хотя бы Воробей!
Пускай вы даже две звезды, известные везде, -
Не выносите из избы, держите все в избе!
Пускай он трижды Воробей, но все ж таки не враг.
У нас две трети всех семей живут примерно так.
Итак, развелся Джонни Депп с Ванессой Паради.
Везде бесчинствует Госдеп, куда ни погляди.
Ему стабильность не мила, он ценит произвол.
Пятнадцать лет семья жила - и ту, подлец, развел!
У нас в России большинство бежит подобных тем.
Мы если выберем кого, то это насовсем.
БУРАНОВСКИЕ БАБУШКИ
Какое это счастье для России,
Какое достижение и честь,
Что есть не только бабки нефтяные,
Но также и бурановские есть!
Кого на Евровиденье мы слали?
По сути то, что мог бы спеть любой,
Не замечая, что иные страны,
Все эти Рыбаки или Русланы,
Там все-таки старались быть собой.
Уже повсюду в моде было этно,
Фольклор туземцев, песни поселян,
Но это оставалось незаметно
Для тех, кто наших в конкурс посылал.
И вот теперь удмуртские старухи
(Сказать скромнее - женщины в летах)
Там выступят в национальном духе,
В родных удмуртских юбках и лаптях.
Не брошу камня в Диму я Билана,
Он тоже путь к победе нам мостил,
Но как приятно, что на смену нано
Приходит этно, верный русский стиль!
Пускай поют, не сдерживая пыла:
И тексты - лом, и музыка - ништяк.
Уж как их била жизнь - и не добила.
Смотри на них, Европа. Можешь так?!
Как хорошо, что бабок выбирают,
Их тонкий вкус и добродушный смех!
Но жаль, что не послали Pussy Riot -
Они уж точно сделали бы всех.
Всё-таки раньше секс был чем-то сакральным: «дать» не значило, конечно, полюбить, но как-то впустить в себя, соотнести с собой, что ли. Внутренний мир был не так оторван от внешнего. У сегодняшней же девушки он компактно помещается внутри, как один корпус подлодки в другом, и «дают» они чаще всего вот этим внешним корпусом, который очень мало влияет на самоощущение…)))
Щебень щебечет, и чавкает грязь под стопою.
Чет или нечет - не нам обижаться с тобою.
Желтый трамвай дребезжанием улицу будит.
Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет…
Гениальное произведение на злобу дня от Дмитрия Быкова. Про тандем Путин-Медведев, бадминтон и кукурузу…)
-----------------------------------------------
В сапогах, в потертой блузе,
С бодуна, во всей красе,
Шел мужик по кукурузе,
По несжатой полосе.
Пиджачок торчал кургузо,
Из цигарки шел дымок…
Думал: «Вот же! Кукуруза!»
Думать дальше он не мог.
Вдруг зарявкали моторы,
Подошел комбайнов строй,
А в комбайне - тот, который!
А в соседнем - тот, второй!
В куртках фирменной расцветки,
В окруженье поселян,
И в руках у них ракетки,
И у каждого волан.
Неприступный, как гостайна,
И стремительный, как вжик,
Путин вышел из комбайна!
Путин! Тут и сел мужик.
Вышел, солнцем осиянен,
Наступил в родную слизь…
- Что, трясешься, россиянин?
Это правильно, трясись…
Увидавши пред собой их,
Поселянин заблажил:
- Как же вас сюда… обоих?!
Чем я это заслужил?!
Неожиданно доступен -
Вербовать-то он мастак, -
- Да не бойсь! - промолвил Путин.
- Мы с Димоном просто так.
Просто нынче за обедом,
Доедая эскалоп,
Мы подумали с Медведом -
Замутить еще чего б?
Все мы делали, чего там,
Забавляя всю страну:
Управляли самолетом,
Погружались в глубину,
Нежной дружбы не таили,
Пели рок,
Коров доили,
Твиттер, свитер, «Макинтош»,
Лыжи, танцы, все что хошь!
И при звоне чашек чайных
Был ответ произнесен:
Мы ни разу на комбайнах
Не играли в бадминтон!
Ни в России, ни в Союзе
Так не делали, скажи?
И при этом - в кукурузе!
Ведь смешней же, чем во ржи!
Совершенно оболванен
От таких серьезных тем,
Тихо ахнул поселянин:
«Вот же круто! А зачем?»
Путин скушал эту дерзость
И ответил не по лжи:
- А чего еще тут делать?
Ну не править же, скажи!
И мужик, напрягши память,
Так и брякнул королям:
- Правда, лучше вам не править.
Лучше так вот… по полям…
Чтоб ракетки, и воланы,
И комбайн для куражу…
А какие ваши планы?
Я хоть бабе расскажу!
И с усмешкою, как ангел,
Он сказал: «Примерно так:
То ль на лыжах в акваланге,
То ли в танке на журфак».
Что тут скажешь, что предложишь,
Лежа в страхе на стогу?
- Как ты так без литра можешь?!
- Да уж, - молвил он, - могу.