Зачем убивать столько рождественских елей, чтоб отметить один-единственный день рождения?
- Я вам нравлюсь?
- Вообще, нет.
- Я понравлюсь. Я заботливая.
- Это как? Вы сиделка?
- Нет, но кое-чему помогаю встать.
- Чему же это?
- Сами знаете!
- Нет, не знаю.
- Догадайтесь.
- Солнцу?
- Вы остряк.
- Мне говорили.
Она встала и вышла вон. Никогда в жизни я не видел такого зада. Не поддается описанию. Не поддается ничему. Не мешайте мне сейчас. Я хочу о нем подумать.
Бармен принес мне стакан, взял деньги, которые я положил на стойку, и сказал:
- Я думаю, вы не очень воспитанный человек.
- Кто сказал тебе, что ты можешь думать? - спросил я.
- Не хочешь грейпфрута?
- Грейпфрута? От него не толстеют.
- Знаю, но утром я поскользнулся на нем, когда вставал. Грейпфруты опасны.
Телевизор я не включил - я давно заметил, что если тебе плохо, то от этого подлеца становится еще хуже. Одно тупое лицо за другим, и конца этому нет. Бесконечная череда идиотов, в том числе знаменитых.
Одиночество укрепляет меня; без него я как без еды и воды. Каждый день без него обессиливает меня. Я не горжусь своим одиночеством, но я завишу от него.
говорят, в стихах
поэт не должен ныть о личном
говорят,
надо абстрагироваться,
и в этом есть резон
но Иисусе!
пропало двенадцать стихов, а я не пишу под копирку,
и ты прихватила
мои
рисунки - лучшие! -
как будто украла воздух из лёгких
ты что, тоже хочешь, как все они,
свалить меня с ног?
почему ты не взяла мои деньги? обычно шлюхи берут
тащат из штанов у пьяного, завалившегося спать в углу
в следующий раз забери мою левую руку
или полтинник
но не стихи
я не Шекспир
но когда-нибудь попросту
моим стихам придет конец,
абстрактным или ещё каким;
деньги, шлюхи и пьяницы будут всегда,
до самой последней бомбы
но, как однажды Господь сказал,
заложив ногу за ногу,
я вижу, что создал кучу поэтов
и куда как меньше поэзии.