Меня уже не так легко обидеть… А уходя меня не забывают… И любят, даже если ненавидят… не захочу- никто и не заставит… Другим не лгу и не приемлю фальши… И я давным - давно сама решаю, кого любить… кому идти подальше…
Дайте мне автомат, Я выскажу СВОЁ мнение!!!
Самка-богомол откусывает голову самца, после совокупления, и постепенно заглатывает его тело… Мы более благородны, так как со своими бывшими мы всего-лишь не остаёмся друзьями!
Родилась доча - мамина отрада!!!
Пусть в жизни будет всё, что надо:
заколки, бантики… помада!
А главное - взаимная любовь
Родителей и дочки!
Ведь это жизни строчки
счастливее которых во веки не сыскать:
прижмёшь к себе малышку…
взрыв чувств… и слёзы градом
и это ВСЁ что надо для маминой любви!!!
Хочешь, расскажу тебе свой сон?
Сядь спокойно, чай налей и слушай…
Я во сне на свой пустой балкон,
Как белье, развешивала душу.
Но с веревки сорвалась душа,
Резвой птицей белой заметалась.
И надежды все мои круша,
Улетела… и не попрощалась…
Ну, а я? Осталась без нее…
Без души я просто - оболочка.
Может, где-то в небе воронье
Растерзало душу на кусочки?
Ну, а может, среди птичьих стай
Стала там царицею небесной?
Ты не знаешь, есть ли птичий рай?
Лучше там, чем в этой клетке тесной…
Снова будет ласковый рассвет
С темнотой украдкой целоваться…
Если встретишь, передай привет!
Вот такие сны мне часто снятся.
Годы берут своё. Вот только не понимаю, как они своё от моего отличают
По встречной полосе, босая, тихо шла,
Избитая плетьми, растерзанная ложью
Прекрасная любовь… Свой крест она несла
Она была мертва, и шла в обитель божью…
А вдоль дорог ряды бесчисленных машин
Ей уступали путь, увидев взгляд страданий,
И не было среди глухой толпы мужчин
Которые смогли бы кинуть в неё камень…
По встречной полосе… В крови и синяках…
Затравленная шла она разбитым словом,
И на её пустых, протянутых руках
Лежала тенью боль покинутого дома…
На голове венок, забрызганный в крови
В ступнях забитый гвоздь - жестокая расплата
И если кто-то вдруг ей прокричит «живи!!»
Она не оживет… Она уже распята…
И если в новый день окрасится заря
И в лицах янтарём расплавит лучик солнце…
Нет, не вернешь её… она теперь ничья
И на протяжный стон, она не обернется…
Свой век, среди слепых и глупых отжила…
Перекосившись вдруг коряво и нескладно,
По встречной полосе, босая тихо шла
Прекрасная любовь… распятая нещадно…
Вчера забила квадрицепсы. В кровати покрутила ногами, - не болит. Странно, думаю, надо повысить нагрузку. Встала. и упала!))))
Все пьющие делятся на четыре категории: выносливые, положительные, застенчивые и малопьющие.
Выносливые - выпьют, а потом их выносят.
Положительные - как выпьют, можно положить, и будут лежать, с места не сдвинутся.
Застенчивые - выпьют и за стены начинают держаться.
Малопьющие - пьют и пьют, и все им мало…
Я могу за другого - замуж.
Я могу от другого - сына.
Я могу… Я умею… Да уж…
Я могу быть с другим мужчиной.
И любить его очень-очень.
Целовать, называть «котенком»…
Окунаться в чужие ночи…
Жить легко и смеяться звонко.
Иногда только - сигареты,
В пьяном дыме - глаза и губы…
Иногда только - боль от света
По глазам, пальцы в пальцы грубо.
Иногда только в телефоне
Целый мир вдруг перевернется.
И на этом туманном фоне
Твоим голосом отзовется.
Но уже от другого - сына…
И уже за другого - замуж…
Пальцы путаются и стынут.
Я могу. Я умею.
Да уж…
Вечер… Темнота… Окно…
Стол… Тетрадь… Бокал… Вино…
Sting… Звучит… Тоска… Забыл…
Нет… Не пишет… Не простил…
Больно… Слезы… Нервы… Дрожь…
Небо… Капли… Тучи… Дождь…
Детвора… Окно… Галдежь…
Кап… Кап… Кап… Не разберешь…
Кляксы… Строчки… Новый лист…
Beatles и СТАРЫЙ ТВИСТ
Голова… Вино… Бокал…
Улеглось… Окончен бал…
Книги… Музыка… Стихи…
Юность… Глупость… Блажь… Грехи…
Время… Зрелость… На порог…
В Лету… Память… Узелок…
«Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?" - напрягая бицепсы, спросил Он.
«А почему вы спрашиваете?» - ответила Она, повернувшись боком, для того, чтобы он смог оценить размер ее груди.
«Просто интересно, чем может заниматься сегодня вечером такая симпатичная девушка…» откомплиментил Он, подтягиваясь на поручне, несмотря на вопли водителя троллейбуса.
«Книжку, наверное, почитаю.» Она повернулась кругом, чтоб он смог ее получше рассмотреть.
«Я тоже люблю почитать. Книжки в основном. Разные.» Он продемонстрировал свой мобильный последней марки и проиграл все свои полифонические мелодии.
«Хороший мобильный…» похвалила она, - «У меня был такой два года назад. Теперь у меня другой. Но зато номер остался тот же. 921−24−45» продиктовала она.
«Я запишу, с вашего позволения.» Он достал бумажник, вынул несколько купюр крупного достоинства и на одной из них записал номер.
«Ну да!!!» - съехидничала Она, случайно оголяя ногу… «Вечером со своей девушкой погулять, пойдете, купюру разменяете и все.»
«Нет у меня никакой девушки» Он показал паспорт, перелистал записную книжку. «Не с кем гулять по вечерам. А вам ваш парень не мешает книжки читать по вечерам?»
«Я одинока. Мне тоже не с кем гулять.»
«Хотите, вечером погуляем вместе?
«Да-да. Заезжайте за мной на своей машине.
«У меня нет машины» помрачнел он. «Я продал ее вчера. А новую еще не купил. Вот договор купли-продажи.»
«Не надо.» внимательно перечитывая договор, отмахнулась она «Я вам верю на слово. А давайте никуда не пойдем? Посидим у меня дома. Я одна живу. В трехкомнатной. В центре. Вот домовая книга…»
«Угловая…» - помрачнел Он, просмотрев план квартиры.
«Я вам дам тапочки…» умоляюще прошептала Она…
«Я обязательно зайду. До вечера!» Он сделал стойку на руках, сальто и мостик и вышел из троллейбуса.
«Такой забавный…» прошептала Она…
Она стояла бледная,
У черного окна,
Она теперь свободная,
Она теперь одна.
Зачем ей эти звездочки?
Зачем ей эта ночь?
Ведь только руки нежные
Смогли бы ей помочь.
В слезах ее купается
Безмолвная Луна,
Ей звезды улыбаются,
Она же холодна.
Сейчас бы Черной Птицей
Выше Луны взлететь
И вниз сорваться камнем.
Разбиться. Умереть.
Но жизнь такая штука -
Ее легко прервать.
Собрать всю волю в руки
И сильной надо стать.
Сейчас ей одиноко,
И душит слез комок,
Но время - лучший доктор,
А жизнь - сплошной урок!
В прекрасном расположении духа, объевшись сметаны, кот Барсик вышел погулять по карнизу балкона девятого этажа. Двигаясь поступательно, Барсик в конце пути уперся головой в побелку стены. Тут он задумал развернуться, да не удержался на узкой дощечке и стал медленно, но неотвратимо падать вниз. Стороннему наблюдателю было видно, что свободное падение никак не входило в планы кота, ибо тот, инстинктивно взмахнув лапами пару раз (что ему мало помогло), закатил глаза и стал истошно орать, стремительно набирая скорость.
Несколькими этажами ниже покуривал на балконе дядя Федя, волею судеб пересекая своей давно уже не кудрявой головой траекторию полета кота, греясь на солнышке и время от времени сплевывая вниз на маляров, которые по долгу службы находились в подвешенном состоянии в люльке у третьего этажа и иносказательно материли дядю Федю. Привлеченный необычным звуком, дядя Федя посмотрел вверх. Сверху, затмив собою солнце, приближалось что-то темное. Через секунду он понял, что это что-то было не только темное, но и мягкое.
Барсик обхватил голову своего спасителя всеми имеющимися в наличии лапами и, не переставая вопить, от радости выпустил когти. Дядя Федя радости кота не разделил. Насмотревшись фильмов про пришельцев, он причислил свалившийся сверху объект к разряду неопознанных летающих и от страха заорал еще громче, чем Барсик. Своими отчаянными криками они привлекли внимание тусовавшихся на скамейке во дворе старушек. «Срам-то какой!» - заключила одна из них, затем плюнула и погрозила клюкой куда-то в сторону новостроек.
Через пару минут дядя Федя отодрал-таки от лица царапавшегося Барсика и, раскрутив, швырнул пришельца туда, откуда тот явился, то есть вверх. Этажом выше жил-поживал, да добро пропивал слесарь-водопроводчик Забулдыгин, жестоко мучившийся по утрам синдромом хронического похмелья. Сидя на кухне и поглядывая то на часы, то в окно, слесарь размышлял о жизни. В 10.01, напоминая своим поведением и ревом подбитый истребитель, вниз пролетел соседский кот. В 10.03 соседский кот прилетел обратно, застыл на мгновение в высшей точке траектории; расставив лапы в стороны, повертелся вокруг своей оси, напомнив слесарю вертолет Ка-50 «Черная акула», и, не в силах совладать ни с законами физики, ни тем более с законами аэродинамики, продолжил свое падение. Забулдыгин твердо решил бросить пить.
Несчастный Барсик летел вниз, минуя этаж за этажом, и без приключений добрался бы до земли, если бы ему на уровне третьего этажа не попались маляры. Маляры не делали ничего предосудительного. Они красили дом, прикрепив предостерегающую табличку к низу своей люльки, так что прохожий, завернув за угол, сначала получал несколько капель зеленой, либо одну-две более дорогой белой краски и только затем, задрав голову, читал: «Осторожно! Малярные работы!»
Барсик, почти не разбрызгивая краску, рыбкой вошел в ведро (все судьи - 9 баллов). Удостоверившись, что жидкость в ведре хотя и белая, но не сметана, кот постепенно начал выбираться наружу. Маляры слышали, как что-то ухнуло им в краску. «Он в нас камнем кинулся», - сказал более опытный маляр и заглянул в ведро. Камень необычной, напоминающей кошачью голову, формы всплыл на поверхность и вдруг открыл глаза. От неожиданности более опытный маляр выронил именную кисточку и со словами: «Изыди! Изыди!» толкнул ведро ногой. Ведро, обернувшись в воздухе два раза (Барсик выбрался из него уже на первом обороте), пришлось почти впору проходившему мимо гражданину, пожелавшему не называть его фамилию, а ставший белым кот, едва коснувшись земли, припустился бежать.
Распугав воробьев и голубей, он пересек клумбу и стал шустро карабкаться на первую попавшуюся березу и карабкался по ней до тех пор, пока она не кончилась.
А в тенечке под березой шел упорный поединок, играли в шахматы. Пенсионер Тимохин по кличке гроссмейстер схватился в игре не на жизнь, а на бутылку самогона с пенсионером Мироновым. Пронюхав о столь значительном призовом фонде, тут же околачивался дворник и, видя, что поединок неоправданно затянулся, ежеминутно советовал то Тимохину, то Миронову пожертвовать ферзя. Сама же игра выдалась на редкость скучной, и падение Барсика с березы на тридцать восьмом ходу ее весьма оживило. Побуксовав немного на доске и расшвыряв фигуры, кот схватил зубами ферзя черных и бросился наутек по направлению от шахматистов. Первым опомнился дворник, он схватил табуретку и со страшным криком: «Отдай ферзя, гад!» запустил ее вослед улепетывающему Барсику.
Статистика показывает, что коты очень легко уворачиваются от табуреток. По данным Госкомстата, вероятность попасть табуреткой с двадцати шагов в бегущего кота, либо кошку, практически равна нулю. В общем, среднестатистический кот легко уходит от стула, другое дело - интеллигент Скрипкин.
Трудно сказать, что подумал в этот момент Скрипкин, но крик: «Отдай ферзя, гад!» и удар табуреткой по спине он явно принял на свой счет. Вздрогнув всем телом, взмахнув при этом по-балетному руками и выронив сумку с продуктами, он побежал к своему подъезду так быстро, как только мог, и даже еще быстрее. Барсик, думая приятно провести время, незаметно юркнул в сумку с продуктами.
Интеллигент Скрипкин пулей понесся вверх по лестнице (хотя всегда пользовался лифтом) и добежал до девятого этажа (хотя жил на четвертом). Дворник, чувствуя, что как-то все нехорошо получилось, подобрал сумку и решил отнести ее Скрипкину, загладив тем самым перед ним свою вину. Барсик, ощутив, как его подняли и понесли, притворился мертвым, справедливо полагая, что лошадь или ладью ему, может быть, и простили бы, но ферзя уж точно не простят.
Дворник поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь, в этот момент кот, притворявшийся до этого мертвым и не двигавшийся, для большего правдоподобия стал изображать агонию. Сумка в руках дворника зловеще зашевелилась, приведя того в неописуемый ужас. Кинув шевелящуюся сумку у двери, почетный труженик метлы ударился в бега вниз по лестнице и об косяк на финише.
Подергавшись еще немного для приличия, Барсик прислушался: было тихо, самое время приступать к трапезе. Выплюнув ферзя, кот с пониманием профессионала принялся за колбасу.
Минут через двадцать интеллигент Скрипкин, отдышавшись за мусоропроводом на девятом этаже, убедился, что погони нет, и спустился к себе домой. В нескольких шагах от двери валялась его сумка, вымазанная внутри белой краской. Уже в квартире Скрипкин произвел ревизию купленных продуктов. Им было куплено: полкило колбасы, пакетик сметаны и два лимона, а осталось: пакетик из-под сметаны, два лимона (один из них надкусан) и фигура для игры в шахматы. Вне себя от злости на хулиганов, не только испортивших продукты, но и надругавшихся над сумкой, Скрипкин вышел на балкон и выглянул во двор. Во дворе играли в шахматы; черными - пенсионеры Тимохин и Миронов, белыми - дворник, имевший до этого мало игровой практики и путавшийся в фигурах. Тимохин передвинул заменявшую пропавшего ферзя перевернутую ладью, а Миронов произнес: «Вам шах». «Вам мат!» - взвизгнул интеллигент Скрипкин и запустил черно-белого ферзя из-за укрытия. Злополучный ферзь шлепнулся в центр доски и разметал остальные фигуры в радиусе трех метров.
Страшный крик дворника: «Убью!» застал Барсика на крыше, куда тот забрался пообсохнуть. Сохнуть было скучно, лапы прилипали к теплому гудрону, и кот стал тереться правым боком об антенну, которую вчера целый день устанавливал один из жильцов. Антенна благополучно упала. В поисках чего-нибудь, обо что можно обтереться, горе-десантник, на сей раз по лестнице, спустился вниз и вышел во двор. То, что надо, висело на бельевой веревке - старый плед.
Барсик повис на пледе и стянул его на землю. Это безобразие видела хозяйка пледа, живущая на восьмом этаже старуха, необщительная, злобная, но все же не без некоторого шарма, придаваемого ей старческим маразмом. «Эва, чего удумал», - сказала старуха и стала отпугивать кота криками «Кыш!» и «Шиш!», но разве это могло напугать Барсика! Наоборот, он перевернулся на спину и начал елозить по пледу. Старушенция принялась свистеть, но вместо свиста у нее вышло непонятное шипение, то самое шипение, которое наводило соседей на мысль, что выжившая из ума старуха где-то раздобыла змею. Не преуспев в свисте, хозяйка пледа, подаренного ей еще на свадьбу, взяла швабру и, размахнувшись насколько позволял радикулит, запустила ее с восьмого этажа. Швабра, просвистев мимо маляров, воткнулась в землю в нескольких шагах от Барсика, тот посмотрел вверх, затем резко подпрыгнул и сделал это вовремя: вторая швабра глухо стукнула по пледу. «Ах ты, паразит, ах ты, окаянный», - запричитала старуха, но окаянный паразит, по своему опыту
зная, что у бабки в наличии имелось всего две швабры, развалился даже в несколько неприличной позе.
Насчет количества швабр Барсик был абсолютно прав, но он ничего не подозревал об арсенале валенок. Ехидно улыбаясь в предвкушении мести, бабка размяла руки, поделав вращательные движения, и дала залп тремя валенками подряд. Все три валенка попали в цель, один из них даже в Барсика. Другой, срикошетив от головы опытного маляра, застал врасплох его ученика, третий же валенок плашмя ударил по спине дворника, который, надегустировавшись призового самогона, устал от интеллектуальных игр и отдыхал неподалеку в песочнице. Оба маляра выругались грязными словами, а дворник проснулся и затянул песню. Барсик же дал деру. Бабка по случаю столь удачного броска издала победный клич, подражая Тарзану.
Девятиклассник Петя привязал к велосипеду бульдога по кличке Наполеон, а сам отлучился в магазин за хлебом. Наполеону было велено сидеть на месте, но инстинкт, который пробудило в нем стремительное перемещение кота в пространстве, был слишком силен. И вот они уже бежали трое: Барсик, Наполеон и велосипед, последний бежал неохотно, о чем громко звенел.
Иван Иванович Сидоров вместе со своей дочуркой ходил купить ей что-нибудь приятное ко дню рождения; счастливые, они возвращались домой. Дочка сжимала в руке японскую игрушку «тамагоччи», а Иван Иванович нес на вытянутых руках огромных размеров торт. Тут им дорогу пересек кот. Девочка крикнула папе: «Осторожно, кошка!», а потом «Осторожно, собака!», на что Иван Иванович благодушно ответил: «Да я вижу», затем зацепился за поводок Наполеона, но не упал пока, а забалансировал тортом, подпрыгивая на одной ноге, и удержался бы, если б не подоспел велосипед. Словно вражеский дзот накрыл собой Иван Иванович только что купленный торт. Некоторым прохожим ситуация показалась комичной и они засмеялись, но сделали это напрасно, поскольку Иван Иванович мужчиной был крупным. Поднявшись, он не стал вдаваться в подробности, а начал раздавать оплеухи направо и налево. Минут через десять он закончил раздавать оплеухи и перешел на пинки. Больше всех досталось Стекляшкину, который открыто возмущался и все хотел выяснить, по каком
у праву его пинают, и девятикласснику Пете, прибежавшему на шум и поинтересовавшемуся у Иван Ивановича во время короткой передышки, не видел ли тот его велосипед и собаку.
Уже под вечер, устав от дневной суеты, кот Барсик поскреб лапой дверь родной квартиры номер 35 на девятом этаже. Его впустили домой, и девочка Лена, к которой он относился с почтением, потому что она обычно выпрашивала для него у родителей сметану, только всплеснула руками: «Он на этот раз весь белый!». Смирившись с тем, что в наказание его будут мыть, Барсик понуро опустил голову. Через два часа, так и не отмытый, кот сидел на коленях у хозяйки, которая гладила его и приговаривала: «Ну где же та был? Я переживала, думала, ты разбился». Как хорошо и уютно было дома, Барсик тихонечко мурлыкал от удовольствия и в благодарность за то, что его гладят, и думал: «Почему некоторые люди такие добрые, а некоторые злые?»
Пишет в сети: Я СТЕРВА ! Я ЕДУ В БЕНТЛИ, А НЕ С ВАМИ!!! А сама в цветастом халате и живет во «тьме таракиньей»…Пишет:Я ВСЯ В ГЛАМУРЕ, МЕНЯЮ МУЖЧИН КАК ПЕРЧАТКИ!!! Жует пирожки у компьютера, а на шее играют три складки… И ПИШЕТ ЕЙ О ЛЮБВИ ТАКОЙ ЖЕ МАЧО УСТАВШИЙ, КОТОРЫЙ НА САЙТЕ «БАНДЕРАС», А В ЖИЗНИ ОН - ГРУЗЧИК САША…