Мысль стильная, не означает, что она же и сильная.)
Первый признак невоспитанности — это неблагодарность.
До счастья было рукой подать, но мне подставили ногу.
- иz -
Хочется чая с вареньем у мамы
И из духовки печной пирогов.
Пару горяченьких спрятать в карманы,
Чтоб угостить во дворе пацанов.
Бегать по улице хочется очень,
Вместе с ребятами в салки играть
И с наступленьем не вовремя ночи,
Тёмною улочкой к дому бежать.
Хочется мультиков старых и добрых,
В фильме военном врага побеждать
И приключений всё новых, и новых
С книжным героем по миру искать.
Школьного коржика хочется очень,
Запаха крашеных в классе полов.
Хочется, чтобы в красивую осень,
Тихо кружилась с листвою любовь.
Хочется, чтобы все были живые
И улыбались при встрече со мной.
Хочется снова в просторы родные
С речкой и рощей вдали золотой.
Синего неба над домиком нашим,
Низко летящих на юг облаков.
Хочется вдаль со знакомым пейзажем
И осени ранней неспешных шагов.
Ах, неужели же, нашла я столько слов,
Что столько рифм и столько строф, сложила,
Поэзия меня заворожила,
Ты — навсегда, ты — моя вечная любовь,
Когда ни строчки, зря, тот, прожит день,
Моя душа, ритм сердца, шум дыханья,
Тебе, поэзия, в любви, моё признанье,
Ведь без тебя — я словно и не я,
В судьбе, нас ожидают виражи,
Порой, покруче, чем в придуманном сюжете,
Никто за это, впрочем, не в ответе,
Что по французски — се ля ви, по русски — жизнь, есть жизнь…
Мы балансируем, как на арене - циркачи,
Кто половчее, повезёт, так увернётся,
Иль жизнь, как будет бить, даст Бог, так промахнётся,
Иль спасут ангелы, под маской палачей,
И я сижу, зализывая раны,
Скорблю и радуюсь,…Завзятый книгочей…
Моя судьба — сюжет не для романа,
Так… Для стихов… Что свет моих очей…
Я ещё как-то могу понять желторотую молодёжь, заглядывающую в рот Западу и верящей в «новую историю», но отказываюсь понимать тех своих ровесников, которые «подсели» на пропаганду евроамериканских СМИ. Ровесников, которые подзабыли времена, когда в супермаркетах постсоветских времен, не было ничего, кроме соли. Когда армии, способной защищать интересы и границы нашей огромной страны, показали большой кукиш. Ровесников, дававших Присягу перед лицом своих товарищей… Я не пойму откуда у вас столько ненависти к своей Родине? Или вы уже добровольно перешли на чужую сторону? Или вы думаете, что «там» уже застелены ковровые дорожки в ожидании вашего приезда? Наивные дураки. Любите то, что имеете. Или вас будет иметь тот, кого не любите !
Обещание любить — это завуалированная форма обоюдо — осознанного самообмана.
Частичный Дали, частичное исключение тряпичного триптиха…
Если ваша совесть «берёт вас за горло», то она имеет кровь зверя, такая совесть — звериная.
И если ваша совесть грызёт у вас что-то, что-либо,
то выгоняйте этого бобра и других зверей в лес!
А если вы из-за совести остались голым, или она раздела вас до трусов, то вашу совесть взращивали манипуляторы, догматы, такой тип совести — бессовестный! Не оказывайте ей чести, также гоните её взашей!
Нормальная совесть не причиняет злых действий никому, помогает жить гармонично в любом месте, в любое время…
Я напишу о всех печальных,
Оставшихся на берегу.
Об осуждённых на молчанье —
Я напишу.
Потом сожгу.
О, как взовьются эти строки,
Как запрокинутся листы
Под дуновением жестоким
Непоправимой пустоты!
Каким движением надменным
Меня огонь опередит!
И дрогнет пепельная пена.
Но ничего не породит.
Мне мир клешнею «тешит» горло:
Файл «Совесть» чудо-юдо сперло.
Вразлад со всеми — конфликт веществ.
Экзот я средь душеслепых существ.
***
Вывод нео-Марпл — Анетты:
— Ты — подкидыш!
С другой планеты…*
*Слова, вложенные в уста Анетты Марпл, принадлежат моей супруге Надежде.
Вы-то, наверное, думаете, что у меня два кота? Ха. Фигу, как говорится. Два — это для слабаков. Ну, или для более или менее нормальных людей. Такие, как я — они стремятся к бесконечности. В крайнем случае, начиная с трёх.
Бесконечность вряд ли одобрит мой муж, который таскает трёхкилограммовые пакеты с кормом. Поэтому я пока остановилась на трёх… пока. (Хорошо, что мой муж не читает мой канал…)
… Я не помню, когда у нас появился Матвей. Он же просто Мотя. Он же Мотя-калапотя. Обаятельная скотина и сволочь. Наверное, года четыре-пять назад. Точно помню, что это была ранняя весна. Март, наверное.
Он появился в нашем подъезде внезапно. Не бродил по улице, не был подброшен к безумным бабкам. Просто оказался в подъезде. Довольно чист, вполне ухожен. Не котёнок уже — почти взрослый кот. Не клянчил, не ныл. Спал на коврике у двери на третьем этаже. Ну мы и подумали: кто-то отправил кота на прогулку, кот погулял и ждёт хозяев.
На второй день кот опять спал на коврике у двери. На третий. Так же молча и без признаков растерянности, как это обычно бывает с котами, которые были домашними и вдруг — нет. Про этот отдельный сволочизм я даже говорить сейчас не хочу.
— Какие дебилы! — делилась я мужу. — Холодно ещё, не лето. А они его на весь день выпинывают!
— И, кажется, на всю ночь, — добавил муж, который выходил на работу раньше всех. — Я выхожу утром — он уже сидит.
Я слегка замутнилась взором, муж с нехорошим подозрением посмотрел на меня, но промолчал. Видимо, чтобы не провоцировать сами-понимаете-что.
Ещё через день возле двери появилась миска с едой: соседка решила покормить кота. Пришлось признать — кот ничей. То, что кот бывшедомашний, не вызывало сомнений. А вот как он оказался в подъезде? Впрочем… тут тоже нет ничего нового. Кому-то надоел питомец, и его просто вышвырнули за ненадобностью. Не знаю. А кот об этом не распространялся.
Честно говоря… честно говоря, я не планировала его забирать. Вот не планировала и всё! Два кота уже есть, ну куда ещё-то?! Думала, покормлю, сфотаю — может, кто и захочет. Всё же красавчик.
Но как обычно, Вселенная распорядилась иначе. У неё всегда свои планы и их реализация.
Я как-то решила, что пора сыну уже взрослеть и вообще… Пусть шпарит в магазин за сметаной. (на самом-то деле мне, конечно, было лень одеваться и куда-то пилить по весенней слякоти, но сказать так — непедагогично!)
— Воспитание должно прививаться с раннего детства, — решила я и сунула несчастному ребенку пакет с деньгами.
Несчастный ребёнок схватил пакет и подозрительно бодро и весело поскакал вниз по лестнице. Не иначе потому что я забыла сказать:
— Сдачу принесёшь!
Детёныша не было подозрительно долго. Пять минут до магазина, пять обратно, десять минут там… А прошло уже сорок! Идти встречать? Отбирать шоколад и что ещё он там накупил? Ладно… пусть доедает.
Наконец, раздался грохот в обратном направлении: это была явно не пенсионерка с верхнего этажа и не мымра слева. Та могла прогрохотать разве что вниз, если бы я пнула её под зад… Эх, это моя хрустальная мечта, хотя, разумеется, тоже непедагогичная. Но давайте сделаем вид, что я вам этого не говорила.
Дверь открылась и… первым в квартиру вошел кот. Совершенно спокойно, по-деловому, без заминки он проследовал в кухню. Будто жил здесь всю жизнь и просто выходил покурить. Следом ввалился довольный и взмокший мой ребёнок.
— Ты зачем его впустил?! — сердито спросила я.
Тем временем кот деловито похрустывал кормом из Стёпиной миски.
— А я чо? Я ничо! Я поднимаюсь — он сидит! Я дверь открыл — он раз — и вперёд! — не очень правдоподобно оправдывался сын.
Стёпа, вышедший на звук открываемой двери, обалдело уставился на наглеца, доедающего его дневной паёк. Потом перевёл взгляд на меня:
— Это… что?! И что он тут делает?!
— Я не знаю, Стёпа, — вздохнула я.
И насыпала ещё корма. Кот, не отвлекаясь, кивнул:
— Спасибо, не откажусь. И ещё можно, — и продолжил хрустеть.
Так он прохрустел три порции и с довольным видом пошёл мыться. На мою кровать! Тут я, конечно, разозлилась и скинула его на пол. Не обидевшись, кот стал мыться на полу:
— Мы не гордые, — и лизнул заднюю лапу.
У двери стояли Стёпа с Зёмой и молча ужасались наглости гостя. Вообще, всё происходило в удивительном молчании. Прям как в музЭе, чесслово.
— Стёпа! — сказала я. — Ты б хоть возмутился, что ли! Стукни его по морде! Он же чужак!
— Я?! — испугался Стёпа. — Я не… Я не могу. Я этот… как его… Пацифист! Нот во, мейк лав! И всё такое.
— Ну Стёпа! Ну он твою еду сожрал же! Дай ему по морде!
— Ну скажешь тоже — «сожрал»! Так… погрыз чуток. Он, может, очень голодный. И вообще, это ты еду насыпаешь, ты и дай. По морде.
— Стёпа! — подначивала я изо всех сил. — Да ты трус! Ты боишься?!
— Грязная драка — не мой метод! — гордо сказал Стёпа и задом выполз из комнаты во избежание…
— Зёма! А ты?! Дашь ему по морде?
Зёма скоренько помер — на всякий случай. Прям там сполз по стеночке и прикинулся Цискаридзе по своему обыкновению.
Новый кот удивлённо наблюдал все эти эволюции, не прекращая мыть заднюю лапу. Это было так непохоже на моих двух старожилов…
— Ишь, чистюля какой! — удивилась я. — Матвеем будешь.
— Ок, — кивнул новоиспечённый Матвей, — не вопрос.
А пришедший вскоре муж, увидев Матвея, хотел покрутить пальцем у виска, но только вздохнул.
Проантиглистованный и отмытый противоблошиным шампунем Матвей мылся всю ночь до утра. В перерывах ел.
Прошло несколько лет… Ничего не изменилось! Ест и моется. А вообще, конечно, Мотька — та ещё скотина и сволочь. Самая обаятельная скотина и сволочь. Не, ну гляньте! Обаяшка же, правда? Хоть и сволочь)))
Мне становится чудовищно грустно,
когда во мне, ищут не меня.
Кто долго ищет, тот всегда отыщет того, кто тоже давненько ищет. И будут они вдвоём искать третьего, который тоже где-то что ищет, уже отчаялся и будет рад компании.