О драконе…
Дженни смотрела в сторону, чувствуя, как что-то сжимается в груди при воспоминании о Золотом Драконе Вира. Ясно, как будто это было вчера, а не десять лет назад, она снова увидела вспышку золота в тусклом северном небе, игру огня и теней, девчонок и мальчишек, визжащих на околице Большого Тоби. Вспоминать об этом следовало с ужасом, и Дженни сознавала, что кроме радости при мысли о смерти дракона она ничего чувствовать не должна. Но сильнее радости и ужаса был привкус странной печали и пустоты, вернувшийся к ней из тех времен вместе с металлической вонью драконьей крови и пением, замирающим в опаленном воздухе…
Сердце ее ныло. Она сказала холодно:
- Ну, во-первых, из двух детей, унесенных драконом, Джон застал в живых только мальчика. Девчонка к тому времени задохнулась. В драконьем логове, знаешь ли, трудно о чем-либо молвить, особенно если ты уже мертвый. Так что вряд ли они могли бы обсуждать внешность Джона, даже если бы он и вправду прибыл туда верхом. Но он был пеший.
- Пеший?.. - Дженни почти слышала, как рушится взлелеянный Гаретом образ.
- Разумеется. Будь он на коне, он был бы убит немедленно.
- Тогда как же?..
- Единственный путь, когда имеешь дело с тварью столь большой и столь неуязвимой - это яд. Джон попросил меня сварить самое убийственное зелье, какое я только знала, и намочил в нем концы гарпунов.
- Яд? - ужаснулся юноша. - Гарпуны?.. А как же меч?
Она уже, право, не знала, смеяться ли над его растерянностью или злиться на него за легкомысленные речи о том, что для нее и для сотен других людей означало бессонные, наполненные ужасом ночи, или же просто пожалеть наивного мальчика, всерьез полагающего, что можно выйти с тремя футами стального клинка против двадцати пяти футов шипастой огненной смерти.
- Никакого меча не было, - сказала она. - Джон прыгнул на него сверху (кстати, в овраг, а ни в какую не в пещеру - пещер у нас здесь нет вообще). Сначала ударил по крыльям, чтобы тварь не могла взлететь. Собственно, отравленные гарпуны были нужны, чтобы сделать дракона вялым, а добивать его пришлось уже топором.
- Топором?! - закричал Гарет. - Это… это самая отвратительная вещь, какую я когда-либо слышал! Где же здесь великолепие? Где честь? Это же все равно что подсечь противнику сухожилия на дуэли!
- Это была не дуэль, - заметила Дженни. - Если дракон поднялся в воздух - противнику конец.
- Но это бесчестно! - страстно настаивал юноша, видно, полагая этот довод решающим.
- Сражайся он с человеком, вызвавшим его на поединок, - тогда конечно. Но с таким благородством Джон еще ни разу в жизни не сталкивался. Бандиты всегда норовят ударить в спину, даже если ты в меньшинстве. Кстати, Джон, как единственный здесь представитель королевской власти, всегда в меньшинстве. А дракон, Гарет, превышает двадцать футов в длину и может убить человека одним взмахом хвоста. И потом ты сам сказал, - добавила она с улыбкой, - что есть ситуации, в которых понятие чести неприменимо…
- Это совсем другое! - ответил несчастный, лишенный доброй половины иллюзий юноша, и некоторое время они ехали молча.
В конце концов она сказала мягко:
- Джон никогда бы не пошел на дракона, Гарет, будь у него другой выход. Но тан Алин Холда и лорд Вира - единственный мужчина в Уинтерлэнде, обученный военному ремеслу. Собственно, это и значит быть лордом. Он дрался с драконом точно так же, как дрался бы с волком или с какой-нибудь другой тварью, убивающей его подданных. У него не было выбора.
- Дракон не тварь! - запротестовал Гарет. - Это самый почетный и величайший вызов лучшим рыцарям из рода человеческого. Ты, должно быть, ошибаешься. Он не мог биться просто по обязанности! Он не мог!
Отчаяние звучало в его голосе, и это заставило Дженни взглянуть на него с любопытством.
- Да, конечно, - согласилась она. - Дракон не тварь. А тот дракон был поистине прекрасен.
Воспоминание смягчило ее голос. Воспоминание, в котором сквозь отуманивающий страх сияла угловатая неземная красота.
- Он был вовсе не золотой - это в твоих песнях его так окрестили. Он был скорее янтарный, с такой, знаешь, коричневатой дымкой на хребте, а брюхо у него как из слоновой кости. Узор чешуи по бокам - вроде бисерной вышивки на туфлях: похоже на ирисы - все оттенки пурпурного и голубого. И голова у него тоже как цветок. Глаза и челюсти обведены чешуей, как цветными лентами, с пурпурными шипами и пучками белых и черных волос. У него усы, как у рака, но усаженные жемчужными шишечками. Надо быть мясником, чтобы убить такую красоту.
- Дракон был прекрасным созданием, Гарет, - сказала Дженни. - Но он унес девчонку, а ей было всего пятнадцать. Джон даже не разрешил ее родителям взглянуть на тело…
Барбара Хэмбли «Драконья погибель»