А ты помнишь, как я тебе однажды сказала, что очень люблю мандаринки!? И ты на следующий день мне их принёс. А потом вместе их и лопали, я угощала тебя, а ты меня и всё время смеялись. глядя друг на друга… А когда я уходила, обнаружила полные карманы этих оранжевых солнышек. Было приятно ощущать, пусть маленькую, но заботу обо мне. Это было маленькое счастье, которое ты мне подарил.
Глупости, совершенные летом, скорее теплые воспоминания, чем ошибки.
Целовала его
Забывая себя
И не видя ни что
По округе.
И сходила с ума,
И сводили с ума
Его теплые,
Нежные руки.
Приходила к нему
Не сказала слова,
Что готовы
Уж были сорваться.
Я любила его,
Забывая себя.
И от губ не могла
Оторваться…
Нет выбора, есть туфельки… - одни…,
Рукав фонариком и пышные подолы
И до субботы мы считали дни,
Нас ждали танцы, звуки радиолы.
И в парочке с подружкой чернобровой,
Отплясывали польку, безмятежно
И падекатер, краковяк весёлый,
А мальчики на нас смотрели нежно…
Какое чудо этот бальный танец,
Не фитнес дорогущий, просто бал,
Не нужен был для счастья иностранец,
Улыбчив был весь танцевальный зал…
Как величав был танец - полонез,
Молдаванеска «мёртвого» взбодрит
И ждали юноши свой главный интерес,
Когда фокстрот иль танго зазвучит…
Кружили в вальсе девушки с парнями
И приобнявшись, танго танцевали
И наслаждались выходными днями,
Ну, а на буднях… - снова танцев ждали…
Маргарита Стернина (ritass)
Что ты, я тебя не вспоминаю.
Замужем. И счастлива вполне.
У меня сынишка подрастает.
И вся жизнь как в самом лучшем сне.
Что ты, мне давно уже не больно.
Отпустила. Счастлива. Забыла.
И своей судьбою я довольна.
Что? Любила? Всей душой любила…
Что ты, я уже не так беспечна.
И в толпе тебя я не ищу.
И не жду, как раньше, нашей встречи.
По тебе ни капли не грущу.
Что ты, милый. Прожито. Забыто.
Я живу надеждами другими.
Только иногда в моих молитвах
Снова эхом слышно твоё имя…
У зим бывают имена.
У осени - цвета и звуки.
Я не постиг пока науки.
Я, затаившись, вспоминал
глаза её, и запах шеи,
и шелест платьев по утрам.
Мы - пленники оконных рам,
что дачники в краю решений.
Вот только отдых нам не мил.
Глаза… ведь мы опять не спросим,
о чём молчит под зиму осень,
и кто нас вместе приземлил.
-Воспоминания былой радости сделали мой день шоколадом. Горьким шоколадом.
-Зато настоящим.
…РЕШИЛА каждую НОЧЬ … перед сном ВСПОМИНАТЬ… что я сделала хорошего за ДЕНЬ… дааа…грустно ЗАСЫПАТЬ … со словом: «НИ ФИГА «в голове…)).
ДУМАЮ, какая же я была ДУРА год назад… и так КАЖДЫЙ ГОД…))))
Он был самой яркой звездой моей жизни, самый счастливым воспоминанием…
но для сердца он был самым
острым и безжалостным
ножом…
Всё хорошее, когда нибудь заканчивается… и возвращаешься к реальности… К тем же проблемам, что и были. Но воспоминания останутся в душе, в сердце… как же здОрово проживать их снова и снова!
Беседовал тут с приятелем своим старинным. Он, как и я, из «старой» московской семьи, про кого Грибоедов писал «с ключом и сыну ключ умел доставить». Так вот у него недавно был с отцом разговор «за жизнь», а точнее на тему обустройства личной жизни. Приятель - парень неприглядный, внимания на него девушки обращают мало, и если обращают - то совсем не те, что надо. Уже последний курс института, а дамы сердца он так и не нашел. И папа рассказал ему эту историю. Далее от его лица.
«Понимаешь, сынок, время сейчас такое, все ко всему привыкли, никого уже ни чем не удивить. Не знаю, даже, что тебе посоветовать - сегодня разве что на «Бугатти» нужно к универу подкатить, да ещё чтобы Путин за рулем сидел вместо водителя. В мое время, конечно, все было по-другому.
Нас в семье было два брата - я младший, Саша - старший. Саша - настоящий мажор, все как у Высоцкого, папа его очень любил, мама просто боготворила, да и внешность у него была как у героя-любовника. Отношения у нас были ровные, но мы никогда не дружили - как-то родители меня задвигали. Да и я сам был тогда «никаким» - вот, посмотри на фото - тощий, несимпатичный, в общем - никакой. Сашу устроили в МГИМО, благо дедушка-то дипломат, все как надо, а я пошел в инженеры. Поступал сам. Девушек у нас училось мало, конкуренция огромная, в общем, не было у меня подруги боевой тогда. А одна девчушка мне нравилась. Да только за ней, красавицей, пол института бегало. В общем, влюбился я. Ко второму курсу сохнуть по ней уже натурально начал. Брат старший меня подкалывает, а отца, вижу, задело это. Сел он со мной как-то на даче на кухне, и поговорил по душам. Я ему и рассказал все честно, как есть. Он крепко задумался, а потом и говорит - вот посмотри на Сашку - он конечно, молодец-молодцом, всеобщий любимец, на Волге моей ездит, одежду заграничную носит, девок приводит домой, да только девки-то эти все пустые. Им бы только замуж хорошо выйти да из коммуналки от родителей съехать. Ненастоящие они все. Я тебе потому и не даю ни машины, ни одежды красивой, чтоб ты мог девушку встретить настоящую, по чувству глубокому, чтоб на всю жизнь. Но помочь твоей беде смогу. Жди.
Дедушка тогда работал вместе с сыном члена политбюро ЦК, пили вместе они, и попросил он его набрать в соответствующий отдел ЦК, чтобы разрешили ему сына с собой на пару дней в командировку взять. Вертушка тогда работала безотказно, и вот в одну пятницу я ушел пораньше с занятий и вместе с отцом полетел заграницу. В ПАРИЖ. на выходные. На дворе 1972 год. Тебе, сынок, сейчас не понять, что такое в те годы было ПОЛЕТЕТЬ В ПАРИЖ. (Маленький экскурс для тех, кто не застал режим - посмотрите фильм Курьер и все поймете. Для справки - моя мама дружила с сыном серьезного замминистра в 80-х, так вот из 4-х его детей ни один ни РАЗУ не был в капстранах). Это как Путин вместо водителя на Бугатти тебя к институту привозит. Из всего института моего никто, НИ один человек включая ректора, не был в Париже. Да что там, за границей-то в капстранах было всего несколько, да и то в составе тургрупп ходили по музеям Ленина да концлагерям.
А тут просто так, без сопровождения, да ещё и на выходные. Я, конечно, фотографии привез, а то бы кто мне поверил. В общем, стал я звездой института. Какие там джинсы американские, какие папины «Волги" - тут живой человек в Париже был! Девочки стали за мной бегать - мама не горюй. А я выждал чуток и к той, что мне нравилась, подошел - она-то не бегала, но тоже, конечно, поглядывать на меня начала. Потом долго мы с ней дружили, общались, встречались, и вот, гляди - до сих пор раскрасавица она у меня - правда, Ириш? - сказал он, обращаясь к маме…
Она любила смотреть на небо. Это рождало мысли о нём… Порой она чувствовала, что он здесь, рядом, держит её за руку и так же с восторгом смотрит вверх… Комический корабль набирал высоту… он смотрел в иллюминатор на Землю и видел там её глаза… полные любви и нежности…
Последнее яркое воспоминание - взгляд в бинокль на Солнце.
Я заварю себе чашку чая,
А лучше кофе крепкий сварю…
В мысли погружусь вспоминая
И в них с удовольствием уйду…
Достану шоколадные конфеты,
Вкус трюфеля обожаю по утрам…
Сейчас не знаю… что ты… где ты?
Но так сучаю без тебя по вечерам.
Я после встреч, как заново дышу
Мне жить охота… вновь и вновь…
Конечно не испытать уже свою судьбу,
И не прожить такую сильную Любовь!