Жаль, мало на свете свободных зверей.
Становятся волки покорней людей.
Ошейник на шею, убогую кость
В те зубы, где воет природная злость.
А ловкие сети калечат волчат,
Их суки ручные вскормят средь щенят.
И будет хозяин под свист тумаков
Смеяться, что нет уже гордых волков.
Пусть лают собаки, таков их удел.
Восстаньте волками, кто весел и смел!
Кто верит в удачу и лютую смерть,
Кому бы хотелось в бою помереть!
Учите щенят, есть немало волков
Средь них, не запятнанных сталью оков.
Вдохнут они волю и примут ваш вой,
Как клич, как девиз на охоту и бой!
Собачьи идеи в собачьих богах,
Ошейник Иисуса их слабость и страх.
Но вольные звери не знают преград,
Поймут волкодава тупой маскарад!
Пусть лают собаки, таков их удел.
Восстаньте волками, кто весел и смел!
Кто верит в удачу и лютую смерть,
Кому бы хотелось в бою помереть!
Поймут и оскалят кинжалы-клыки,
Пощады не будет вам, горе-стрелки!
Ведь вольные ветры в их воют лесах.
И символ для волка - свобода, не страх!
Пусть лают собаки, таков их удел.
Восстаньте волками, кто весел и смел!
Кто верит в удачу и лютую смерть,
Кому бы хотелось в бою помереть!
На окраине леса стою
И угрюмо смотрю на деревню;
Во дворах там по душу мою
Злобно цепи рвут псы - сучье племя.
Не любитель я к людям ходить;
Но зимою лютует природа!..
Да нельзя мне волчат погубить;
Мясо нужно для волчьей породы!
Бросил стаю я ради детей,
Ради лучшей в округе Волчицы!..
Не вожак я для стаи теперь;
Ждёт меня новый вождь и боится.
Мне поднять бы волчаток на бег!
Научить их всему, что умею;
Чтобы знали: в лесу человек -
Самый хитрый!.. Коварней нет Зверя!
Вон - стоит человечек в кустах…
Я детёныша трогать не буду,
Даже видя в глазах синих страх!..
Наконец-то, бегут к лесу люди!
Впереди - деревенские псы;
Первых трёх я порвал бы в секунды!
Но… ушёл я от схватки в кусты -
План сработал мой, кажется, люди!..
В крайний двор стороною проник,
Где в овчарне давно заприметил
Доски хлипкие… Ярочки вскрик…
Нынче мясом насытятся дети!
… Сзади клацают ружья людей;
Слышу ругань: «Матёрый, Волчара!..»,
Детский возглас средь них: «Пап, не бей!..»
Пуля рядом пчелой прожужжала…
Попав в капкан, и умирая,
Все мысли только о тебе.
Я отказался бы от рая,
Лишь только б снова при луне
Твои глаза увидеть вновь,
Друг другу молча улыбаться.
Моя мечта, моя любовь, -
Хотел бы я лишь попрощаться…
Но хорошо, что ты не рядом, -
Я благодарен небесам,
Что ты не знаешь, и со смертью
Я в одиночку встречусь сам.
Душа моя пускай и плачет,
Но не увидишь горьких слез,
Ведь за улыбкой сердце прячет
Тоску несбывшихся тех грез, -
Когда о счастье мы мечтали,
И Солнце замедляло бег.
Когда по звездам в ночь читали,
Что неразлучны мы вовек…
И хоть не слышишь этих слов,
Но я обязан извиниться,
И может быть в одном из снов
Мой голос вновь тебе приснится:
Прости, что я - лишь дикий зверь,
Что смертью я мечту сгубил;
И я прошу, молю, поверь,
Что больше Жизни я тебя любил!..
И тишину нарушил вой,
А ветер песню разносил.
Но голос, словно стал чужой…
Смирясь, ничего не просил…
Но вот как будто яркий свет,
Чего желал, чего боялся, -
Я твой увидел силуэт,
И позабыв про боль поднялся:
«Зачем ты здесь? Уйди, прошу!
Со мной опасно находится,
Себе вовек я не прощу,
С тобою если что случится!»
А ты так нежно посмотрела,
(Птицы пели песнь про нас.)
Ты со мною рядом села,
И обнялА в последний раз. -
Силуэт охотника возник. -
Сквозь прицел два сердца видел.
Я не сдержал обиды рык:
«За что волков ты ненавидел!?»
«Моя любовь, оставь! Беги!»
Ее пытаясь защитить,
Я рвусь вперед, в оскал клыки,
Но капкан успел судьбу решить…
А человек бездушно ждал.,
И ствол в руках играл опасно.
Я повернувшись к ней, сказал:
«И все же жизнь была прекрасна!»
Эхом выстрел отозвался,
Лишь вспорхнула стая птиц.
Стук двух сердец в тот миг прервался. -
Нет в книге жизни двух страниц…
Эпилог.
То были убиты - не волки!
Не зверя пролита здесь кровь, -
Из серой, блестящей двустволки,
Так подло убита любовь…
Я волк, я одинокий волк.
Бреду я голодом моримый.
Кто скажет мне - в чём жизни толк,
Не уж-то быть непобедимым?
Не уж-то жизнь прожить в борьбе
Мне предначертано Всевышним,
И жить по правде и в добре,
Отбросив, что считаю лишним.
Жить средь волков, по волчьи выть
И быть сторонником свободы.
Среди людей жестоким слыть
И быть готовым к схватке сходу.
О лес, - мой отчий дом,
Моя защита и опора.
В лесу рождён - я был волком,
Поберегись собачья свора.
Я честь волков должен беречь
И защищать её клыками
А коль придётся в драке лечь,
Я знаю, - правда, будет с нами.
Мне не пристало хвост поджать,
Людей просить мне дать покушать,
Имею право сам я взять
И никого не буду слушать.
Я волк, я дикий серый гордый волк.
Я волк, и жизнь моя прекрасна.
Не страшен мне собачий полк,
Я не боюсь этих несчастных.
1.01.06 г.
Я не злая - просто чужая,
Не взбешённая - просто злюсь.
Нету страха пред волчьей стаей -
Человечьей толпы боюсь.
Я такая, ах, я такая!..
Меня много - и я одна,
То мне весело - то страдаю,
То весна в душе - то зима.
То волчицей брожу по лесу -
Тихо воя с ней на Луну,
А потом под еловым навесом -
Смольный дух разморит ко сну.
Я осталась бы в волчьей стае,
Но они меня не простят:
Я из стаи, что мне чужая -
Волкодавов, а не волчат.
Я не злая - просто чужая…
Я не стайная, не в толпе,
То хорошая, то плохая…
Но Волчица всегда во мне…
Не представлял, не понимал,
Хоть часто вглядывался в лица,
Что это будет, как обвал -
Твой встречный взгляд, твой взгляд Волчицы.
Стекала улица - река
К моим ногам чужим прощеньем,
И рисовали берега
Тебя на окнах отраженьем.
Через размыленность стекла,
Сквозь водопады дождевые,
Ты неожиданно вошла
В мой мир - где мы еще чужие…
Коснулась тканями плаща,
Я это в памяти отмечу,
Когда как всплеск, из-за плеча
Рванулся взгляд твой мне навстречу.
Такой лазурью обожгла,
Такой улыбкой опалила -
Как в зеркала - глаза в глаза,
Где волчья суть и волчья сила!
Зрачок сужался и дрожал,
Роняла осень позолоту,
Я был сильней - поцеловал:
Волчица вышла на охоту?
Не одиноко средь людей?
Они же все другого толка…
Я стану ближе и родней,
Когда во мне увидишь Волка!
Легла ладонями на грудь
И запах стаи узнавая,
Шептала мне: Когда-нибудь…
Сейчас нельзя. Сейчас - чужая…
Он взял её от матери щенком,
Не разглядевши впопыхах породы.
За ушком почесал и поводком
Отрезал жизнь от воли и свободы.
Он ею любовался иногда,
Кормил, поил, выгуливал в вольере.
Лишь в душу заглянуть не мог тогда,
Самим собой затравленному зверю.
Ни заглянуть, ни влезть, ни разгадать
Он злился и одаривал пинком…
Она в ответ - сапог ему лизать…
Он взял её от матери щенком…
Ночами, когда он ложился спать,
Она в подвале находила щёлку,
И начинала тихо завывать…
На звезды глядя… А они волчонку
Подмигивали тысячей огней
Шептали про загадочные дали
И просыпался дух волчицы в ней.
А поутру. Глаза лишь выдавали -
Не сломлена, не даст себя сгубить.
Однажды
то ли с пьяну, толь от скуки
Он посмотрел в её глаза и начал бить.
Кричал зверея"Сука!Просто сука!"
Она, скуля, забилась под кровать,
Не понимала, дурочка, природу
Его пинков… Он начал понимать
И узнавать в ней не свою… ПОРОДУ.
Она ее впитала с молоком…
Он взял ее у матери щенком…
*************
Зализывая раны языком,
Она сидела в парке под осиной…
И в друг на встречу тот, кто незнаком
Её глазам. Но сердцу!!! Очень сильно!
Мощь тела и невиданная стать,
Глаза, вселенную хранившие в надрыве.
Он подал руку и помог ей встать.
«Ты рождена жить в сердце, не в обрыве».
Он ей шептал… Она не верила ушам.
Не верила глазам и клеткам кожи…
Он ей зализывал под сердцем шрам,
Она ему зализывала тоже.
Не зная раньше прелестей любви,
Она растаяла в обьятьях волка
Она впервые не боялась…
…"Се ля ви"…
Хозяин не прощает самоволки-
Кто взял ее от матери щенком,
Ее искал… не потому что горько,
А потому, что в детстве с молоком
В шакальей стае впитывал на зорьке,
Что вещи не пристало отдавать,
Тем более какому-то там счастью.
Иметь! Давить!"Любить" и унижать,
Всей своей злобой, всей шакальей властью.
********
Они напали стаей… на заре.
Неравенство числа и интересов.
Неравенство законов и регреcсов…
Неравенство начинки в кобуре…
*********
Их хоронили вместе… без прикрас…
Шакалы волков, словно в дикой пляске…
Земля скрывала пламенный окрас
Могучих тел, погибших, в страшной сказке…
*********
Он взял её у матери с отцом…
Он хоронил её в забытых лицах.
Красавицу и телом и лицом…
Не сукой хоронил! ВОЛЧИЦЕЙ!
В одной, позабытой Богами стране,
Где скалы, озёра и лес.
Предание есть о седой старине
И силе влюблённых сердец.
Там синие ели глядят в небеса,
Столпившись у сонных озёр,
И чистые реки, как божья роса,
Стекают с заснеженных гор…
За буковой рощей, прижавшись к скале,
Как будто явившись из сна,
Не замок могучий, простое шале -
Дубовая дверь, два окна.
Но в доме не спят и отводит беду
Не старец, но и не юнец…
Он деве прекрасной, горящей в бреду
Не муж, не жених, не отец.
Оплывшие свечи дыханьем огня
Над девой в молитве сплелись
И ждёт вороньё с нетерпением дня,
Когда же угаснет в ней жизнь.
Но он ворожит, чуть касаясь плеча
И гонит коварную смерть.
Любовью своей, как ударом меча,
Сметая судьбы круговерть.
И как заклинание в звенящей тиши,
Ресницу сжигает слеза,
Он шепчет: «Любимая, только дыши…»
Вдруг… дева открыла глаза.
И видит она, но не дом свой родной,
На сердце закралась тоска.
Мужчина склонился над ней молодой,
Лишь локон седой у виска.
«Где я?» - задаёт с удивлением вопрос,
Скрывая улыбкой свой страх.
«В лесу я нашёл тебя, в дом свой принёс.
Теперь у меня ты в гостях».
«Я помню лишь ночь и как стая волков
Поужинать мной собралась,
И был бы мой жребий жесток и суров,
Но кто-то меня всё же спас…»
Услышав вопрос, почему-то поник,
Отвёл на секунду свой взгляд,
Нe парень уже, но еще не старик…
Над ней проводивший обряд.
Он смотрит в глаза неземной красоты
И молвит: «Hе стоит о том…
А если остаться осмелишься ты -
Мы станем сильнее вдвоем.
Слаба ты еще отправляться домой,
Боюсь приключится беда…
Вот скромный мой дом. Пожелаешь? Он твой».
Она тихо молвила: «Да».
Он слов о любви своей не говорил,
Но разве так сложно понять,
Что в жёлтых глазах его пламя горит
Любви, что сильнее, чем страсть.
И пламенем этим она сожжена,
Всего лишь за пару недель,
Влюбилась в него и недолго она
Отдельно стелила постель.
Но только вопрос её мучил порой:
«Мой милый, скажи, почему
Уходишь ты в ночь вслед за полной луной,
Меня оставляя одну?»
Он, взгляд опустив, на колени упал,
И шепчет: «Родная, поверь…
Я должен идти. Там в лесу волчий бал.
Запри понадёжнее дверь».
Шептались в те дни по углам в деревнях,
Что кровью окрасил холмы
Огромнейший волк, всем внушающий страх,
И чёрный, как смех Сатаны.
Она обнимает его вновь и вновь:
«Мне страшно, останься! Постой!»
«Не бойся тебя охраняет Любовь,
И помни - я рядом с тобой».
На травы рассветные росы легли,
Но дева ещё не спала.
Вдруг слышит звук рога раздался вдали,
И крики, и бешеный лай.
Ватага охотников, дом окружив,
Кричат: «Выходи, Чёрный Зверь!»
Блестят жадно копья, мечи и ножи
И дева открыла им дверь:
«Ошиблись Вы, люди! Неверен был след.
Коль нужно - пожалуйте в дом.»
Ликует главарь:"Если чудища нет,
Подругу его мы убьём!?"
Схватили, скрутили и вот на суку
Верёвку готовит палач.
И радостно вешать её волокут,
Не слушая девичий плач.
Но вдруг из чащобы ужасная тварь
Как смерч появилась, рыча.
И первым ударом убит был главарь,
А рядом лёг труп палача.
Огромные когти, из пасти слюна,
Чернее, чем стая ворон.
И вроде она испугаться должна,
Но сердце твердит: «Это он…»
Не дрогнули воины, вскинув клинки,
Хоть стало их меньше на треть,
И в вихре смертельном мечи и клыки
Смешались, приветствуя смерть.
Она замерла, жёлтый свет волчьих глаз
Ей память вернул наконец,
И вспомнила кто от беды её спас,
Не старец, но и не юнец…
Неравная схватка «один к четырём»,
Пощады никто не искал,
Но Зверь одолел и с последним врагом,
Израненный рядом упал.
От крови набухшую жёсткую шерсть
Она нежно гладит рукой
И шепчет, гоня ненасытную смерть:
«Ты только дыши, дорогой…»
Она не умела творить колдовство,
Волшебных в ней не было сил.
Лечила Любовью своею и вот
Глаза её милый открыл.
Едва первый луч, разбудивший рассвет
В кровавой траве заиграл,
Как сгинуло чудище, было - и нет,
Он вновь её суженым стал.
Но полнятся жёлтые очи тоской,
Печально отводит он взгляд.
Она же ликует: «Мы живы с тобой,
Так что ж ты, любимый, не рад?
Ты всех победишь, кто на нас посягнёт
И целая жизнь впереди…»
Он взял её руку, холодный как лёд,
И тихо шепнул ей: «Прости…
Недолгий отмерен для счастья нам срок,
Не можем быть вместе никак.
Не могут быть счастливы Дева и Волк,
Красавица и вурдалак…»
Застыла она, словно он невзначай
Словами доставил ей боль,
Но твёрдо рванула сорочку с плеча
Не дрогнувшей белой рукой:
«И в горе и в радости ношу нести
С тобой я готова, поверь».
С улыбкой плечо обнажив: «Укуси,
Смелее, любимый мой зверь».
…
Покрепче, ребята, заприте замок
Ведь ночью, под полной луной,
Идёт на охоту король Чёрный Волк
С Волчицею Белой - женой.
Предание есть о седой старине
И силе влюблённых сердец,
В одной, позабытой Богами стране,
Где скалы, озёра и лес…
Смогли! Отразили наскок.
Бог свидетель, не мы его начали.
Впивайся, волчoнок, в сосок
Пока молоко горячее.
Через силу соси. Не скули.
Буду твоим Хранителем,
Если все же смогли
Они сегодня убить меня.
Рана в боку. Посплю.
Буди меня чаще, маленький,
Серую мать свою
Выходишь еще. Мало ли…
Если же нет. Не вой.
Выживешь. Сын своей матери.
Только сейчас, серый мой,
Соси молоко старательно.
Любви побольше впитай.
Злобе у них научишься.
Прости, волчонок. Прощай.
Рана в боку. Болючая…