Там, где глухо кроет горизонт,
Под одиноким фонарем,
Где навсегда застыло сердце.
Там где наспех кроет черный зонт,
Тем дождливым четвергом,
Где навечно покрывает мгла.
Там, где ангел вторит amour sont.
Тем красивым козырьком
Как взлетает солнце!
Там, где глухо кроет горизонт,
Наш стоит с тобою черный зонт.
Тем дождливым четвергом,
Под одиноким фонарем,
Где в радости сгорают слезы.
«Сегодня красное, полное слез небо. Летали кассеты, фугасы и еще что-то взрывчатое, подрывало льды, асфальт. Казалось наши дни сочтены. И даже не главное Блокада. И мы больше никогда не увидим морозного вечера крещенских морозов. Мы, сидя в полуразрушенной хибаре обнимали с дочерью друг друга. Моя голова болела, а дыхание постепенно прерывалось. Я замерзал от голода и старался отдать моей малютке последнее тепло. Забывая о себе, я каждый Джоуль отдавал ей. Сил перебраться не было. Мы были под обстрелом. Сегодня одним махом разрушило семь или восемь домов. От нашего остался только столб. Она мирно засыпала, а я старался прожить хотя бы еще минуту, чтобы прожить и подарить моему солнышку тепла. Моя рука каменела и сползала с туловища, а я двигал ее назад. Такая красивая, такая маленькая и крепкая. Бомбежка не прекращалась. Не было сил дотянуться до куска хлеба. Ноги распластывались. Она вздрагивала от „шороха пуль“ и шума картечи, но не просыпалась. А я угасал…»
Я проснулся от торможения за плечи. Моя дочка смотрела на меня с улыбкой.
- Папа, что ты за человек? Заснул на балконе в холодине! Дурачок, нет? Замерзнешь же нафиг!
Она покрыла меня пледом. Прыгнула под него и прижалась к плечу. Я заплакал, мельком вспоминая прошедший сон.
Читайте линейку андеграунд-миниатюр на проза.ру. С уважением, Александр Туличев. Проект Черная сказка
4. Досчитай до десяти.
Моя мечта, как пять копеек.
Себя не смотреть постаревшим!
Тебя на руках через брод пронести…
Да писать о себе заболевшем.
Посчитай со мной до десяти!
За тобою присмотрит небрежно
Мой взор, не знавший тоски.
С уважением к читателю, Александр Туличев. Цикл Вечность. Проект Черная сказка. 2015 год. Все права защищены
Перед прочтением представьте
В эту дождливую погоду не хочется никуда выходить. Теплый плед и чай просто так не отпустит на стужу. Стук капельного поезда нежно рисует скреб в ушах, чередуясь в тональности с раскатами, добавляющий тонкий минор в весь пасмурный этюд. В перерывах ветер вскроет оконные ставни и ладонь холода достигнет теплого дивана. Плед укутает еще сильнее, пытаясь сохранить ни одну минуту копленное тепло.
За стрекотом и воем оконных листьев последует шелест листьев и желтый зигзаг, раскраивающий небосвод на мелкие части. Еще секунду в глазах мелькнет радуга. Металлические капли, сносимые воздушным потоком, на минуту застынут, словно время остановлено специально для них. Только выглянет солнце, как опять забарабанит.
Нежными синими разводами тучи начнут исчезать и, поджав хвосты, убегать прочь.
Плед станет не нужным, белый воздух ворвется через успокоившиеся ставни. Дети забегают по асфальту. А кто-то кинется мерить лужи, совершенно не слушая маму. Но давайте хотя бы на минутку дадим им свободу. Ведь это просто дождь.
Остывает в холодной квартире
Любовь, допылая до тла.
Размывает в сердечке усилье
Требует, сука, ласковых фраз.
Вы хотели любить?
А что получили?
Угасают по счёту три на четыре
Надежды, доплывая до дна.
Пребывает вся память в трактире
Требует, сука, быть ещё раз.
Вы грели надежды?
А что получили?
А что получили?
Остывает в холодной квартире
Любовь, допылая до тла.
Угасают по счёту три на четыре
Надежды, доплывая до дна.
Вы хотели любить?
Так любите!
Размывает в сердечке усилье
Требует, сука, ласковых фраз.
Пребывает вся память в трактире
Требует, сука, быть ещё раз.
Вы хотели сказать?
Так скажите
Незачем сердцу в страданьях пылать.
С уважением к читателю, Александр Туличев. Проект Черная сказка, 2015
Горячий воздух украдет тихое дыхание.
И ввысь уйдут глухие облака.
«Никого я не люблю»
Не боюсь.
Не верю.
Не прошу.
Кадров детских впечатлений убегут мелькания.
И вмиг грядут седые грозы.
«Поскучать я не могу»
Не боюсь.
Не верю.
Не прошу.
Тихий город пеплом скромно заметет мою печаль.
Я отправлюсь за собою.
За своим крутым путем.
За своей закон-могилой.
За своим закон-концом.
С неба нафиг все светила.
Я кружусь над городком.
Я над пропастью кружусь.
И туда стремглав спортивно.
С головою погружусь.
Черный снег произведет гадкое зияние.
И врось сойдут ветра, морозы.
«Никого я не тяну»
Не боюсь.
Не верю.
Не прошу.
Горький омут желтой сеткой застелит мою судьбу
Я отправлюсь за тобою
За твоим больным путем
За твоей закон-могилой
За твоим закон-концом
С неба н… все светила
Ты пройдешь над городком
Ты над пропастью кружишься
И туда не погрузишься
Я тебе туда отправлю
В осознанье и тайком
Я не помню об обидах
Я не помню о беде
Месть отныне жизни свита
Мне придется с огоньком
Показать, что я мужчина
Показать, что тени вместе
Показать, что есть причина
Быть иным, не так как впрочем
Вновь внутри блестит огонь
Мне понравятся три строчки:
«Страха нет
И нету веры
Нету вечного стекла»
Я не верю
Ты не бойся
С уважением к читателю, Александр Туличев. Черная сказка, 2015
Не смотря на то, что мой дом всегда полон, он одновременно пуст. Я бы могла сказать, скорее всего, что это все его коттеджная планировка. Комнат в нем море, а человек только двое. Но подсознательным чутьем догадываюсь: это не так. 3 этажа, приусадебное хозяйство. Я с ним справляюсь, но как-то не так. Я и готовлю как-то не так. И убираюсь не этак.
Каждый день я разбавляю кофе с молоком, готовлю сынишке завтрак. Но все не по-моему.
Прошлым вечером я опять об этом думала. Как так возможно. В твоей жизни есть все практически о чем ты мечтаешь: богатство, дом, любимый огород, любимый сын, в конце концов хорошие друзья и отличная работа. Бесконечно думая об этом, я все чаще и чаще смотрю на своего сына. Он меня никогда не слушается. Но уж поверьте мне, он стал волевым мужчиной, и только моим. Я его воспитала одна. Он - мои мысли и чувства.
На определенном этапе я считала, что рядом со мной должен быть состоятельный мужчина. Ну ладно, хотя бы яко какой. Можно даже не сильно сильного и не любо любящего. Я обычно с этим и связывала эту хандру матери-одиночки. Но сейчас мысли вправились и я знаю, что рядом со мной есть мужчина. Он уж точно меня понимает и угадывает, что я хочу.
Я разбавляю кофе с молоком себе, а ему с любовью жарю яичницу. А всё равно чего-то не хватает. Поэтому, наверное и пишу сейчас этот очерк.
Ваша анонимная мать-одиночка
С уважением к читателю, Туличев Александр. Проект Чёрная сказка. Igne naturae renovatur interna. За мир и свободу! Верь. Надейся. Люби.
Вощеное полотно очень плохо было видно в темноте. Свет фонаря смущённо проникал в окно, но только после недоверчивого ответа мастера: «Войдите!». Царившая здесь серая темнота выгоняла последние отблески света на улицу. За свет в этой комнате никто не мог заступиться. Только лампа-керосинка, тихонько горевшая в углу, позволяла ему жить в этой маленькой коморке. Блеск фонаря и горевший керосин едва-едва заставляли жилище уютом. Вошедшему сюда в первый раз было бы вряд ли понятно: день здесь или ночь.
В тихой ночной обкладке тише воды и ниже травы ютился творческий хаос. В самом центре, посреди комнаты, стоял мольберт с набросками художника. Чуть поодаль - диван, закиданный вещами. На софе, усыпанной безделушками, бытовыми мелочами и прочим, любой мог бы найти что-нибудь для себя стоящее. Словно на рынке: одежда, бытовая техника, пища, тетради и книги.
Мастер - пейзажист, который здесь когда-то почивал, уже давно ушёл в небытие. Но скромный служитель культуры оставил в дар поколенью после себя невидимый дух его картин и трудов. Каждый из них нарисован чёрной тушью и серыми оттенками. Если перевёртывать страницы мольберта, возможно, ознакомится со всеми его шедеврами. Картину за картиной, мазок за мазком.
Бесконечно можно восхищаться шедевральной простоте его рисунков, плавно переходящей в философское мастерство с глобалистским подходом, так чуждым обычному художнику. Но взглянем на мольберт! Ведь нас ждёт там с распростёртыми объятьями картина!
На заднем плане картины чёрными редкими мазками художник попытался изобразить небо. Небо выполнено самой чёрной, что ни на есть, фактурой. Но при взгляде в этой серой от фонаря атмосфере, редкий небосвод кажется необычайно голубым. Смотря на крапинчатые облака, хочется погулять под такими хотя бы секунду своей жизни. Секунду приноровить взгляд и - , кажется, что это тучи. Но как они выполнены? В сознании ясно возникает понятие о том, что не будет дождя и вряд ли будет даже пасмурно.
Каждое облако замыкается к солнцу, образуя циклоны и антициклоны. И должно чёрным облакам пугать нас ветрищем, ураганом и ливнем. Но даже звезда, хотя и исполненная серым цветом даёт ясно понять визору, что она ярко светит жёлтым светом.
Замыкает снизу задний план полянка с прорисованными цветами и травами. Пусть и редкими штрихами, но будь я на этом месте - желал бы обязательно поваляться здесь в траве. Я бы жевал клевер и смотрел на серое, но так ярко горящее солнце. Однако, моё место уже займут! На травном покрытии уже сидят четверо. Усатый мужчина с трубкой. Грубо прорисованные его руки нисколько не отталкивают, а широкие усы не заставляют похохотать. Образцово его голова обращена к следующему человеческому элементу этой рисовки: женщине. Она сидит в пол оборота и обнимает девочку. Девочка позади, в руках, прячет цветочек. Чёрный цветок, но не похожий тёмный, в дыме этой лампы. Усатый дядька улыбается. Да! Он точно знает, какой сюрприз косматая дочурка несёт своей заботливой матери. На усатого дядьку в боевой готовности ждёт его пёс. Его уши касаются почти земли, а язык - вплотную колена.
Царящая здесь забота и гармония проникает в наблюдателя и отключает черноту, которая здесь царит. Согласитесь невозможно нарисовать чёрную картину, чтобы она отражала яркие цвета. Но ещё раз подымая взгляд на верх, где солнце и крап из облаков, я убеждаюсь в обратном.
А на форвард-плане справа нарисована большая чёрная стрелка в указании на перспективу. Что же нам хотел сказать художник?
Мастерски. Философски.
Лишь раз сорвался с небосвода один поэт в одну минуту.
Он песни пел и жаждал чуда.
И смерти не боясь, в сердца кричал.
Он в поле воин и один сквозь города сводил мосты, сводил столетья.
Познавши веру, скромность, прутья его собрали черти в путь
И он, побредши, по длинному маршруту за собой повел зверей.
За собой повел любовь
За собой повел мечты
Не играй с чертями в карты
Плюнь на эту черното
Обыграют лихо…
Сутки
Нам останется играть
Лишь раз взглянув на кришнаута в один присест, в едину ссуду
Он к чертям сел и вот рассудок
Его подвел, но жаждя чуда
Он в поле воин и один сквозь города сжигал мосты, сжигал поскуду
Познавши бездну, беды судеб его собрали Боги в путь
И он, побредши, по длинней маршруту за собой повел детей
За собой повел страданье
За собой повел кресты
Не играй с Богами в карты
Плюнь на эту простоту
Обыграют лихо…
Сутки нам останется играть
Лишь раз сорвался с небосвода один поэт в одну минуту
Не играй с чертями в карты
Ты в поле воин и один
Не играй с Богами в карты
Обыграют лихо
Сутки…
Нам останется играть
Нам не выиграть счастье в картах
Но уже не проиграть
Не играй с чертями в карты
Можно в нарды раскидать