Ни от чего не зарекайся:
настичь нас могут -
как ни кайся
в грехах своих -
сума, тюрьма;
болезни; горе от ума
иль от беспечности;
разлука;
землетрясение, пожар;
предательство, тупая скука…
двоих не сдюжил Боливар…
Ни от чего не зарекайся,
и если дорог милый лик,
с Ней каждый раз навек прощайся, *
ведь наша жизнь - один лишь миг! **
Хлопот хватает - ведь сейчас
Предновогодняя запарка,
И цель у большинства - подарки,
Забава для народных масс.
Повсюду столько распродаж!
Наивность - главный наш критерий:
Народ, в сниженье цен поверив,
Сам создаёт ажиотаж.
Зато ликуют торгаши,
Продав за эти две недели
Всё то, что брали еле-еле,
Свои считают барыши!
А я, как рябина под снегом…
Всю горечь мороз уничтожил -
Полезная для человека,
Но суть изменилась, похоже…
И, знаешь, особенно гадко,
Что нам, чтобы нравиться людям,
Быть нужно пьянительно-сладкой,
Хотя ты и горький по сути…
Мне тебя не узнать среди лиц в мегаполисе,
В бесконечном потоке обычных людей.
Ты ли звался, мужчина, Айвенго, Уоллесом?
Ты ли имя носил д’Артаньян или Грей?
Ты ли делал пустынные замки уютными,
В битвах нес до конца окровавленный стяг…
Равнодушный к романтике гений компьютерный,
Набирайющий лайки под селфи в сетях!
Ты ли знамя любви поднимал над планетою,
Вел фрегаты к любимой как будто вчера…
Разучившийся лазать к любимой с букетами,
Позабывший про битвы во имя добра!
Ты ли воин, чей китель увешан медалями,
От которого в страхе отступится враг…
Но зато ты герой в виртуальных баталиях,
Не способный в любви на решительный шаг.
Бедным дамам, что нынче зовутся невестами,
Что к любимым спешат, откликаясь на зов,
Выпадает на долю нестись за подвесками
И самим покупать алый шелк парусов…
Когда, как книгу, жизнь мою раскрыли бы,
Скорбя, глаза бы отвели враги.
Ведь женщине с поломанными крыльями
Нет места на земле среди других.
Любовью, как кинжалами, изранена,
Звенящая от боли, как струна,
Душа в таких немыслимых страданиях,
Что странно, как ещё жива она.
Мой каждый миг на этом свете выстрадан,
Мне нет приюта в сонных городах.
Уж лучше бы убили подлым выстрелом,
Чем поломали крылья навсегда!
И что осталось: вечные скитания
По тем местам, где рухнул идеал.
В пыли влачить своё существование
Не сможет тот, кто небо потерял…
Моя зима, души моей отрада,
Я словно в сказке нахожусь опять…
Восторг от лицезренья снегопада…
Не холодно - всего-то минус пять…
Но от красот пейзажа мало толку -
Лишь отвлекут на несколько минут:
Воспоминаний мелкие осколки,
Как стекловата пальцы - душу жгут…
Летят снежинки, словно бы танцуя…
И замечаю, что, хотя саднит,
Умело раны старые бинтует
С небес летящий белоснежный бинт!
Становясь постепенно бывшими,
Что запишет Судьба в скрижали,
Умолкаем, чтоб нас услышали,
И уходим, чтоб удержали…
Над своими страдая ранами,
Посылаем вдогонку стрелы…
Бьём посуду, чтоб склеить заново
То, что больше не станет целым…
И аллеи ночного города
Шагом меряем семимильным…
Но любимых, кому мы дороги,
Нет нужды возвращать насильно.
меня ломают все, кому не лень.
я каждому, хоть что-нибудь - да должен.
как баблгам в себя вминаю день,
наружу выворачиваясь кожей,
ныряя в полночь прямо из полудня.
не трудно слыть…
но, Господи, как трудно
держать прямым слабеющий хребет,
и улыбаться нагло и беспечно,
и отвечать насмешливым «о, нет!»
всеобщему согласному «конечно!!!»
Неспокойно порой, словно мне не хватает чего-то,
Словно тянет меня на край света за кем-то бегом.
Но коль сердце твоё разорвали, как старое фото,
То без шрамов уже не получится склеить его.
Так невесело мне - не познавшей всех жизненных истин.
И до боли смешно так бездарно истратить свой срок.
Ведь, коль душу твою всю измяли, как старые письма,
То уже не прочесть сотни мелко написанных строк.
Мне давно не понять дармового и лёгкого хлеба.
Мне никак не узнать, что любовь - это главный закон.
Если крылья твои поломали не знавшие неба,
То срастутся они, но не смогут поднять высоко.
Мне несложно смириться, что помнить о прошлом - пустое.
Хоть стереть нелегко бесконечно-счастливые дни.
Моё фото опять собирать по кусочкам не стоит.
Лишь улыбку мою на бумажном клочке сохрани…
Мы в высших сферах ищем бед причины,
Забыв реально посмотреть на вещи…
А умер дух романтики в мужчинах
Лишь по вине безмерно глупых женщин.
Они теперь иную видят драму,
Сражаясь за своих мужчин порою.
Как раньше на ристалище за даму
Сражались благородные герои.
До первой крови, а не для потехи,
Овладевая тихой жертвой ловко.
И лишь ржавеют рыцарей доспехи,
Что без нужды лежат теперь в кладовках…
С тобою рядом, тоненькой и хрупкой,
Закутанной в воздушности вуаль,
Казался он тяжёлым, мощным, крупным -
Твой Царь,
Твой Друг,
Волшебный твой Рояль…
…Ещё ты - здесь…
Но ты - уже далече -
В иных мирах, в реальности иной…
Твои по-детски худенькие плечи
Сгибает груз немыслимости - той,
В которой гаснет суть привычных будней,
И где тебе уже не наверстать
Земного счастья…
Где уже не будет
З е м н о й любви…
А неземной? Как знать?..
И из-под пальцев - лебедем крылатым -
Летит, сжигая пламенем сердца,
Неоценённость
Позднего заката…
Невероятность
Близкого конца -
И подчинённость
Каждодневной муке,
Что сеть страданий вывязать спешит…
А надо всем
Взлетающие руки
Т в о и Поют о вечности Души…
И в торжестве сияющего Света
Парит над сценой солнечный алтарь -
В себя вобравший звёзды и планеты
Рояль -
Твой Бог,
Тебе подвластный
Царь…
В доме ломаном и странном, в глухо запертой квартире,
Жили люди-икебаны с тощей кошкой-харакири.
Виртуозно и жеманно люди строили букеты
(В просторечье - икебаны) из давно умерших веток.
Сухостойные натуры вскрыты скальпелем и лаком.
Есть омела - для фактуры. Тухло пахнет аммиаком.
И никто не бьет баклуши, не болтает и не шутит:
Строго высушены души - обезжизненны до жути.
Икебаны процветают в икебанно-мертвом мире,
Но беспечно забывают сущность кошки-харакири.
Кошка шастает мирами, взрезав стены из бетона:
Справа - люди-оригами, слева - люди-покемоны.
В параллельно-многогранных кошку любят, чешут ухо,
Только в мире икебанном слишком тускло, слишком сухо.
Сухостойную реальность (не приемля перемирий,
Отвечая на банальность) режет кошка-харакири.
Разлетаются по свету из рассеченного мира
Икебанные букеты и пакеты от кефира.
Вот и все.
А вам не грустно в глухо запертой квартире?
Кто-то в стенке чем-то хрустнул…
Может, кошка-харакири?
Письмо первое
1
Здравствуй. В нашем маленьком королевстве,
Как всегда, пожар с наводнением в бардаке.
У сестры что ни тема, то о потере девства,
Она, вероятно, больная с детства.
Младший брат совершенствует рукомесло
И татуировку на кулаке.
У маман вояж - на днях отбыла в загранку,
И рулить семейством с неделю придется мне.
Однозначно, спокойней было бы на войне,
Легче с гранатой в пасти залечь под танком.
Ненаглядный завел себе постоянку,
Нет, не работу, - девку на стороне.
2
Гороскоп сулит улучшение в личной жизни
Денежную прибавку где-то в конце триместра
Сосед из квартиры слева правит по тетке тризну,
А разведенка справа - опять невеста
И как оно дальше сложится - неизвестно.
Доллар растет, самолеты падают на отчизну…
3
Ты меня не узнаешь, я в новой шкуре стройна и бoрза
У меня на вые «Cardin», а в ушах «Dior»
В сумке «Cosmo», коньяк во фляжке, в заду заноза
И с косметикой, если верить отзывам, перебор.
Это вовсе не hаppy end для ученой дуры
Все, что ты мне пророчил, сбылось «на пять».
Я скучаю по драным джинсам, по перекурам
По ночным поездкам «на поболтать».
4
…И когда я смотрю в окно, я не узнаю пейзажа,
Город выжат, как виноградина. Поутру,
Покидаю съемную конуру,
В ожидающей сноса пятиэтажке,
Бормоча: «Matrix has you, baby,
Реальность - лажа».
Не тяни с ответом. With love from Russia
Письмо второе
А все-таки жалко, Джонни, что нам за тридцать
Жизнь с каждым годом идет на убыль, куда уж хуже?
И такая порой тоска, что хочется удавиться,
А тот, кого видишь в зеркале, с ходу внушает ужас.
Надобно думать «о вечном», но думаешь о катафалке
Истово просишь о «безболезненной, не постыдной»
Встретишь Мэри, передавай привет от Наталки,
Скажи, что все гуд, дом - полная чаша, краев не видно.
Сим завершаю мессидж. Твоя навеки.
Будешь в Москве - звони, не теряйся боле…
Знать бы, Джонни, кто нам закроет веки
В час, когда мы простимся с земной юдолью.
Письмо третье
Джон отвечает в течение суток, коверкая русский слог:
«У нас утро, спасибо, что помнишь меня, дружок.»
И чуть ниже, курсивом, то ли цитата, то ли ссылка на чей-то блог
И пока ты глядишься в зеркало, шепчешь тихонько: «Боже»
Склеиваешь себя заново, приводишь в порядок рожу,
Думаешь о нем: «Встретится - изничтожу»
Привыкаешь к холодным завтракам, свободе поешь осанну
Тихонечко умираешь, с каждым днем понемножку…
Жизнь, она приколистка, всюду подставит ножку.
Ведь как ни обрастай мужьями, детьми, вещами,
Чемоданами, сумочками, плащами,
Как ни покрывайся кремами или прыщами,
Так и останешься, вот что странно
Вечной девочкой - не приходится сомневаться…
В метрике пятьдесят, за душой пятнадцать.
Письмо четвертое
Здравствуй, теперь мы страна терактов,
К сему прискорбнейшему из фактов,
Мы, увязнув в дозированных неправдах,
Привыкаем, как вошь к окопу.
Я сама тебе часто писала в личку,
Жизнь в России дешевле сгоревшей спички.
Родня, озаботившись глобусом поприличней,
Предпочла Европу.
Говоря о чеченском следе и прочей мрази,
Каждый второй во всем обвиняет власти,
В блогах стабильно бушуют страсти,
На предмет «кому выгодно» и «удобно».
Полици-онеры трясут приезжих,
Последних, дарлинг, не стало меньше.
Власть оправдывается,
Впрочем, кто нынче верит власти и ей подобным.
Мои будни один сплошной понедельник,
Нехватка времени, места, денег.
Всей культурной программы - сосед-бездельник,
Лишний раз на действительность попенять.
Вызывал, намедни, мне неотложку -
С сердца как будто содрали кожу.
Ведь чем дольше живу, тем все больше тошно,
От жизни, которую очень не хочется потерять.
Письмо пятое
Знаешь, к нам стягивают войска.
Все Едино в нашем отечестве, так, подспудно,
Из страны торжествующего Бардака,
Мы превратились в страну торжествующего Абсурда.
И все, что сегодня дозволено нам, пока.
Может статься, завтра уже подсудно.
У власти достанет способов нас прижать,
Третий день лихорадит, на улицах не спокойно
Только, дружище, не надо «про уезжать»
Сколько лет уж - набило давно оскомину.
Раз уж, как ни крути, придется в земле лежать,
Предпочитаю ближайшее подмосковье.
То ли брежу, то ли просто трушу я…
Но, похоже, нынче входят в моду
Люди с пластилиновыми душами,
Из которых лепят, что угодно.
С душераздирающими стонами
Или с безнадёжною улыбкой,
Крепость стержня железобетонного
Заменяют пластилином гибким.
На пирах иль в бездне одиночества,
Увлекаясь лепкой, как игрою,
Эти души тянутся, как хочется,
Под влияньем времени и строя.
То ли брежу, то ли просто грустно мне…
Только в мыслях предстаёт картина:
Страшно, что однажды вдруг почувствую
Рядом с сердцем мякиш пластилина.
Видишь летящего гиперборейца? -
это не значит, что сходишь с ума,
просто портал приоткрылся…
и сердце
чувствует, как расступается тьма.
Мир приподнялся чуть-чуть над планетой? -
это не страшно… Какой-то вулкан
предусмотрительно стёр из рассвета
чей-нибудь вермахт, как вирусный спам.
Окна домов открываются в небо? -
не удивляйся, так было всегда…
пусть это кажется чем-то нелепым
тем, кто заполнил твои города.
Солнце тебе подсказало дороги? -
выбей их словом на каждой стене!..
Люди увидят… и вспомнят,
как Боги
их забирали на звёзды, -
к себе