Трусость - это та самая причина, по которой мы встречаем столько лицемерия.
Кажется, одна из самых подлых вещей, которые можно сделать в отношениях - это уйти по-английски. Знаете, когда один считает «а что тут говорить, и так всё понятно». И не прощай, и не прости, и не постарайся жить дальше. Слова - это очень важно, даже если они глупы. Словами растворяют обиды. Словами расставляют точки. Даже если и без слов, вроде, всё ясно. А ведь бывает и так, что и непонятно ничерта. Вчера - «жить без тебя не могу», а сегодня приходишь домой, а там - ничего и никого. И так тоже бывает. И оставляют человека тонуть в кружке воды. И ведь тонет. А потому название всем этим уходам по-английски - не сглаживание, воспитанность и благородство, типа, вот, я устранился, и ты должна всё понять, давай обойдемся без истерик, как взрослые люди… нет. Название этому - подлость. И трусость. Всегда.
ТРУДОЛЮБИЕ
Трудолюбие одних есть условие лености других.
ТРУСОСТЬ
Благоразумие - лучшее оправдание для трусости.
ТЩЕСЛАВИЕ
Любое стремление к славе есть тщеславие, потому что слава не стоит того, чтобы к ней стремиться.
Дурить себя смелость не нужна, а признавать то, что есть, трусам мОчи не хватает.
Мы уйму неотложных дел,
банально сложим «на потом»
Себе понизив свой предел,
всё ждём, что кто-нибудь кнутом
заставит нас решить проблем
по жизни целый чемодан.
Ведь не бывает сложных тем,
их все по силам сделать нам.
Мы ленностью своей кичась,
считаем, что и так сойдет.
Но вот другая вышла масть,
а если кто-нибудь умрет?
Из-за тебя! Что ты не смог,
не захотел напрячься чуть.
А человек отправлен в морг,
тебе обида сдавит грудь.
Обида только на себя,
на то, что ты поганый трус.
И жизнь свою профукал зря,
поставив в статус: «Я боюсь»…
-ТРУС!!! Простонала… и тишина…
Больно ударив в мозгу!
-Как ты посмел?- Спросила ОНА.
Я больше так не могу!
Голову сунул в песок!
Жизнь у труса увы-такова…
За всё в ответе ГУДОК!)))).
Самый страшный враг - это трус:
1) бьёт в спину и убегает (как враг- почти недосягаем),
2) ленится, ничего не делает от страха (родственник, который висит как камень на шее),
3) постоянно ноет и жалуется (нагоняя всем тоску зелёную или подставляя, если он коллега),
4) его опасения и страхи могут серьёзно нарушить и твои планы (если он твой друг и ты ему доверяешь).
Мы снова позволили себя раздавить. Мы не вскочили из-за стола. Мы продолжали медленно пережевывать кусок за куском, мысленно внушая себе, что этот тип просто дурак набитый и нужно просто отгородиться от него, поплотнее закутавшись в воображаемую тогу молчаливого достоинства.
Бедные мы, бедные. Или нет - просто трусы.
Ну почему мы такими уродились, все четверо?! Почему люди, умеющие перекричать других, внушают нам такую робость?! Почему мы безоружны перед воинствующим сбродом?!
Что было не так в нашей семье? И где кончается хорошее воспитание и начинается трусость?
Как часто мы об этом говорили. Как часто били себя в грудь, каясь в преступном бездействии над остатками пиццы и окурками, натыканными куда попало. И ведь мы не нуждались в давлении со стороны, чтобы проявлять покорность. Мы были уже достаточно взрослыми, чтобы покоряться добровольно, и, сколько бы выпитых бутылок ни валялось вокруг нас, мы всегда приходили к одному и тому же выводу. Что если мы стали вот такими - безответными, бессильными, готовыми к капитуляции перед дураками, - то лишь потому, что полностью утратили веру в себя. Потому что мы себя не любим.
Я хочу сказать, не лично себя, а вообще.
Мы слишком низко себя ценим.
Во всяком случае, ценим недостаточно для того, чтобы переорать папашу Молину, брызгая слюной на его жилет. Недостаточно, чтобы хоть на секунду поверить, что наши негодующие вопли способны изменить ход его мыслей. Недостаточно, чтобы надеяться, что наши брезгливые мины, брошенные на стол салфетки и опрокинутые стулья смогут хоть на йоту изменить ход мировой истории. …
… А еще можно убедить себя, что это вовсе не трусость. С тем же успехом можно назвать это мудростью. Внушить себе, что мы умеем вовремя отступить. Что мы не любим копаться в дерьме. Что мы куда честнее всех этих людишек, которые без конца треплют языком, ровно ничем и никому не помогая.
Да, именно этим мы и утешаемся. Твердя себе, что мы еще молоды, но уже достаточно проницательны. Что мы держимся елико возможно дальше от этого муравейника, что эта глупость нас совершенно не трогает. Плевать мы на нее хотели. У нас есть нечто более ценное. У нас есть мы. Мы богаты иначе.
Для этого достаточно всего лишь обратить взоры внутрь.
Чего там только нет - у нас внутри…
…И нужно помнить еще одно: во всем этом - в нашем внешнем безразличии, в нашей сдержанности, а также в слабости - есть доля вины наших родителей.
Доля вины - и доля заслуги.
Потому что это они приобщили нас к музыке и книгам. Это они рассказывали нам о других вещах и заставляли смотреть на мир по-другому. С большей высоты, с большего расстояния. Но именно они забыли дать нам главное - уверенность в себе. Им казалось, что это придет само собой. Что мы вполне готовы к взрослой жизни, а их похвалы только навредят этой уверенности.
Увы, это была ошибка.
Уверенность к нам так и не пришла.
И вот результат - благородные слабаки. Безголосые перед агрессивными обывателями, которые плевать хотели на наши высокие устремления и от которых порой начинает тошнить.
Молчание - золото нищих духом.
… Я не приемлю в людях Трусость! Они кричат громче всех, но первыми собирают чемоданы…
Я не приемлю в людях Подлость! Они «рвут рубаху» только за себя и … бездействуют. за рядом живущих…
Я не приемлю в людях Равнодушие! Они утром наблюдают за вашим распятием…, а вечером спокойно пьют чай.
Есть мужчины, которые никогда не предают: ни друзей, ни семью, ни свою землю. Они не бегут от ссор, трудностей, страха… Они принимают решение и действуют. Видимо потому, что в них генетически заложена Любовь. А там, где Любовь, там нет места Предательству и Трусости… Там есть место только для Жизни.
Чаще всего жестоки именно трУсы.