В печке корявой, старенькой шепот угольной крошки.
Бабушка любит дедушку, дедушка гладит кошку.
В старом диване вмятины, выбитые пружины…
Дедушкино проклятие - бабушкины морщины.
Все на двоих разделено: с совестью, по советам.
Руки листают медленно прожитых лет газеты.
Бьется сверчок под лавкою, петли летят с зажимов…
Пахнет не валерьянкою - пахнет людьми чужими…
Пламя углями давится, кашляют дымом трубы.
В комнате тесной старятся просто чужие судьбы…
Нитки плетутся спицами… Кошка играет лихо…
Плохо ночами спится им. Холодно. Зябко. Тихо…
Крепки годов объятия. Долго зимы прощанье.
Бабушкино проклятие - дедушкино молчанье.
Зимние ночи ветрены, злы и однообразны…
Крепко в ладонях сплетены линии жизней разных…
Сохнут у печки семечки… Ветер стучит в окошко…
…Бабушка любит дедушку…
…Дедушка любит - кошку…
Вокзалы знают всё. Во все века…
Другой ослеп бы, видя столько судеб:
Последний рейс, дрожащая рука…
Над городом нависли облака.
Как будто за ночь - проседь у виска.
И плачут все. И их никто не судит…
Вокзалы слышат… И не спят давно
Под голоса людей, вагонный скрежет…
Им расставанья уши-горло режут:
Здесь всё, как черно-белое кино…
Господь - и тот не помнит, сколько душ
Ютилось в пыльных тамбурах вагонов.
Как много проходило эшелонов,
Где в сорок первом ехал чей-то муж,
Отец и брат… И сколько едкой пыли
Собрали губы в ожиданьи встреч!..
Вокзалы знают, сколько крепких плеч
Они в ночи к перрону опустили,
Кого любили и кого крестили;
А с кем - простились, не поставив свеч…
Вокзалы пьют. Спиваются во хлам.
Их рельсы - это руки-вены-жилы.
А на перронах - каждый день бедлам:
Историй книги, ленты мелодрам…
И Бог не там, где выстроили храм,
А там - где люди ожиданьем живы.
Вокзалы учат клятвы наизусть.
Дороги, люди - все вступают в битву.
Две фразы, что сливаются в молитву:
- Я буду ждать.
- Ты жди. И я вернусь.
Мы любим через время и пространство
Не зная расстояний и преград,
И не возводим в ранг то постоянство,
С которым исступленно -
Наугад, мы верим в то,
Что сердцу так желанно.
И повторять нам могут неустанно:
Любовь слепа!
Прекрасно зная это
В иллюзиях - не требуя наград,
Как пилигримы мы бредем по Свету,
Дорогу выбирая наугад.
В венке сплетения наших судеб:
Я прекрасная ромашка, ты нежнейший василек.
А может… все бросить. и все же помчаться,
Где грохот вокзальный, где судьбы «бегом»
Растаять в толпе, оказаться случайной…
Догнать, отходящий, последний вагон.
Забраться на полку, поднять занавеску.
Следить за мельканием новых картин…
И видеть то, тихое, нужное место…
Где с вами, где с вами… и где не один…
Женечка приехала в лагерь. Первый раз. Ей восемь. Она любит всё розовое, как обычная девочка, любит краситься, наряжаться…
Её папа безработный алкаш, её мать с утра до ночи пашет, может от этого её так тянет держаться за руки и обниматься.
Женя совсем не из тех, кто забивает кровать у окошка: у неё младший брат Ваня, она знает, что значит делиться: ей не жалко ни туфли, на юбку, ни брошку… Только нет у неё ничего. И она этого очень стыдится.
Женечка носит сама свою сумку. Там две пары трусов, мыло, щетка, юбка черная, штаны черные и клеёнка. Вожатые шепчутся: «как родители собрали ребенка?..»
Женя молча стелит клеёнку. Отвечает на хохот, чтобы ребята унялись. Женечка вообще умеет матом ставить на место всех, чтобы особенно не зарывались.
Если что-то случилось, Женя кричит: «Костя! Костя!» Костя прибегает в секунду. И начинает быть всех, на кого Женя покажет. Костя - он старший. Он взрослый. Ему будет одиннадцать этой осенью. Он сестру никогда не бросит. Она знает, что он всегда будет рядом.
Костя и Женечка из одного отряда. Он старший самый: не лидер, не командир. И у него тоже в сумке лежит клеенка. Он не хотел её стелить-позориться, но как-то ночью на третье сутки… Всем стало ясно, что лучше бы постелил.
Женя выкарабкается из этих клеёнок и маминой черной юбки. Будет печь на Пасху кулич и шить дочкам платья. Её муж будет ходить налево, но Женя в ответ, научится ему понимающе улыбаться.
Но это потом, а сейчас она горько плачет. Потому что ей не в чем идти на танцы…
Маленький, худенький, коротко стриженный. Только челка висит - было модно когда-то. Как зовут, никто не помнит, наверное: все называют его прозвищем брата.
Серый из тех, кто не просит два раза. он не просит вообще: он берет всё, что хочет. он играет, смотрит, не ставит на место. директор тюремное будущее пророчит.
Серному будет тринадцать в июле. на вид лет восемь, но все привыкли. он пешком под стол, а уже был в лагере, и каждое лето им по горло тут сыты. он сбегал раз пятнадцать, из них семь успешно. говорил «меня брат к себе ждет, я к нему уезжаю». а потом каждый раз возвращался обратно: за что брат был в тюрьме, никто толком не знает.
Серый волк-одиночка. сам себе предводитель. если драка, то с ним. если кража, то он. а ещё он спортсмен, хоть и с виду не скажешь, первый в спринте всегда. убегать чемпион.
Серый пишет письмо. он влюбился в девчонку. вот сидит три часа и орет, чтоб валили. Серый думает «если ответит взаимно, то сбежим этой ночью к Сереге с Мариной!»
Серый станет водилой: дальнобойщиком МАЗа. вся кабина в плакатах голых теток и тачек. бросит кражи, найдет себе бабу попроще, будет письма писать ей, своим кривым почерком. она будет его баловать беляшами, борщами, пельменями, щами. и любить его очень. и в начале письма обращаться «Мишаня…»
Это будет потом. А пока Мишка - Серый. Серый двинул Марине за резкий отказ. И пока его старшие не спалили, он сбегает один в свой шестнадцатый раз.
Мне запомнилось всё: как стояли с тобой у окошка,
Как искрились под солнцем сирень и жасмин от росы.
Помню мягкие звуки шагов твоих, словно у кошки,
И как Обнял, впервые, (так нежно) ты плечи мои.
Протянула игривая ночь изумрудные крылья,
Ворожбой колдовскою любовную сказку сплела…
От объятий пьянящих мне голову сладко кружило
И ещё, что шептал ты на ушко такие святые слова.
Почему же должны мы расстаться с тобой на рассвете?
Где найти в себе силы порвать этот замкнутый круг?
Как прекрасно звучали слова неприступные эти…
И как страшно! Как страшно мне стало терять тебя вдруг!
Но и ты всё запомнил до капли, до мига, до дрожи!
Поцелуи, объятья, и тонем мы в омуте глаз…
Помни ночь, когда стал всех на свете дороже!!!
А слова и глаза в эту ночь всё решили за нас…
Не пытайтесь во что бы то ни стало добиться того, что должно приходить как подарок.
Весь мир - это заговор! И цель этого заговора - отвлекать нас от самого главного!
Настоящее приключение в фильмах о любви начинается после хеппи-энда.
Оно заключается в ответе на увлекательный вопрос - чему, собственно, оба научились, чтобы счастливо жить вместе до конца своих дней?
Бездомный котенок по улицам ходит,
И ночью и днем он по городу бродит.
Он ищет тепла и ласки людей,
Не боится стать ужином для бездомных зверей.
Он один уж давно, его бросила мать.
Умерла под колесами, пытаясь птицу поймать,
Чтоб детишек своих в новый день накормить.
И никто не посмел за нее отомстить.
Малыши разбежались по разным углам.
Кто живой еще, кто улетел к облакам,
Кто нашел для себя в мире теплый приют,
А кто бродит по улицам, во сне лишь видя уют.
Лишь котенок бездомный судьбой обречен.
Очень болен, бедняжка, лишаЁм заражён.
Все боятся к нему своих детей подпускать…
Не отчаявшись, котик будет дальше искать.
Он мечтает, что может когда-то, потом,
Он найдет свое счастье, у него будет дом,
Будет теплое кресло, где он будет спать,
Будет полная миска, и возможность играть…
Он мечтает о ласке хозяев-людей,
Хочет быть он игрушкой для добрых детей,
Хочет ночью в траве он словить мотылька…
Но это только желанья, это только мечта.
Бедный котик бездомный, очень болен давно.
Никому он не нужен, но ему всё равно,
Верит в светлое будущее серой шерсти комок!..
Лег под чьей-то он дверью, вливаясь в сонный поток,
Отварилась вдруг дверь, когда котик уснул,
Из-за нее вышел мальчик, к нему руки тянул,
Улыбаясь, шептал, что мечтал день и ночь,
Хоть когда-то, хоть чем-то котенку помочь.
Он занес свое чадо больное домой,
Положил на диван, повторяя: «Ты мой,
Мой питомец! Любимчик, красивый котенок!»
И смеяться стал. Смех его был очень звонок.
Кот, мурлыкая, терся о мальчишечьи ноги -
Очень есть он хотел: проголодался с дороги.
Накормил его мальчик, и с собою в кровать
Уложил он котенка. Гладя, стал засыпать.
Котик тоже уснул, очень сладко. Впервые
Был он счастлив и сыт за времена все былые.
Он уснул, так надеясь, что это не сон,
Что всё это реальность, что теперь счастлив он.
Рано утром проснулся он от звука шагов:
Это взрослая мама несла сыну пирог -
У мальца день рожденья, и он просит одно:
«Лишь оставьте котенка! Не хочу ничего!»
Долго мальчик с семьей это всё обсуждал.
А котенок сидел, и решения ждал.
Он боялся, что снова придется бежать,
Вновь на улице жить, и хозяев искать.
Через время парнишка утирая слезы,
Вновь взял в руки котенка. Развеял все грезы:
«Извини меня, котик, но ты должен уйти.
Ненадолго, тебя я сумею найти.
Будем вместе мы снова, но позже, потом.
Помни, знай, был моим ты любимым котом!"
Вот и снова котенок совсем одинок,
Снова бродит по улицам мертвой кошки сынок.
Снова ищет тепла и уюта на свете,
Попадая под дождик, под снег и под ветер,
Убегая от псов, из помоек питаясь
Чем попало… Что Бог даст… Всем тем, что досталось…
Он бродил и искал своё счастье, но тщетно.
С каждым днем вырастал для себя незаметно.
Время шло, а он помнил мальчишку того,
И мечтал он, что мальчик тот ищет его.
Кот не видел добра, только слезы и горе.
Никого не любил - и ни с кем не был в ссоре.
Он надеялся, что время скоро придет,
И мальчишка котенка снова в руки возьмет.
Время шло, дни, недели шли, и месяца,
Но нигде не встречал бедный котик мальца.
Только эта надежда все дни и все ночи
Грела душу ему, помогая жить очень.
И однажды, в один неминуемый день,
Кот увидел авто, а точней его тень,
Что напомнила время, когда он маленьким был.
Когда мама его умерла, а он жил…
Дальше жить не хотел он, вдруг понял одно -
Никому он не нужен, ему не нужен никто.
Он один во всем мире. Один навсегда.
И тот мальчик его не найдет никогда.
Всё решил для себя он, решил навсегда.
Быстро прыгнул к колесам, как его мама тогда,
И упал, ожидая острой боли и смерти.
Понял вдруг, что колеса знакомые эти!
Это та же машина, что жизни лишила
Его маму родную, ее погубила.
Понимал он - ее повторяет судьбу,
Но ни Бог и ни Дьявол не услышат мольбу…
Вдруг удар… море крови… и трудно дышать…
«Может всё же пожить? Может быть убежать?»
Но, увы, уже поздно, уйти он не сможет,
Ведь котенку теперь только Бог лишь поможет.
А на корточках, рядом, мальчишка рыдает:
Он нашел свое чадо, но тот умирает.
«Извини меня, мальчик, но я должен уйти.
Ненадолго. Мы сможем друг друга найти…»
А жизнь - вокзал, а годы - поезда. Перрон судьбы то полон, то безлюден. Летят составы-годы в никуда. И всяк судим, и каждый не подсуден…
Сожалеть мы начинаем только тогда, когда понимаем, что тот кого мы обидели, относился к нам хорошо. Но он ушел и его не вернуть…
Я найду остров в океане,
Весь мир другой меня забудет,
Лишь одиночество так манит,
Я сильно устал, и пусть будет, что будет.
Там разожгу костер, чтоб пламя
До берегов соседних судеб
Достало, и своим дыханьем
Мне близких и дальних пусть греть вечно будет…
Мы спорим до хрипоты, отстаивая свое видение человеческих отношений, исходя из собственного опыта. Но общую черту подвести не получится, потому что людские судьбы - сплошное нарушение закономерностей.
Что в молодости посеешь, то в старости пожнешь…