На пороге - новая ночь.
Снова мыслей липкий туман.
Я - метели и пламени дочь,
Я - на собственной шее аркан.
Я люблю не тогда и не тех,
Подпеваю не то и не в такт,
И не вовремя слышен мой смех,
Я молчу, я скучаю- не так!
Вот и снова зову не того,
Круг замкнулся, и выхода нет.
Подскажите, как жить без него?
«Молча!».
Что же, хороший совет.
Это моя стихия, -
грустная роль в бурлеске -
ровное искривляя -
путать чужие мысли…
Я ведь - не математик,
чтобы, как Лобачевский
строить пространство, где бы суть поменяли числа.
Был бы я геометром
(числа ведь - мимо сплетен?),
я бы построил график,
чувствами не калечась…
Ноль, например, возвел бы в некоторую степень
и получил при этом,
скажем, не ноль, а вечность.
Но… Это ты умеешь -
ноль умножать на числа…
Правил, известных всюду,
станешь ли ты бояться?
Я же, считать, родная,
полностью разучился,
вот и остался верным
роли своей - паяца…
То ударишь, то нежно ласкаешь их,
Переменно: широкие - узкие
Моего настроения клавиши,
Обращая касания в музыку…
Ты играешь, и, кажется, вроде я Замер в мире неправильном некоем…
Для тебя - это только мелодия…
Для меня эта музыка - реквием…
Я в мглу бездонную скользя,
Шепчу тебе уже раз двадцать,
Что расставаться нам нельзя
И невозможно не расстаться.
К лицу я руки протянул,
А ты откликнулась случайно,
Чужую взяв к себе весну,
В душе так больно и печально.
Всех женщин помня имена,
Твоё гоню от сердца прочь.
Ты мне случайная жена,
Вокруг ворованная ночь.
Как жаль, красивая моя,
Уже рассвет нам в окна машет,
А дома ждёт тебя семья,
Что делать нам с любовью нашей.
В твоих глазах плывёт туман,
Кипит слеза на высшей точке.
Входили вместе мы в обман,
Но выходить по одиночке.
Не прячь, красивая, глаза,
Во всём мы оба виноваты,
Твоя слеза, моя слеза,
Мы оба в стадии расплаты.
Всех женщин помня имена,
Твоё гоню от сердца прочь.
Ты мне случайная жена,
Вокруг ворованная ночь.
Как жаль, красивая моя,
Уже рассвет нам в окна машет,
А дома ждёт тебя семья,
Что делать нам с любовью нашей?
Как подачки с барского плеча,
Редкие твои ко мне приходы.
Больше их не будет, не скучай.
Гордость, понимаешь, от природы.
Ноги под собою волоча,
Почему-то, радуюсь уходу.
С моего не барского плеча
Я преподношу тебе свободу.
Для тебя я - трус и дезертир.
Вне пространства, времени и моды.
Просто ты не понял взгляд на мир,
Детский, но уже - седобородый.
Просто ты меня не ощутил.
Сердце стало негостеприимным.
Если не мила, то ты - не мил.
Я до неприличия взаимна.
Немного погоди…
Еще успеешь вспорхнуть
В небеса за ветром.
Не уходи…
Твой аромат вдохнуть,
Смотреть в озера
Твоих синих глаз часами.
Не веря в смерть прожить
Моменты чистого искрящегося счастья.
Тобой лишь дорожить.
…так глупо… Разбившей все на части.
И от конфуза фраз не принятых тобой,
От сердца,
Со всех ног… Долой с глаз
Сбежать…
Но никуда уже не деться.
Вопить, кричать, лить красное в нутро.
Тебе же все равно… все одно…
Не нужен я… И чёрт с тобой!
Но в голове моей сидишь на кой?!
Тебя нашел бы снова,
Но только толку? Сука!..
Прочь как волка
Гонишь…
Хотя не так все.
Безразличья мука…
И взгляд ты мой уже не ловишь…
Это так странно желать лишь одного человека
Выслушивая ежедневно сотни теплых слов от других
Мне говорят: - он далеко не последний
Почему же внутри тебя целый мир погиб?
Он всего лишь забыл улыбнуться при встрече,
А в душе твоей рушатся целые города.
И врач говорит:
- Мы конечно многое лечим,
Но увы милая только вот не тебя
Мы искали простуду,
ангину и на худой конец даже рак
Вы здоровы. красивы и больница совершенно вам не нужна
- А искали ли вы сумасшествие?
прошу доктор проверьте последний раз
Уверяю вас я дышать забываю.
я- определенно больна.
Я в толпе постоянно ищу его взглядом
Что со мной- я не знаю
и на это безумно хочу знать ответ.
-Я знаю, но дорогая могу предложить только яду
К сожалению лекарств от любви у нас нет.
Безмятежность рассеялась в воздухе,
Жарких губ прикасания всласть.
Мы с тобой беззаботны на роздыхе,
И объятий приветствуем власть.
И не будет движений нечаянных,
Лишь обдуманной мысли полёт.
Мы в объятиях будто бы спаяны,
Нас безумная ночь увлечёт.
Учащается пульс под одеждами,
Утопаем в раю из цветов,
Вспыхнув ярко, мы тлеем надеждами,
Наготой соблазняя Любовь.
Прослыву я ворОм, ты - украденной,
драгоценной… К своим я рукам…
- Ты моя Марсианская Впадина…
- Ты Везувий. мой жаркий Вулкан.
Безмятежностью- аурой воздуха…
Раскаленные чувством уста
Шепчут Нежность по бархату отзвука,
в Храм Любви отворяя Врата.
Ты любил мои волосы… Вот они. Остр нож.
И рука уверенно режет за прядью прядь.
Ты узнаешь лишь голос однажды, когда придешь
Ту, что в тебя верила, вспоминать.
А не вспомнишь и горсти… Все к лучшему. Ни к чему.
Где… то море, в котором тонул и сейчас готов?
Осушила. Пустыня… Я именем назову
Не твоим эти реки горячих песочных слов.
Не твоих эти дети кровей. И племен. И вер.
Ты в них жадно глядишь, но напрасно. Их светел взор
/не в тебя/, посмотри, они дикие, каждый смел
И стреляет метко. Без дрожи в руках. В упор.
Ты любил мои волосы?! Осень сожжет их чернь.
Распахнется со скрипом и примет под жаркий кров.
Я пишу теперь много. Нахраписто. Каждый день.
Потому что ты никогда не любил стихов…
Она мечтала сны
И рисовала солнечные ветры
Она брала небесные холсты
И заливала их дождем
Она тонула…
Но тут же рисовала ветки
Плела себе плоты,
Спасаясь по обрывам рек на нем
Она ревела… по ночам,
Порой украдкой
Она молила дождь…
Хотя и правила огнем
Она мечтала…
И хотела быть закладкой
В романе о любви,
Который по ночам читал ей сон.
Она мечтала сны
Но рисовала радужные горы
Она достала кистью
Разукрасив краской небеса
Она одна… а за спиной повозка
Холстов… с романом о любви во снах.
Столкнулись рюмки в поцелуе
И нежно застонал хрусталь…
Как двадцать лет назад, в июле…
Ах, нет… ведь это был февраль?
Ах, да… Тебя же звали Ирой?
Тогда, за кухонным столом
Мы пили чай… в твоей квартире,
Тот, настоящий, - «со слоном»?
Ой, нет… не ты. Но как похоже
Ты улыбаешься в ответ…
Да! Называй меня Серёжей…
Нет… не обиделся… Нет, нет!
Какая разница? Я знаю,
Что скоро ты предложишь мне
Распить с тобой «по чашке чаю»
К тебе поехав… разве нет?
И станешь грустной, и к тому же Зажжешь початую свечу,
И не расскажешь мне о муже,
И я о многом умолчу…
И в недосказанности этой,
В случайной схожести времён -
Не будем мы искать ответов,
И называть своих имён…
Где ты, унылая, скучная, стылая
Жизнь моя, - серая, блеклая, белая?..
Милая… милая, милая, милая, -
Что же ты сделала? Что же ты сделала?
Был я насмешником, стану застенчивым…
Жизнь моя, сколько же попусту прожито?
Женщина… женщина, женщина, женщина…
Кто же ты? Кто же ты? Кто же ты? Кто же ты?
Сколько не пройдено? Сколько неведомо?
Жизнь моя в муках неистовых скомкана
Бедами мелкими, крупными бедами,
Ломками… ломками, ломками, ломками…
Бывшую - блеклую, белую, серую
Жизнь мою я разгибаю подковою…
Верую… верую, верую, верую
В новую… новую, новую, новую!
Я опять по тебе грущу - это осень, накрыла медью.
Я опять проливным дождем по окошкам тебе стучу…
Плохо ем и почти не сплю, уж, наверно, неделю третью.
Если хочешь ты женщин понять - я тебя научу.
Научу тонко чувствовать жизни хрустальные грани.
Переливы тоски, вкупе с пасмурным, ветреным днем…
Научу уходить, если ты не готов к расставаньям.
Будешь вечно выигрывать, если ходить «конем».
Научу от предательской памяти прятаться в угол.
Разговор телефонный с тобой, заменять сигаретой…
Научу развлекаться в сетях и насиловать «Гугл».
И еще вырубаться от слез. Прям на кухне. Одетой.
Научу разрисовывать солнце на пасмурном небе,
Разукрашивать сказочно радугу, /которой нет/.
Только вот у тебя научиться, хоть капельку, мне бы,
Так безжалостно рвать в эту «прошлую» жизнь билет.
* * *
Где тени с налётом тусклости,
Был дворик на три шажка.
В его непонятной узкости -
Безвыходность тупика.
И там полузрелым мальчиком
Стоял я, прильнув к стене,
И пальчики, пальчики, пальчики
Скользили легко по мне.
Виновны ли были, правы ли?
Под шёпот вальсовых струй
Он пах луговыми травами,
Тот первый наш поцелуй.
Укромная глушь вокзальчика,
Слеза солона на вкус…
И пальчики, пальчики, пальчики,
И влажное: «Я вернусь!»…
…Забылось
И в «помнишь?» кануло,
Тот двор не вернуть назад.
Что ж нынче на сердце капнула
Та горестная слеза?
И, вроде бы, всё налажено,
И дом мой - на пять окон;
И двор в фонарях не кажется
Безвыходным тупиком.
В полвека шажок до прошлого,
Вся жизнь моя в том шажке…
Иссохла слеза-горошина.
Я с памятью.
В тупике.
Я видел, как лед расплавляет любовная страсть,
Форватор любви, это рифы и острые скалы.
Упиться любовным дурманом до одури всласть,
И сердце свое положить к твоему пьедесталу.
В промокших ботинках спешу под апрельским дождем,
«Подол», проходные дворы, воспаленные чувства.
Я все отложил даже карточный долг на потом…
Не вам объяснять, что любовь, это приступ безумства.
Нехитрый набор: два бокала, бутылка «Мартель»,
Хмельной полумрак отразил обнаженные тени.
Как старая сводня луна заглянула в постель,
И ангелы в небе свои преклонили колени…
Дыхание сбилось, огарок свечи догорал.
Безумная ночь ты и грех, и Голгофа - поэта
Апрельский рассвет ты зачем мое счастье украл? -
Ведь мне не вернуть эту ночь, но довольно, об этом.