Пенсия — это зарплата за воспитание внуков и за сохранение преемственности поколений.
Раскладывал старые вещи и нечаянно наткнулся на пожелтевший листок бумаги… это был яркий момент из моего детства… очень яркий… взрывающий сознание шестиклассника нереальностью происходящего…)
В общем мне, как и каждому второму (отдел статистики если что поправит) советскому пацану, захотелось в один прекрасный день завести домашнего питомца-(ов). Выбор пал на волнистых попугайчиков. А так как об уходе и содержании этих интересных птичек информации я не нашел в нашей библиотеке, то написал письмо в редакцию журнала «Пионер»… (я его выписывал, рожденные в Союзе знают этот журнал) с просьбой помочь с информацией. И через пару недель удивленная до невозможности и гордая за меня милая женщина почтальон (не закидывая в ящик как это обычно делается) приносит мне домой, щеглу сопливому Письмо! С крутой печатью! Из Москвы!!! Ответ прислали… Не поленились и полностью расписали нужную информацию… Вооот…
.а живу я в Казахстане! В небольшом городке возле Алма-Аты!!! Чувствуете грандиозность произошедшего? Работник самого крутого детского журнала в Советском Союзе, собирает нужную инфу, садится и печатает ответ мальчишке за тридевять земель исполняя его детскую просьбу.
Вот такое было время!
Просто захотелось поделиться таким вот эпизодом) …Всем удачи и добра!
Звонки, как птицы, одна за другой,
Песни летят над советской страной.
Весел напев городов и полей -
Жить стало лучше, жить стало веселей!
Дружно страна и растёт, и поёт,
С песнею новое счастье куёт.
Глянешь на солнце - и солнце светлей.
Жить стало лучше, жить стало веселей!
Всюду простор для ума и для рук,
Всюду находишь друзей и подруг.
Старость - теплее и юность - смелей.
Жить стало лучше, жить стало веселей!
Знай, Ворошилов, мы все начеку,
Пяди земли не уступим врагу.
Силушка есть у отцов и детей.
Жить стало лучше, жить стало веселей!
Хочется всей необъятной страной
Сталину крикнуть «Спасибо, Родной!»
Долгие годы живи, не болей.
Жить стало лучше, жить стало веселей!
Звонки, как птицы, одна за другой,
Песни летят над советской страной.
Весел напев городов и полей -
Жить стало лучше, жить стало веселей!
1936
Очереди в советских магазинах-признак доступности товара, а не их дефицита.
Все новые поколения требуют «прекрасного прошлого», раз будущего больше нет, обычного будущего, которое должно наступить, и даже не прекрасного. Почему так называемое единство народа должно быть достигнуто через принятие государственной идеологии беспамятства? Ответ очевиден. Всякий труд объяснения, возобновления памяти, как бы она ни была унизительна и травматична, требует демократизации институтов общества. А это смена установок власти на авторитарно-ручное, по сути дела, иррациональное управление страной. Совместное участие всех разумных людей в той единственной Истории, которая сегодня есть, требует бесстрашия и терпения, и освобождения будущих политиков от этой отвратительной физиологии стремления к власти любой ценой. А для этого нужна большая медленная работа лучших сил общества, возможно, нужен проект нового Просвещения. Чему научила нас память о Большом терроре? Когда убивают безымянных и невиновных, стараясь не оставлять следов, мы говорим - все это гражданская война. Как будто, воззвав к ней, можно скрыть и даже оправдать мотивы отдельного убийства. Разве способно общество к нормальной жизни, если в нем еще живет страх перед собственной Историей, перед знанием о тех преступлениях, которые совершались народом против самого себя? Убийство отдельного человека по приказу, но не по суду, уничтожает все человеческое… Ханна Арендт когда-то очень хорошо определила смысл тоталитарной системы: она делает каждого человека лишним, в том числе и палача.
Я спросил у дяди Феди:
«Почему машина едет?»
Дядя Федя нос потер,
и сказал «У ей мотор».
Я поправил дядю Федю
«Не у ей, а у нее»…
Возмутился дядя Федя:
«Ах, ты сука, ё маё!»
Я на всякий случай в руку
Взял осколок кирпича…
И ответил «Я не сука.
Я - орленок Ильича!»
Интересные были советские времена, ракеты в космос летали, оружие самое сильное делали, а вот чтобы мотоцикл с кнопки заводить - этого мы не умели.
В СССР хорошую колбаску купить было негде, а теперь не на что… Да и не только колбаску…
Ах, время, советское время! Как вспомнишь - и в сердце тепло, И чешешь задумчиво темя - Куда ж это время ушло? Нас утро встречало прохладой, Вставала со славой страна. Чего ж нам ещё было надо? Какого, простите, рожна? На рубль можно было напиться, Проехать в метро за пятак, А в небе сияли зарницы, Мигал коммунизма маяк! И женщины граждан рожали, И Ленин им путь озарял. Потом этих граждан сажали, Сажали и тех, кто сажал. И были мы центром Вселенной, И строили мы на века. С трибуны махали нам члены Такого родного ЦК. Капуста, картошка и сало, Любовь, комсомол и весна - Чего ж нам, козлам, не хватало? Какая пропала страна! Мы шило сменили на мыло, Тюрьму променяв на бардак. Зачем нам чужая текила? У нас был прекрасный шмурдяк!))
Любимый советский анекдот. Начало 80-х.
Приходит мужик с авоськой в мясной отдел продмага, высыпает на прилавок гвозди, деревяшки, кости, остатки шерсти и не своим голосом кричит:
- Что это, спрашивается?!! Что Вы мне вчера по талонам продали?!!
Продавщица (невозмутимо):
- Вот только не надо здесь орать! Что у Вас в продуктовой карточке написано? Так и есть! Собачатина 4-й категории. А собачатина 4-й категории, к Вашему сведению, рубится вместе с будкой!
Марусин отец был генеральным директором производственно-технического комбината. Звали его Федор Макарович Мать заведовала крупнейшим в городе пошивочным ателье Звали ее Галина Тимофеевна Марусины родители не были карьеристами. Наоборот, они производили впечатление скромных, застенчивых и даже беспомощных людей Федор Макарович, например, стеснялся заходить в трамвай я побаивался официантов. Поэтому он ездил в черной горкомовской машине, а еду брал из закрытого распределителя Галина Тимофеевна, в свою очередь, боялась крика и не могла уволить плохую работницу. Поэтому увольнениями занимался местком, а Галина Тимофеевна вручала стахановцам награды Марусины родители не были созданы для успешной карьеры. К этому их вынудили, я бы сказал, гражданские обстоятельства Есть данные, гарантирующие любому человеку стремительное номенклатурное восхождение. Для этого надо обладать четырьмя примитивными качествами. Надо быть русским, партийным, способным и трезвым Причем необходима именно совокупность всех этих качеств Отсутствие любого из них делает всю комбинацию совершенно бессмысленной.
Русский, партийный, способный алкаш - не годится Русский, партийный и трезвый дурак - фигура отживающая Беспартийный при всех остальных замечательных качествах - не внушает доверия. И наконец, трезвый, способный еврей-коммунист - это даже меня раздражает.
Марусины родители обладали всеми необходимыми данными. Они были русские, трезвые, партийные и если не чересчур способные, то, как минимум, дисциплинированные Поженились они еще до войны. К двадцати трем годам Федор Макарович стал инженером. Галина Тимофеевна работала швеей-мотористкой.
Затем наступил тридцать восьмой год. Конечно, это было жуткое время. Однако не для всех. Большинство танцевало под жизнерадостную музыку Дунаевского. Кроме того, ежегодно понижались цены. Икра стоила девятнадцать рублей килограмм. Продавалась она на каждом углу.
Конечно, невинных людей расстреливали. И все же расстрел одного шел на пользу многим другим. Расстрел какого-нибудь маршала гарантировал повышение десяти его сослуживцам. На освободившееся место выдвигали генерала. Должность этого генерала занимал полковник. Полковника замещал майор. Соответственно повышали в званиях капитанов и лейтенантов.
Расстрел одного министра вызывал десяток служебных перемещений. Причем направленных исключительно вверх. Толпы низовых бюрократов взбирались по служебной лестнице На заводе, где трудился Федор Макарович, арестовали человек восемь. Среди прочих - начальника цеха. Федор Макарович занял его должность На фабрике, где работала его жена, арестовали бригадира. На его место выдвинули Галину Тимофеевну.
Аресты не прекращались два года. За это время Федор Макарович стал главным технологом небольшого предприятия. Галина Тимофеевна превратилась в заведующую отделом сбыта Потом началась война. Металлургический завод и швейная фабрика были своевременно эвакуированы. В Новосибирске у Федора Макаровича и Галины Тимофеевны родилась дочка. Назвали ее Марусей.
Марусины родители были необходимы в глубоком тылу. Побывать в окопах им не довелось. Хотя многие административные работники оказались на фронте. Лучшие из них погибли. А Федора Макаровича и Галину Тимофеевну повысили в должности. Кто решится упрекнуть их за это?..
К шестидесятому году Марусины родители прочие утвердилась в номенклатуре среднего звена. Они были руководителями предприятий и депутатами местных Советов. У них были все соответствующие привилегии - громадная квартира, дача, финская ореховая мебель. Под окнами у них всегда дежурила служебная машина.
Предприятие, которое возглавлял Федор Макарович, считалось образцовым. В семидесятом году его посетил Леонид Ильич Брежнев. И тут Федор Макарович отличился.
Перед корпусом заводоуправления был разбит газон. Обыкновенный газон с указателем - «Ходить по траве воспрещается'».
Генеральный секретарь приехал в октябре. К этому времени трава пожелтела. Федор Макарович отдал распоряжение - покрасить траву. И ее действительно, покрасили. Для этой цели был использован малярный пульверизатор. Газон приобрел изумрудную субтропическую окраску.
Приехал Брежнев. Подошел вместе с охраной к заводоуправлению. Кинул взгляд на газон и пошутил:
- Значит, ходить воспрещается? А мы попробуем!
И Брежнев уверенно шагнул на траву. Все засмеялись, начали аплодировать. Федор Макарович от хохота выронил приветственный адрес. Брежнев обнял Федора Макаровича и сказал:
- Показывай, орел, свое хозяйство! С этого момента Брежнев покровительствовал Татаровичу…
Маруся росла в обеспеченной дружной семье. Во дворе ее окружали послушные и нарядные дети. Дом, в котором они жили, принадлежал горкому партии. В специальной будке дежурил милиционер, который немного побаивался жильцов.
Маруся росла счастливой девочкой без комплексов. Она хорошо училась в школе, посещала кружок бальных танцев. У нее был рояль, цветной телевизор и даже собака.
Жизнь ее состояла из добросовестной учебы плюс невинные здоровые развлечения - кино, театры, музеи.
Занятия физкультурой облегчили ей муки полового созревания.
Окончив школу, Маруся легко поступила в институт культуры. Выпускники его, как правило, заведуют художественной самодеятельностью. Однако Маруся была уверена, что найдет себе работу получше. Допустим, где-то на радио или в музыкальном журнале. В этом ей могли помочь родители.
С тринадцати лет Марусю окружали развитые, интеллигентные, хорошо воспитанные юноши. Маруся так привыкла к дружбе с ними, что редко задумывалась о любви. Каждый из окружавших ее молодых людей готов был стать верным поклонником. Каждый поклонник готов был жениться на миловидной, стройной и веселой дочери Татаровича.
Но вышло совсем по-другому. Дело в том, что Маруся полюбила еврея.
Всем, у кого было счастливое детство, необходимо почаще задумываться о расплате. Почаще задавать себе вопрос - а чем я буду расплачиваться?
Веселый нрав, здоровье, красота - чего мне это будет стоить? Во что мне обойдется полный комплект любящих, состоятельных родителей?
И вот на девятнадцатом году Маруся полюбила еврея с безнадежной фамилией Цехновицер.
В сущности, еврей - это фамилия, профессия и облик. Бытует деликатный тип еврея с нейтральной фамилией, ординарной профессией и космополитической внешностью. Однако не таков был Марусин избранник.
Звали его полностью Лазарь Рувимович Цехновинер, он был худой, длинноносый, курчавый, а также учился играть на скрипке. Мало того, как всякий еврей, Цехновицер был антисоветчиком. Маруся полюбила его за талант, худобу, эрудицию и саркастический юмор.
Марусины родители забеспокоились, хотя они и не были антисемитами. Галина Тимофеевна в неофициальной обстановке любила повторять:
- Лучше уж я возьму на работу еврея. Еврей, по крайней мере, не запьет!
- К тому же, - добавлял Федор Макарович, - еврей хоть с головой ворует. Еврей уносит с производства что-то нужное. А русский - все, что попадется.
И все-таки Марусины родители забеспокоились. Тем более, что Цехновицер казался им сомнительной личностью. Он каждый вечер слушал западное радио, носил дырявые полуботинки и беспрерывно шутил. А главное, давал Марусе идейно незрелые книги - Бабеля, Платонова, Зощенко.
Зять-еврей - уже трагедия, думал Федор Макарович, но внуки-евреи - это катастрофа! Это даже невозможно себе представить!
Федор Макарович решил поговорить с Цехновицером. Он даже хотел сгоряча предложить Цехновицеру взятку. Но Галина Тимофеевна оказалась более мудрой.
Она стала настойчиво приглашать Цехновицера в гости. Окружила его заботой и вниманием. Одновременно приглашались дети Говорова, Чичибабина. Липецкого, Шумейко. (Говоров был маршалом, Чичибабин - академиком живописи, Линецкий - директором фирмы «Совфрахт», а Шумейко - инструктором ЦК).
Цехновицер в этой компании чувствовал себя изгоем. Его мать работала трамвайным кондуктором, отец погиб на фронте.
Молодежь, собиравшаяся у Татаровичей, ездила на юг и в Прибалтику. Хорошо одевалась. Любила рестораны и театральные премьеры. Приобретала у спекулянтов джазовые записи.
У Цехновицера не было денег. За него всегда платила Маруея.
В отместку Цехновицер стал ненавидеть Марусиных друзей. Цехновицер старался уличить их ц тупости, хамстве, цинизме, достигая, естественно, противоположных результатов.
Если Цехновицеру говорили: «Попробуйте манго» - он вызывающе щурился:
- Предпочитаю хлебный квас!
Если с Цехновицером дружески заговаривали, он вскидывал брови:
- Предпочитаю слушать тишину!
В результате Цехновицер надоел Марусе, и она полюбила Диму Федорова.