Душа жива, ее нельзя закрыть на все замки-засовы
, Она открыта- есть друзья, которые помогут словом,
Наложат швы, теплом согреют, и - к свету! ввысь! где синева!
Откроют дверь и вновь поверить заставят Душу, что жива…
Во что я верю, я держу ближе к себе.
Думаю, что равновесие добра и зла в мире - вещь необходимая. Именно равновесие, а не количество. Количество меняется постоянно, но равновесие остается… Мудрые люди делают добро с пониманием, что где-то вылезет какая-нибудь подлянка. Знать об этом и продолжать делать добро - маленький духовный подвиг
Нет тверже моей веры: в победу скованного мыслителя над тупоумным палачом, в победу угнетенного труженника над свирепым насильником, в победу знания над ложью!..
Да, мы здесь встретились случайно,
без объявления войны))).
И в нас жила как будто тайна
Из ожидания любви.
И мы не верили, боялись,
Но всё ж рискнули и смогли
Поверить, что Сам Бог нам дарит,
О чём мечтать мы лишь могли.
Да, здесь мы встретились случайно,
Помог нам в этом интернет.
Мы не искали и не ждали,
И не поверили в успех.
Всё закружилось по спирали:
Свидания, взгляды и цветы.
И постепенно мы узнали,
Что мы друг в друга влюблены.
Да, мы здесь встретились случайно,
Хотя случайности здесь нет.
Ведь жизнь - одна большая тайна
Для нас - для Бога тайн на свете нет.
И, что даровано нам Богом
Мы в наших душах сохраним …
вот только б веры нам хватило,
благоразумия и сил …
Есть женщины которые много говорят о Любви к тебе и требуют внимание, а есть такие женщины которые молча любят и это любовь не ценится нами, хотя именно такие достойны самого наилучшего, их любовь для нас важнее всего…
Если тебя неудача постигла,
Если не в силах развеять тоску,
Осенью мягкой, осенью тихой
Выйди скорей к моему роднику.
За родником - белый храм,
Кладбище старое.
Этот забытый край
Русь нам оставила.
Если глаза затуманились влагой
Из родника поплещи на глаза.
Можешь поплакать, спокойно поплакать,
КТО РАЗБЕРЕТ ГДЕ СЛЕЗА, ГДЕ ВОДА?
Видишь, вон там журавли пролетели,
У горизонта растаял их крик?
… А если ты болен, прикован к постели,
Пусть тебе снится целебный родник.
путевые заметки
Покорение Церковки
Посвящается Л.
В одном из рассказов Джека Лондона герой, скатившись по ледяной поверхности ледника к поджидавшим внизу людям, посоветовал одному из них прорубить в леднике желоб - и спускать по нему грузы.
«Спускай хоть тонны грузов без усилий» - сказал хитрец и посоветовал назвать это предприятие «Компанией перевозок кувырком».
Забавный рассказ о сильных людях, золотоискателях. Но никогда бы я не поверил, что однажды я и сам открою свою собственную компанию «перевозок кувырком». Состояла она, правда, из одного пассажира… но обо всем по порядку.
А началось все с того, что две недели назад, когда я был в санатории «Родник Алтая» в Белокурихе, захотелось мне в послеобеденный час прогуляться по горам…
12:28
В мертвый час
Пашка спал мертвым сном. Похоже, треволнения курорта его доконали. Будить его и напоминать, что мы собирались в свободное время добраться до Дуняшкиного лога, мне не хотелось.
Всеобщая сонливость немало удивляла меня в Белокурихе. Все постояльцы санаториев, в том числе и мой сосед по номеру Паша Авелинский, то и дело начинали отрабатывать «взаимодействие щеки с подушкой».
Уроженцы Новокузнецка, Междуреченска, Киселевска, и прочих городов Кузбасса просто опьянялись на первых днях сосново-чистым воздухом Алтая. Снег поражал их чистотой («у нас не снег, а сажа падает зимой» - то и дело можно было такое услышать). Мне, признаться, это было странно. Наверное, с экологией в Яйском районе гораздо лучше, чем в промышленных центрах.
…Но как бы то ни было, поход в Дуняшкин лог был уже решен. Накануне мы побывали там всей журналистской компанией на экскурсии. Сделали фото, набрали воды из целебного источника, текущего, по преданию, из слез несчастной девушки Дуняши… Тогда-то экскурсовод Василий и показал уходящую вверх по каменистой стороне лога тропинку.
На дворе было всего-то 5 градусов ниже нуля, вьющаяся среди мшистых валунов тропинка выглядела натоптанной. Именно в этот момент и зародилась идея - подняться в верхнюю часть лога по этой тропе, сделать снимки - и спуститься назад. Отсутствие компаньона для такого подъема мне уже не могло помешать.
12:28
Из Дуняшкиного лога - к солнцу
Добраться от санатория, в котором мы проживали, до лога, оказалось не так просто. Поначалу я, сбившись дороги, ошибочно забрался на горнолыжную трассу вблизи санатория «Россия». Помахав лыжникам, спускающимся вниз, я продолжил поиски. Скоро я буду уже ненавидеть лыжников - но об этом дальше. Первый встреченный горожанин (пусто было на улицах) наконец-то указал правильное направление.
…Идти было легко. Еще в санатории, раздумывая о прогулке, я решил обуться-одеться в летние туфли и джинсы. Алтай радовал теплой зимой, и отдыхающие частенько не утруждали себя меховой обувью и теплыми подкладками. Так что куртка-«аляска» с меховым воротником мне постоянно мешала. Взял я ее в поездку только в ожидании морозов, а теперь маялся. Впрочем, скоро мне предстояло понять, что синтетическое покрытие куртки - это ее главное достоинство.
Каменистые, крутые стены Дуняшкиного лога вырастали по сторонам. Над головой скрипела и позванивала канатно-кресельная дорога, чей маршрут начинался у подножия лога.
Постепенно накатанная дорога превращалась в тропинку, а зимнее солнце совсем исчезло за рядами сосен, усеявших стены лога. Путь отныне и впредь был только вверх, а градус наклона только увеличивался.
Жиденькая цепочка людей набирала воду из источника, увенчанного маленьким ледяным ангелочком. Я с удовольствием выпил кружку холодной воды, перевел дух. Поспрошал мужичка с канистрой о той самой тропинке, которая уходила куда-то за валуны.
- Не, парень, не ходи, - был отеческий совет, - там сейчас не поднимешься!
Но иногда такие советы только подстегивают. Тем более что прямо передо мной наверх карабкалась супружеская пара. Так что, пробормотав что-то вроде «Вперед, возьмем эту высоту!», я двинулся вперед.
Первые тридцать метров были пройдены легко и бодро. А потом склон резко задрался ввысь, приходилось уже хвататься за корни сосен и их стволы, обниматься с валунами, вцепляться голыми руками в мерзлые комки снега, врубаться в тропу ребром ступней.
Давно уже остались позади супруги, которые меня опередили в восхождении. Они сошли с дистанции возле одного из камней, надписанных туристами, осторожно двинувшись вниз. А я все лез, карабкался… «Тропа ведь натоптана», - мелькало в голове, - «Прошел один человек - всегда пройдет и второй».
И вот снова мелькнуло солнце, мир раздался от размеров петляющей тропы до широкой заснеженной поляны. Где-то скрипела и покачивалась канатно-кресельная дорога, оставшаяся ниже меня.
«Весь мир на ладони, ты счастлив и нем» - все по Высоцкому. Но тут, сквозь все великолепие картины, до меня дошла простая истина: обратно, тем же путем, спуститься невозможно.
12:29
В поисках людей
Склон, который местами был под углом в 45−50 градусов, был нашпигован под снегом многочисленными камнями, валунами. Падение (совсем несложное) грозило реальными переломами.
Более того, стало ясно, что, хотя тропа и выглядела натоптанной, прошел ей до меня, похоже, один человек. Дальше, через сосняк, тянулся одинокий след, проваленный местами по колено. Он привел меня к обрыву высотой метров в семь. Цепляясь за повисшие в воздухе сосновые корни, я спустился на укатанную поверхность лыжного спуска… Тут и встала необходимость выбора пути.
Идти вниз по горнолыжному спуску? Взобравшись на стену валунов, спускаться так рано не хотелось. Значит, вверх. Гора Церковка казалась близкой, мне чудилось, что я уже вижу каменистую вершину, увенчанную железным крестом (потом, правда, окажется, что за Церковку я принял только один из холмов на ее поверхности).
Началось восхождение к горе, показанной на тысячах сувениров. По ходу родился и план дальнейших действий: забраться на вершину и спуститься на канатно-кресельной дороге. Отдохну и осмотрю окрестности с высоты сосен.
Подъем этот трудно передать. Склон - то пологий, то вновь резко уходящий вверх. Повсюду - следы лыж, изредка - отпечатки чьих-то ботинок - но ни одного человека навстречу. Мелькали где-то в стороне небольшие трамплины, помеченные синей краской. Остался где-то слева от трассы щит с названием склона - Благодать.
Подошвы немного погружались на пологих местах, скользили на очередном подъеме, как по льду. И. что совсем уж было плохо, периодически черпали снег. А снег попадал внутрь, в первую очередь, черед дырочки в верхней части туфель. Это ведь были, напомню, летние туфли.
Сейчас, глядя со стороны, я понимаю, что никогда бы не полез в такой обуви на гору. Если бы не был тогда уверен, что вершина Церковки совсем близко.
Но тогда меня толкало упрямство: чтобы я, да не забрался? Ни за что! Лезли в голову «вертикальные» песни Высоцкого, ободряющие мысли о тех путешественниках, которые тихим, но упрямым ходом раздвинули нашу страну на тысячи километров. Разве не были мои предки в их числе?
12:29
Наконец передо мной оказался большой участок склона - с ясно видимыми перепадами высот, соснами по краям трассы. Вершина снова отодвинулась, но внезапно я увидел движущуюся точку. Лыжник!
Он немного обалдел, когда на трассе его стали тормозить методом «автостопа», но все же остановился, сдвинул солнцезащитные очки. Как же я обрадовался человеческому лицу! Следы людей и полное отсутствие их самих - это действовало уже угнетающе.
- Далеко до канатно-кресельной дороги, до вершины? - спросил я.
- Далеко еще! - беспечно разбил он мои надежды. - Вот видите вершину (за ней мелькнуло солнце), так вот еще дальше.
Мир вообще не без добрых людей. Поднимаясь по склону, который казался уже просто бесконечным и сильно обледенел, я наткнулся уже на снегоходчиков. Крики, рев моторов, запах перегара, удивленное «Отчаянный парень!» (это снегоходчики сказали, когда увидели мою обувь)… Меня подбросили метров на 50 вперед.
- Дальше нельзя! - сказал добродушный Василий, который и подвез меня. Некоторое время он посматривал, как я начал карабкаться на последний подъем, самый крутой. Потом Василий дал газу и укатил куда-то вниз.
«Это я-то отчаянный?» - подумалось мне, - «На снегоходе под шофе кататься в горах, да еще с ребенком на заднем сиденье - вот это отчаянно!»
- Левее бери! Там поднимешься легче! - услышал я веселый окрик.
Выше, там, откуда стали съезжать один за одним лыжники и сноубордисты, вблизи от ясно различимой канатной станции, я увидел молодого бородача в красной куртке. Вскоре к нему присоединилась молодая женщина и они начали чуть ли не скандировать: «Давай-давай!»
Еще недавно, сипло дыша, обливаясь потом, делая с передышками шагов 20 от силы, теперь я ломанулся вперед с каким-то нечленораздельным ревом. Второе дыхание, что ли, открылось…
Вот она груда камней с железным крестом на верхушке, гребень… гребень… Беру его, хватаюсь за снег, чуть ли не тянусь и каким-то рывком беру-таки высоту! Можно было бы водрузить флаг, да не взял я его с собой…
12:30
Открываю компанию и чум
- Да, вот незадача… - оглядывается по сторонам Сергей, - Что же теперь делать?..
Сергей - тот самый молодчина в красной куртке, который меня «подтянул» на высоту.
Сергей и его жена Наталья - родом из кубанского города Ейска. Люди для меня не совсем теперь чужие. Они - из Ейска на реке Ея, а я из Яи - на реке Яя. Роднит их со мной не только необычное название родной с детства реки.
Сергей и Наталья тоже забрались пешком на Церковку, пусть и экипировавшись получше меня. Только вышли они не из «Родника Алтая», а из санатория «Белокуриха».
А незадача, о которой упомянул Сергей - закрытие прямо на наших глазах канатно-кресельной дороги. Точнее, посадка на нее на вершине прекращена - а вот лыжникам наверх дорога все еще открыта.
Только Сергей сфотографировал меня на мобильный телефон, как раздалось предупреждение. А других путей с вершины Церковки нет.
- Ну, наверное, для тебя это и лучше, Олег, - говорит Сергей, - Ноги-то у тебя мокрые. Поедешь на «канатке», а это 25 минут - и простуда обеспечена. Если не обморожение пальцев ног… Хотя ты - человек отчаянный.
Да-а, ситуация… Подходим к краю спуска и смотрим вниз. Минуту назад этот гребень казался главной высотой, которую нужно было штурмовать.
- Мне говорили, что можно съехать с горы на пакете, - задумчиво рассуждает Сергей, - Вот, могу поделиться - из «Марии-Ра» пакет…
Ну, а пока мы судили-рядили о спуске кувырком, да не со снежной горки во дворе, а с Церковки, жена Сергея, Наталья, куда-то задевалась.
12:30
Поискав ее взглядом, я с удивление понял, что она успела спуститься вниз так далеко, что превратилась в красную черточку. Только ее смех и радостные восклицания были слышны так же хорошо, как-будто она все еще была на вершине.
«Съехала, пока мы говорили? Значит, это возможно?!» - подумал я про себя, а вслух сказал:
- Ладно, поехали… Пока дурь не выветрилась!
Осторожно, опираясь одной рукой на скользкий склон, мы спустились вниз метров на 10. Скатываться с самого гребня, через который лихо вылетали лыжники, желания как-то не было.
Эх, и тут очень круто… И за край трассы можно вылететь в кусты, а то и в сосну. Ну да ничего!
Первый опыт катания с Церковки на пакете оказался не очень удачным. Пакет скомкало, нормального скольжения не было, а было…
Трудно описать свои ощущения, когда ты на «пятой точке» едешь метров 5, потом тебя резко переворачивает, несет метров 10 головой вперед, а когда ты тормозишь ногами, то проделываешь еще метров пять уже на боку с выставленной вперед ногой. Тогда-то мне и вспомнился Джек Лондон с его компанией «Перевозок кувырком».
Под край куртки, в многострадальные туфли, за шиворот тут же набился снег. Крики Сергея «Берегись, на тебя лыжник летит!», были хорошим звуковым дополнением.
Пакет был только помехой и я в последующих заездах вырабатывал свою тактику.
Скользкая синтетика куртки стала мне хорошим подспорьем. На очередном резком спуске, где можно было разогнаться, я ложился на спину, сгибал ноги в коленях - и катился вниз, как сани.
Роль полозьев играли спина и ступни ног. Ногами, кроме того, я рулил, так как трасса имела свои границы. Поясницу я поднимал повыше, чтобы снег не набивался снова под куртку.
Одно было плохо - видимость на таком заезде равнялась почти нулю. Снег с шипением летел в лицо, направление приходилось угадывать. А потом, по торможении, вскакивать на ноги - и бежать, бежать по ровному месту. Так я согревал ноги, а душу грело другое: я - не один. Рядом, тем же макаром, спускались еще два человека.
12:31
794 метра над уровнем моря
Не знаю, как уж мы добрались втроем до подножия спуска «Благодать». Сергей и Наталья пошли вправо, к Дуняшкиному логу - набрать чудесной водицы, а я, поглазев в каком-то удивлении на нижнюю станцию канатно-кресельной дороги, побрел в «чум».
Чумом мы называли стилизованную под алтайскую избу закусочную в Дуняшкином логе. Низкое, со скамьями и угловатыми столиками помещение, в центре его горела печурка.
Скалились со стен рисованные туземные божки. Веселились две большие компании, неторопливо снабжаемые шашлыками, а две красивые длинноволосые девушки пели под гитару что-то лирическое…
Отогревшись несколькими кружками травяного чая с горным медом, я втихаря снял с себя мокрые, хоть выжимай, носки, охлопал не менее мокрые джинсы и задумался об этом подъеме…
«794 метра над уровнем моря» - вспомнилась мне вдруг высота горы Церковка.
Вернувшиеся с родника Сергей и Наталья упорно выспрашивали, есть ли у меня деньги на чай, такси до моего санатория, все порываясь мне помочь… Наверное, они думали, что только выпивший стал бы карабкаться на гору в летних туфлях. Я и сам удивлялся: трезвый, но полез!
Отогрев меня на прощание своим участием, убедившись, что со мной все в порядке, кубанские супруги ушли. Случайно оказавшаяся в «чуме» спортивный инструктор нашего санатория предложила меня подвезти. Такси потому осталось не у дел.
Пообсохнув, умиротворенный природой и человеком, я попросил девушек спеть что-нибудь «из Высоцкого».
- Мы же в горах! - сказал я.
Они улыбнулись и звонко запели «Если друг оказался вдруг»…
Выходя из гостеприимного «чума», сев в машину, поднимаясь в свой номер санатория, я, казалось, все еще слышал:
Парня в горы тяни, рискни,
Не бросай одного его.
Пусть он в связке в одной с тобой,
Там поймешь, кто такой.
* * * *
Потом, уже отмокнув в обжигающей ванне, укутавшись после стакана коньяка для «сугреву», я осознал, что, отправившись на обычную прогулку, забираясь все выше на вершину, увенчанную крестом, я нашел то, что можно назвать верой. Верой в человека.
Встречи этого дня, дружеское участие в людях посторонних - все это вернуло мне веру в доброе начало в каждом из нас. Наверное, этот день был дан мне как урок человечности. И путь к Церковке пролегал не только по снежному насту горы, через валуны Дуняшкиного лога, но и через человеческую душу, через теплое пожатие руки.
Дочка отцу:
- Пап, а вот завтра, говорят, Пасха начинается… а что такое Пасха?
- Ну Пасха, дочь, это такой церковный праздник, который идет сразу после поста.
- А пост что такое?
- А пост это когда мяса нельзя, яйца нельзя и пить нельзя.
- Пап, так ты ж вчера пил водку и закусывал мясом и яйцами…
- Понимаешь, дочка, в религии главное не блюсти, главное - это верить!
Слепой Мордехай пришел к раввину и спрашивает:
- Что ты сейчас делаешь?
- Пью молоко.
- Что такое молоко?
- Такой белый напиток…
- Что значит «белый»?
- Ну, как лебедь…
- Что значит «лебедь»?
- Такая птица с изогнутой шеей…
Раввин согнул руку в локте и дал ее пощупать Мордехаю - вот что значит «изогнутый».
Мордехай тщательно ощупал руку и сказал с благодарностью:
- Спасибо, ребе! Теперь я знаю, как выглядит молоко!
Чем ближе к Богу, тем нежней стихи,
Тем искренней и глубже рассужденья,
Тем слаще похотливые грехи,
Тем менее желанны дни рожденья.
Чем ближе к Богу, тем все меньше лжи,
Тем ярче незамеченные краски,
Тем жалостней бездарные мужи,
Тем приторней натянутые маски.
Чем ближе к Богу, тем ценнее час,
Тем драгоценней каждая минута,
Я сам не знаю, почему сейчас
Пишу в стихотворении кому то:
Не тратьте дни, испейте их до дна…
Пути ведут к единому итогу…
Никто не вечен! Жизнь у всех одна!
Проживши день, на день мы ближе к Богу.
Олег Гаврилюк
За каждый шаг, за каждый вздох, за то что дал
мне Бог. За боль, за счастье, за удачу, за то что
я смеюсь и плачу, за то что я ещё люблю, за всё, Тебя Господь, благодарю.
Так называемое «богословие» есть попытка христианских не-последователей утопить исконную доброту и ясность учения Христа в болотах около-философских догм и лукавых мудрствований.
Манит сердце мечтою
Высь небес голубая -
Нашей общей судьбою
Стала вера живая.
Он нас сделал родными,
Он нас сделал друзьями,
Дал нам новое имя -
Нас зовут христиане.
Иисус стал нам другом -
Мы на деле узнали:
Он врачует недуги,
Удаляет печали.
Он дарует прощенье,
Мир и счастье без меры
И второе рожденье,
Только истинно веруй.
Мальчик мой… мир разбивается вдребезги… /SOS?/…
Небо в алмазах до крови царапает душу…
Ангел-Хранитель давно и смертельно простужен
Клеит записки прощальные к краешкам звезд.
Мальчик мой… я разучилась надеяться… /зря?/…
Бросила веру, когда начала ошибаться…
Если мой Ангел умрет - значит, время прощаться…
Бог слишком занят… к нему с пустяками нельзя…
Мальчик мой… будет нелепо… остаться и лгать,
Жадно хватаясь за тонкие нити былого…
Мир разбивается вдребезги… это не ново…
Завтра мой Ангел умрет… чтоб воскреснуть опять…