Всему время: делу, слову - когда оно модно,
но мешать не нужно,
что с тобой не сродно.
Ведь не зря в Начале было Слово, ибо слово имеет значительную роль в жизни каждого человека. Словом можно: и обидеть, и простить, и унизить, и возвысить, и упасть, и Обратиться.
Иногда, чтобы что-то увидеть, нужно об этом услышать.
Слово - субстанция волшебная.
СЛОВО - это не подкова,
не пятак…
Вчерашний снег!..
Всё равно всем далеко нам
До платонов и сенек.
- иz -
Головою мыслив спину
Не сломаешь пополам,
Но томительно едино:
Цену не взвинтить словам.
Веса слов не понимая
Мы их часто говорим,
Лишь себя, себя карая,
Грузом тяжким, коль кривим.
Мы часто «бросаемся словом» друзья.
Задуматься не пытаемся,
Что слово - оно страшнее огня
Ходим потом и маемся.
Слово - нож, камень, слово - судьба
Слово как многоточие.
Словом можно память стереть навсегда
Ранить, убить воочию.
В слове не только буковки в ряд
В слове живет ин фор ма ци я!
Оно - смысловой полицейский отряд
И визуализация!
Как мы думаем, мыслим и что говорим
Так и живем на свете.
Божье Слово, как пилигрим
Веры, надежды ветер.
Слово - счастье, любовь и боль.
Якорь благополучия
Слово живет твое рядом с тобой
Им «не бросайся» по случаю
Ответственным будь за слова свои.
Коль обещал - так сделай!
Увы, давно уже не ново,
За скоро сказанное слово,
Платить приходится порой,
Нам в жизни платой дорогой.
Словом можно убить, острО оно словно бритва.
Словом можно спасти, если оно молитва.
Слово нежнее шёлков, если любимых ласкает.
Слово прочно как сталь, скажи и народ восстанет!
Слово как поцелуй, если оно на ушко.
Слово-спасительный буй, если далёк от суши.
Слово как сатана, если жёлчью плюется.
Слово как война-бедой застилает солнце.
Слово-лекарство, ведь им лечат больные души.
Словом дают обет, который нельзя нарушить.
Слово -истинный свет веры и просвещения.
Любое слово всегда, всегда имеет значение.
Им поднимали в бой, оды писали любимым.
Слово всегда с тобой как символ того, что жив ты.
Им говорит мать, ему мы в утробе внемлем.
И с ним на устах умирать нам всем.
Всем в своё время…
Делами показывай себя мудрецом, ибо нет слова, которое было бы мудрее дела.
Слово - динамит в руках человека !
И своим и чужим делай добро, сколько можешь;
и доброму и злому говори доброе слово.
Иным речам нет меры,
но грустен их удел,
когда слова без веры,
слова - не тени дел.
Этот ритуал появился в 1965 году. Слово «минута» довольно условно - это как символ.
Из воспоминаний Ирины Дмитриевны Казаковой о том, как появилась Минута молчания:
« - А было всё так. В феврале 1965 года меня вызвал Главный редактор редакции информации Центрального телевидения Николай Семёнович Бирюков и, сославшись на поручение коллегии Комитета, сказал: «Подумайте, чем ознаменовать 20-летие Победы». И я пошла бродить по коридорам Шаболовского телецентра. Я принадлежу к типу журналистов, которым светлые идеи приходят во время хождения по длинным коридорам. Новый кадровик, который часто видел меня в коридоре, предложил уволить за «безделие». Но идея пришла именно в момент такого безделия. Я села и быстро написала сценарий будущей передачи-ритуала «Минута молчания».
Встала задача: что делать с самой минутой молчания в эфире? На телевидении будет какое-то изображение. А на радио? Целая минута тишины в радиоэфире - дыра. Екатерина Тарханова с её масштабом мышления и тонкостью воображения придумала в минуту молчания в эфире вплести перезвон Кремлевских колоколов, которые сохранились в запасниках Большого театра. И не просто перезвон, а вызвоненную на колоколах мелодию траурного марша «Вы жертвою пали». Партитура этого марша в исполнении на колоколах тоже была разыскана. Фонограмма складывалась как торжественная литургия.
Ждали текста. А он не писался. Выковывался. Страничка с небольшим литого слова. Это должна была быть молитва.
Наконец поставили точку и поняли: ни вставить, ни убрать из текста больше ничего нельзя.
Кому дать прочесть молитву? «Вера, - спросила Екатерина Тарханова, - ты можешь молиться?». «Не знаю, - ответила Енютина, - давай попробую». Вера склонилась над текстом и очень скоро дала знак, что готова. Записали первый дубль, второй, третий. Но лучше самой первой записи ничего уже не получилось. Его и стали накладывать на готовую фонограмму.
Голос Юрия Левитана: «Слушайте Москву! Слушайте Москву!» - Тревожно торжественные звуки метронома приковывали внимание. - «Слушайте Москву!» Из-под чеканки метронома выплывали тихие звуки «Грёз» Шумана.
«Товарищи! - сказала Енютина так, что сердце упало. - Мы обращаемся к сердцу вашему. К памяти вашей. Нет семьи, которую не опалило бы военное горе…» Звучала молитва, и если человек шёл, он останавливался, замирал и не мог оторваться от голоса молящейся. Мы сидели в аппаратной студии «Б» на Шаболовке: Светлана Володина, Николай Николаевич Месяцев и я. Ещё не отзвучали последние аккорды передачи, как я услышала рядом с собой рыдания. Закрыв лицо платком, не стесняясь нас, плакал Николай Николаевич. Впервые в жизни я видела, чтобы зарыдал мужчина. И мы не скрывали своих заплаканных лиц. Это были святые слёзы.
Мы поняли: радиовариант «Минуты молчания» готов. Лучшего нам не сделать. И, конечно, передача должна быть единой на радио и на телевидении. Теперь начиналось не менее трудное - сделать вариант телевизионный. Искали изображение, отбирая документальные кинокадры войны. Решили дать самые сильные, самые трагические кадры, запечатлённые фронтовыми кинооператорами. Горы плёнок. Снова «в грамм - добыча, в тонны руды».
Наконец смонтировали 17 с половиной минут изображения - именно столько звучал радиоритуал «Минута молчания».
Стали соединять плёнку и фонограмму. Ничего не получалось. Кинокадры шли отдельно. Молитва отдельно.
Вдруг в один из вечеров наших мук, когда Николай Николаевич Месяцев был на телестудии и мы обсуждали очередной вариант, он тихо сказал: «На экране должен быть только огонь, живой бьющийся огонь». Мы ахнули. Предложение было гениальным.