Солнце стекает с плеч, нежно целует на прощанье. Она откликается, радуясь. Открывается его поцелуям. Подставляет лицо, руки. Она знает, солнце никуда не денется. Оно так же будет вставать по утрам, раскрашивая небо перламутром. Так же будет тонуть вечерами в закатах. И даже припекать в ясные дни. Но что-то всё равно будет не так. Что-то изменится. Что? … Просто между ними будет стоять осень…
Скоро пора листопада
Рыжей тряхнёт головой.
Выпорхнут птицы из сада,
И треугольник крылатый
Станет пунктирной чертой…
Скоро рябиновой гроздью
Стукнет в окошко заря.
Это, сжимая поводья,
Мчится прекрасная гостья
На стременах сентября.
Скоро обнимутся тучи,
Небо устлав до краёв…
Осень достанет свой ключик
К двери дождей неминучих
И ностальгических снов…
Антоновским яблоком желтая осень
Покатится в дом и останется там;
И лета последние дни мы доносим,
Как пестрый любимый свой сарафан.
Подарят цветы последние краски,
Затянется небо влажною синью,
Запахнет дождем, кострами и астрой,
И горькой травою — седою полынью.
Погаснут, как лампы, хрупкие листья,
Осколками падая к нашим ногам;
К нам осень идет походкою лисьей
По летним, еще не остывшим, следам.
на позитив себя настроив
пытаюсь веселее жить
последние недели лета
не ныть
Скоро осень в пёстром платье развернётся у окна,
Незаметно провожая звёздный август со двора,
Стали сумерки длиннее, остывает небосвод,
Чтобы грустными дождями наполнялся горизонт.
Снова жёлтые берёзки будут листья рассыпать,
Загорятся у рябины грозди алые опять,
И печали не скрывая, я припомню солнца свет,
Когда яркие зарницы улыбались нам во след.
Но сегодня ещё астры смотрят ласково в глаза,
Чтобы осень не спешила веселиться у крыльца,
На кустах висит крыжовник, зреют яблоки в садах,
А ненастья и печали к нам приходят лишь во снах.
Пусть подольше песни лета берегут покой души,
Очень скоро листопады поведут нас по пути,
Только добрые надежды быстротечных летних дней
Разлетятся в синем небе, чтоб любили мы сильней!
Как двойственна осенняя пора —
Днём ясным будто не уходит лето,
Всё зелено вокруг и всё согрето,
Но холодок уже мозжит с утра.
И очень редко замечаем мы,
Как тоненькими струйками, искусно,
Вплетает осень в лета послевкусье
По капле предвкушение зимы
И словно мотыльков пугливых рой,
Блестящей стайкой листья ветер гонит,
Но в сути своей ветреной он помнит,
Что хлопья снега понесёт зимой.
-Как настроение?
-Как на последнем дыхании лета…
.. А дни теперь напоминают мёд,
Густой, янтарный, с лёгкою горчинкой.
Последний месяц лета, как слезинка,
На солнышке блеснёт и пропадёт …
Летом есть период, когда жара резко сменяется прохладой. Еще накануне вечером было душно, до пылевого осадка на коже и губах, и солнце было беспощадным, полыхая раскаленным диском, но проходит ночь, и утро встречает платиново-перламутровой прохладой, влагой в воздухе и свежим ветром. И дыхание осени становится реальным. До конца лета остался день и именно в этот день наступление осени вдруг перестает быть отдаленным и немыслимым. Время привыкнуть к этому…
Август, месяц первой грусти.
Сохнут скошенные травы.
Благодати срок отпущен.
Лето, ты уже бесправно.
Ты уже меняешь запах
И повадку ты меняешь,
И короткими шагами
Тихо в осень отступаешь…
Осень… теплый плед, кленовое варенье и горячий апельсиновый чай … город, полный листьев, ягод, дождей и волшебства…
Пушистый старый кот трется об ноги, жизнь потекла медленно и счастливо, будто августовский летний еще день…
- Спасибо, август!-прошепчу тихонько.
Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемена у подруги.
Дева тешит до известного предела --
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятья невозможны, ни измена!
Посылаю тебе, Постум, эти книги.
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.
Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных --
лишь согласное гуденье насекомых.
Здесь лежит купец из Азии. Толковым
был купцом он -- деловит, но незаметен.
Умер быстро -- лихорадка. По торговым
он делам сюда приплыл, а не за этим.
Рядом с ним -- легионер, под грубым кварцем.
Он в сражениях империю прославил.
Сколько раз могли убить! а умер старцем.
Даже здесь не существует, Постум, правил.
Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
И от Цезаря далеко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники -- ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.
Этот ливень переждать с тобой, гетера,
я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестерций с покрывающего тела --
все равно что дранку требовать от кровли.
Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Чтобы лужу оставлял я -- не бывало.
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
он и будет протекать на покрывало.
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им…
Как там в Ливии, мой Постум, -- или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще… Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом
и скажу, как называются созвездья.
Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит.
Поезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.
Зелень лавра, доходящая до дрожи.
Дверь распахнутая, пыльное оконце,
стул покинутый, оставленное ложе.
Ткань, впитавшая полуденное солнце.
Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке -- Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
март 1972
Август по ночам уже грустит -
В небе бродит серых туч ненастье…
Скоро к нам в окошко постучит
Осень в золотом, промокшем платье…
Птиц отправит в тёплые края,
Воздух лёгким холодом напоит…
В ярком платье цвета янтаря
Сказочная осень вальс исполнит…
В травы ярко-жёлтую канву
Заплетёт сверкающим узором,
Разбросает по ветру листву,
Запоёт дождливым перебором…
Гроздьями рябин заворожит,
Распахнёт вот-вот свои объятья,
Душу вновь красой разбередит
Девочка в златом, промокшем платье…
здравствуй, моя родная!
здравствуй, седая осень,
птиц улетающих стаи,
утренний иней-проседь…
здравствуй, длиннее ночи!
лист облетевший жёлтый,
под шелест часов песочных
сложены в шкафчик шорты.
здравствуй, уроки в школе!
заморозки под утро,
в лето ушедшее море,
чтение Кама Сутры…
…снова багряный восход,
где солнышко среди туч …
сентябрь подошёл на порог,
как новой надежды луч.