Был бы колобок черствым - лиса бы об него зубы обломала.
Царевна Лягушка, так и не дождавшись Ивана Царевича, пустила себе стрелу в лоб.
По нашим дорогам колобок до лисы «докатился» бы только лепёшкой.;))
Иван-царевич, почёсывая волосатую грудь в вырезе растянутой майки, небрежно опёрся на край колодца. Вытащив из пачки свежую «Беломорину», он с удовольствием закурил.
Облака неспешно проплывали над родными шестью сотками, пахло цветущей яблоней и компостом.
Докурив, Иван небрежным щелчком отправил бычок в колодец и вдобавок сплюнул туда же. Раздался визгливый вопль, чем-то напоминающий кваканье.
Иван побледнел и попытался скрыться. Поздно.
Мощным прыжком из колодца выпрыгнула лягушка, шлёпнулась на землю и превратилась в Василису. Не утруждая себя одеванием, она схватила валявщуюся на дорожке метлу и принялась охаживать Ивана.
- Ты что ж это, ирод, делаешь? - кричала она. - Ты что это творишь, козлина! Кто тебе разрешал в колодец плеваться, хрен ты этакий? Я ж там плаваю!!!
- Дык откуда ж я знал-то, Василисушка? - возражал Иван, привычно уворачиваясь от ударов. - Аль тебе на речку лениво сходить? А хошь - баньку затоплю! Да ты б оделась, что ли?
Василиса накинула старенький халатик и устало опёрлась на метлу. Глаза её наполнились слезами.
- Да, вот в колодце плавать приходится. А не в бассейне беломраморном! А я ж, когда за тебя выходила, думала - во дворце жить будем, в палатах драгоценных! Ты мне что говорил? Я, дескать, королевич! Ну, и что теперь?
- Так я ж не старший, - возразил Иван. - Вот Данила нынче царствует. А я ж всего третий сын-то… Откуда у меня дворец? Вот, домик с участком есть - и то хорошо…
- И-э-э-эх, - горестно произнесла Василиса. - Ну что мне стоило на боярский двор прискакать, первой стрелу словить?! А я сидела, как дура, в болоте, тебя, изверга, дожидалась… А ты вон - еле-еле участочек себе отвоевал… Тряпка!
Иван-царевич поскучнел. Всё это он слышал уже много-много раз.
Василиса всхлипнула и утёрлась полой халата. Голос её окреп:
- А колодец чтоб почистил! - сказала она, уходя на кухню.
Когда-то классик наш изрёк,
Что сказка - ложь, да в ней - намёк.
А нынче в сказках - только ложь,
А где намёк - не разберёшь.
И философию с моралью
Ты в сказках тех найдёшь едва ли.
Одно искусство для искусства,
Не будоражащее чувства.
И вроде б даже есть сюжет,
А смысловой нагрузки - нет.
И нас не учат ничему…
Ни сердцу, в-общем, ни уму.
Хочешь помочь джинну? Выпусти его из бутылки.
БУРЛАК (роман)
(1992)
Часть I Сяпали Калуша с Помиком по напушке и увазили Ляпупу. А Ляпупа трямкала
Бутявку.
А Калуша волит:
- Киси-миси, Ляпупа!
А Ляпупа не киси и не миси, а трямкает Бутявку. Полбутявки y Ляпупы в клямсах, полбутявки по бурдысьям лепещется.
А Помик волит:
- Калуша, Ляпупы, трямкающие бутявок, не волят «киси-миси», а то бутявки
из клямс вычучиваются.
А Калуша волит:
- А по клямсам? За некузявость?
И - бздым! - Ляпупу по клямсам.
Ляпупа разбызила клямсы и как заволит:
- Оее! Оее!
Бутявка из клямс Ляпупы вычучилась, вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Калуша волит:
- Киси-миси, Ляпупа!
А Ляпупа усяпала с напушки и за напушкой волит:
- Киси-миси, Помик. А Калушаточки-то не помиковичи!
Часть II
Помик волит:
- Калуша, а Калушаточки помиковичи?
Калуша разбызила клямсы и волит зюмо-зюмо:
- Куа?
Помик тырснул в бурдысья и из бурдысьев волит:
- Калуша, а Калушаточки помиковичи?
А Калуша как заволит:
- Некузяво, оее, некузяво так волить!
А помик в бурдысьях как забурлыкает: бурлы, бурлы, бурлы.
А Калуша волит:
- Не бурлыкай, бурлак. Калушаточки не помиковичи, а помиковны!
окончание сказки…
…уходила Дюдюка с жемчужной полянки… уходила и плакала… сердце её разрывалось на части… а душа радовалась! Радовалась тому, что остались там ещё люди, близкие ей, честные и искренние, которые, вспомнив весёлую Дю, улыбнутся!)?